Алгебра Слова - Студия

Высокий, бритый наголо, мужчина сидел на тротуаре, вытянув ноги. Его светло-синие глаза оттенялись белоснежной рубашкой. Расстегнутый пиджак делового костюма не скрывал физически развитой фигуры. Сделав несколько глотков крепкого напитка из небольшой стеклянной банки, он приложил тыльную сторону ладони к губам, и перевел дыхание.

– Семеныч! Ты вышел в народ? – двое мужчин, шедших по улице, остановились около него.

– Скорее сел. Деньги потеряли, теперь сидим и побираемся. Банкоматов нет нигде, – то ли в шутку, то ли всерьез ответил он своим коллегам, так и не поднявшись с тротуара, и отпил еще из банки. Взгляд его слегка прищуренных от солнца глаз был спокоен.

– Ну веселитесь, народные герои, мы скоро улетаем, – весело расхохотался один из подошедших, приняв все это за бесшабашную шутку. Поочередно пожав Семенычу руку в знак прощания, мужчины ушли в сторону гостиницы. Семеныч проводил их взглядом.

– Почему ты у них денег не попросил? – глядя им вслед, виновато поинтересовалась стройная девушка, которая стояла рядом с Семенычем. Ее чуть вьющиеся длинные каштановые волосы рассыпались по плечам, тонкие пальцы в волнении схлестнулись и сжались, хрустнув косточками.

– Да зачем? Мне и так хорошо. Начинаем новую жизнь с нуля, с камня, так сказать. С твоей помощью, – ответил Семеныч и незаметно скользнул рукой во внутренний карман пиджака. Нащупав там банковскую карточку, он успокоился окончательно, беззаботно посмотрев на девушку: – Добро пожало!

…Провинциальный городок, куда Семеныч приехал в командировку, утопал в зелени. Особенно ее оттенки были приятны глазу во время заката. Казалось, что зеленый цвет в природе существует чуть ли не в тысячах различных вариациях.

Семеныч после деловой встречи направлялся в отель, где они остановились. Оставив Ее утром одну в номере, Семеныч выложил из бумажника имеющиеся наличные, чтобы Она могла днем побродить по магазинам и развлечь себя, как это делают все нормальные женщины.

После обеда, когда стали заказывать билеты на самолет обратно в Москву, оказалось, что кому-то двоим, из-за отсутствия билетов, придется на пару дней задержаться в этом городке на берегу почти высохшего Аральского моря.

«Отлично! Как же Она обрадуется тому, что я останусь с Ней еще на два дня, и мы сможем побродить по городу и побыть вволю вдвоем», – предвкушал Семеныч то, как преподнесет Ей свой сюрприз. Он торопился обратно в отель, потому что не мог Ей ни разу дозвониться за день, позабыв в утренней спешке свой телефон в номере.

Но непредвиденный подарок преподнесла Она в виде дневного визита в казино, где оставила не только деньги, но и карточки, паспорта и телефоны в качестве залога недостающей суммы, которую умудрилась проиграть. От офиса до отеля вела узкая, почти безлюдная улочка, где они гуляли вечерами, и на которой Семеныч сейчас и увидел Ее. Она терпеливо ждала его у железной оградки на тротуаре.

Его сюрприз был безнадежно испорчен, и Семеныч не стал сообщать Ей о том, что они остаются в городе на два дня.

«Пусть теперь переживает! – негодовал Семеныч, когда узнал подробности Ее времяпрепровождения. – Чтоб я еще раз Ее куда-нибудь с собой взял!»

Через несколько минут, глядя на Ее растерянное выражение лица, от злости и раздражения не осталось и следа. А после того, как Она притащила невесть откуда банку с домашним коньяком и горячую лепешку, Семеныч и вовсе оживился, неожиданно для самого себя: «А будь, что будет!»

Возвращаться в Москву, паутиной спешки и рутинных забот окутывающей каждого, Семенычу совсем не хотелось. Городок, где они остановились, пьянил свободой и спокойствием, кружил голову ночами, наполненными любовью, и не обременял работой, которая заключалась в эпизодических деловых встречах.

Закат в городе был стремительным, и с непривычки казался внезапным. День за несколько минут превращался в вечер, который тут же становился ночью. Солнце, словно сильно уставало и быстро уходило на покой. А вот рассвет, напротив, был ленивым и медлительным…

– Какое добро? Что пожало? – Она с удивлением посмотрела на Семеныча, распахнув свои голубые глаза.

– Да любое добро! Всё пожало! – Семеныч рассмеялся. Потом резко поднялся и, взяв Ее за руку, потянул за собой. – Пойдем!

– Куда?

– Сейчас увидишь. Тут недалеко.

Семеныч, торопясь, тащил Ее за руку по извилистым улочкам, и вскоре они оказались у маленького домика с острой крышей и каменным забором с барельефом из переплетенных виноградных лоз и змей. Над дверью висела вывеска: «Добро пожало».

– Что за фантазия была у скульптора? – Она обернулась к Семенычу, ожидая ответа. – Добро пожало…

– Я же. Тебе. Говорил. Что пожало! – Семеныч посмотрел на Нее со странным оживлением, отрывисто обрывая фразы.

– Это «вать» отвалилось! – догадалась Она. – Ресторанчик, наверное, был когда-то. Смотри, дом старый, убогий, и широкое крыльцо давно прогнило.

– А сейчас узнаем.

Он отпустил Ее руку. Прошел к двери домика, зачем-то дернул за ручку, хотя рядом на скобах висел большой черный замок, не оставляющий сомнений в том, что в настоящее время посетителей не ждут, и хозяева отсутствуют.

– Я не хочу туда! Пойдем отсюда! – Она подошла к нему, и хотела снова взять его за руку, но Семеныч отмахнулся. Осмотревшись по сторонам, он прошел к ограде, подергал металлическую дугу, выпирающую из забора. Потом наклонился и вытащил из-под куста небольшой, слегка изогнутый кусок арматуры. Удовлетворенно улыбаясь и подбрасывая прут в руке, Семеныч вернулся к двери, и, высоко размахнувшись, со всей силы ударил прутом по скобе, на которой висел замок.

Она смотрела на Семеныча, не узнавая. У него даже движения стали иными. Он словно преобразился. В совсем другого человека. В человека, с которого сняли оковы… Или выпустили из тесного заточения… Или в человека, который неожиданно понял, что в мире для него нет ни законов, ни правил, ни противников, ни преград.

Она молча отступила в сторону.

Железная скоба не стала дожидаться второго удара, отскочила метра на три от двери и, обиженно звеня, закатилась под деревянную лавку. Следом отлетел замок, и дверь от удара слегка приоткрылась.

– Пожало, так пожало, – усмехнулся Семеныч, и, обернувшись к Ней, жестом пригласил, распахивая дверь. – Пойдем?

– Ты пьян! – крикнула Она.

– Пойдем, – повторил он.

– Иди! – заинтересованно наблюдая за ним, Она прислонилась к ограде, тряхнув упрямой челкой. – Иди, иди. Если тебе так надо.

Семеныч бросил на Нее быстрый, но внимательный взгляд. Глаза его неестественно блестели. Отбросив в сторону прут, он вошел в дом.