Анна Роддик - Беги-беги, я догоню

На дискотеке мы сразу нашли себе столик в углу, где пару дней назад я пила кока-колу с водкой в компании очаровательного сибиряка Миши, с которым мы тут познакомились. Это был мой первый опыт распития крепких напитков, если честно. Я долго пыталась изобразить из себя взрослую, но осилить столь жесткий коктейль мне казалось совершенно невозможным. Тогда, понаблюдав какое-то время за тем, как я давлюсь этой гадостью, он заботливо спросил: «Принести тебе обычной колы?» – чем меня необычайно порадовал, избавив от необходимости и дальше изображать из себя бывалого студента, вроде него, который пьет что попало, если это дают нахаляву. Сегодня компания вокруг меня радикально поменяла цвета. Наивная подруга, которая в Турции первый раз в своей жизни, обаятельный шеф с замашками бизнесмена и я посередине «с лицом чистейшей богомолки» и с шипованным кожаным браслетом на руке.

Мы немного посидели, потом немного потанцевали, потом снова немного посидели, и несколько раз нам с Надей приходилось отлучаться, потому что два неудачливых Ромео упорно ждали нас у ворот отеля и не хотели уходить. А я, так же сильно, как они не хотели уходить, не хотела с ними иметь ничего общего. К тому же мы были с шефом, и уходить было невежливо. Окончательно вернувшись за свой столик, мы… ну, по крайней мере, я, были рады снова оказаться обществе мистера Риччи. Холодно выбросив очередную розу, только что подаренную мне барменом, я равнодушно оглядела танцпол. Надя пошла танцевать, Риччи сидел рядом со мной. Мы молчали. Каждый раз, когда тишина затягивалась, он напоминал о себе и старался меня хоть как-то расшевелить. Я была в хорошем настроении, но в моей несчастной голове крутилось слишком много всяких мыслей. Одна вытесняла другую, и свободного места просто не оставалось. Голова налилась свинцом и дико гудела, в том числе из-за музыки, что над нами громыхала. «Энн?» – в очередной раз окликнул меня Риччи. Теперь он смотрел на меня совершенно серьезно: «Посмотри вокруг себя. Эта дискотека, прекрасная музыка…», – он глубоко вздохнул. – «Свежий чистый воздух, посмотри наверх». Я подняла взгляд. «…полная луна. Наслаждайся. Запомни этот момент, такое может никогда больше не повториться…». Я устало вздохнула. Это что, еще одна «отцовская» нотация? Есть, сэр! Сказано наслаждаться, иду наслаждаться!

Я резко встала из-за стола и пошла к Наде танцевать. Риччи, уже привыкший к моим сменам настроения и порой необоснованным «выпадам», был не против, он вскоре тоже к нам присоединился. Но танцевали недолго. После пары песен мы снова сели за столик, а чуть позже Надя решила пойти в отель, и мы медленно побрели к корпусу. Вдали все еще играла музыка.

Дойдя до корпуса, мы проводили Надю, и Риччи поинтересовался, есть ли у меня еще время. У меня был еще почти час в запасе. Он спросил, хочу ли я вернуться на дискотеку или пойти просто прогуляться. Я выбрала второй вариант. От музыки гремело в ушах, хотелось спокойствия и свежего воздуха. Мы медленно пошли в сторону пирса. В этот раз обе скамейки были пустые, на пляже никого не было. Мы сели на скамейку, но теперь Риччи пододвинулся ближе ко мне и очень осторожно меня обнял, внимательно наблюдая за реакцией. Я была в ужасе, но не подавала виду. Сердце бешено колотилось. Я понимала, чем все закончится, но боялась просто встать и уйти. Я хотела избежать неизбежного более легким путем – просто «постараться» и посмотреть, что получится. Риччи смотрел на меня, не отрывая взгляда, а я упорно пялилась в сторону моря. Когда нервная пауза слишком уж затянулась, я вдруг опустила голову: «У тебя красивые ботинки…» – вот и все, на что меня хватило. Риччи на долю секунды отвлекся от сверления меня взглядом в упор и тоже посмотрел вниз, на мгновение дав мне вздохнуть свободно. «У тебя тоже…» – он улыбнулся и повернулся ко мне с еще большей настойчивостью во взгляде. Я не желала поворачиваться. Он это заметил и с улыбкой сказал: «Хорошо, ты смотришь в ту сторону, я буду смотреть в другую, так и будем сидеть…» – он отвернулся. Я усмехнулась и повернула голову и вдруг поняла, что теперь назад пути нет. Я оказалась с шефом нос к носу.

Поцелуй. Я бы и рада сопротивляться, но я была настолько шокирована всем, что со мной в этот вечер произошло, что я была просто не в состоянии. Образ человека, который 12 лет назад развелся со своей женой (и чей сын меня всего на два года младше!), не наигрался в папашу, и поэтому теперь учит меня нардам, заставляет читать Бэмби на немецком ему вслух и проверяет, насколько хорошо я помню формы немецких глаголов, был окончательно разрушен. Настолько, насколько может быть разбит пласт тонкого стекла, брошенный с двадцатого этажа на асфальт. Разбит вдребезги. На мелкие кусочки. Я просто не ожидала. До того, как мы сели на эту скамейку, я была уверена, что… а впрочем, неважно, в чем я была уверена. Теперь все это не имело никакого значения. Он был мной увлечен и хотел большего, это было очевидно.

После некоторого времени, проведенного вместе, он сказал, что час уже поздний и мне пора идти в номер. Да, было уже без пяти минут час, он снова был точен, как швейцарские часы. Когда мы расставались, он, показав на свою рабочую телефонную трубку, похожую на рацию, которую он везде и всюду таскал с собой, сказал: «Мой телефонный номер 2643… Я буду очень рад, если ты позвонишь…» – затем, заметив недоумение на моем лице и вопрос «зачем?» в моих глазах, он добавил: «Просто так. Позвони утром, когда проснешься, чтобы просто сказать, что ты проснулась и рассказать, хорошо ли ты спала. Позвони днем, когда придешь с обеда, просто чтобы рассказать, хорошо ли ты поела и поела ли вообще…» – на этой фразе он укоряюще улыбнулся, зная, что я вот уже третий или четвертый день ничего не ем и только пью чай. «Позвони вечером, когда соберешься на ужин или просто позвони, когда захочешь. Я просто буду рад слышать твой голос…» Я совсем смутилась и залилась краской. Ему пора было уже остановиться, а мне – идти. «Ну все, иди, а то твоя мама будет волноваться…». Я слышала, что он не уходил, даже когда я уже почти подошла к корпусу. Он ушел, очевидно, только тогда, когда я вошла в двери противного розового здания и скрылась за поворотом.

Меня всю трясло. Когда я зашла в номер, у меня дрожали колени и внутри все свернулось. И дело было вовсе не в чувстве голода. Я чувствовала себя отвратительно – общение с Риччи зашло дальше положенного. От мысли, что дальше будет только хуже, становилось до безумия страшно. Я знала, что в любой момент смогу его остановить, ведь он прежде всего работник отеля. Несмотря на то, что он шеф анимации, к нему тоже применяется правило «никаких отношений с туристами». Именно поэтому он по десять раз спрашивал, «все ли в порядке». Но что-то мне подсказывало…