Валентина Ефимова - Букет подснежников – на счастье

Родилась Надя в сороковые-роковые, так характеризует она ту эпоху. Через год после рождения началась война. Горько было читать строки, когда ее мать вынуждена уезжать, оставлять детей, чтобы привести продукты.

Дочь оставалась за старшую и делала все, чтобы сохранить младших и стать опорой для семьи. Трудолюбивая девочка научилась делать абажуры, продавала их, чтобы накормить младших.

Валентина Васильевна одна из авторов, чьи рассказы притягивают своей добротой, простотой и душевностью.

Жизненный путь писателя очень сложный, она прошла тяжелую школу жизни, но не озлобилась, ее рассказы похожи на разноцветные ленточки, все они светлые, только оттенок у некоторых чуть потемнее.

Юность Надя Истомина провела в Казахстане на целине, куда отправилась по призыву правительства СССР. «Колокольчик», «Звоночек» – так называли ее ребята-целинники.

Перечитывая рассказы, я завидую тем, кто работал с ней рядом. Как не хватает в наших коллективах человека, доброта которого растапливает лед, сплачивает людей.

Смерть брата она спрятала в глубине сердца, любовь к брату, который боготворил сестру, и от этого еще тяжелее для нее потеря и воспоминания.

А какой была она замечательной дочерью, как любила и уважала свою маму: не осуждает, что вышла замуж, нет ни слова – зачем родила столько детей, не произносится слово – мать.

Есть моменты, которые тяжело читать, особенно поразила встреча с волками. И тут убеждаешься, Бог спас ее, значит, он есть, он наблюдает за Надей Истоминой, ставшей Зарецкой, а также и за нами в самые трудные минуты, помогает их преодолеть.

Уже повзрослевшая женщина приезжает в Вуктыл, и здесь она становится любимицей треста. Занимая руководящие посты, героиня доказала: что не место красит человека, а человек – место. Встречи с людьми, которые близки и дороги, вызывают разные ассоциации, человек мог избрать другую судьбу, более спокойную.

Уже в 46 лет героиня находит в себе силы окончить институт, добросовестно выполняет задания, учится и может стать примером для молодежи. В любых условиях, если человек запрограммировал сделать себя лучше, умнее – он сможет.

Главное, не отказываться от принципов. Ее кипучая энергия не остывает.

Прочитав книгу, убеждаешься: жизнь пройти – не поле перейти, человек прошел трудный путь.

Красной нитью через всю книгу проходит её мудрое воспитание троих детей. Она любит своих детей, но не слепой любовью. Для каждого является настоящим другом. Старается раскрыть ребёнка, его возможности и умело готовит детей к будущей непростой жизни.

Особенно в годы перестройки. Она не растерялась. Начала искать выход. Учить детей жить в новой реалии. Это вызывает большое уважение к матери, умеющей правильно организовать детей. Её цель была одна – научить детей работать, не бояться трудностей. И Надежда Васильевна Зарецкая эту цель удачно достигла.

Всё это вызывает огромное уважение к главной героине. Бог вознаградил ее светлым женским счастьем на склоне лет.

Каждый найдёт в книге для себя что-то важное и ценное. Желаю читателям приятного прочтения.

Первое сентября 1947 года. Надя Истомина идет по улице с мамой и вся светится счастьем.

Счастье началось с шести утра – когда лучик солнца блеснул в окошки их маленького саманного домика из двух комнат. Легко вскочив с кровати, Надя в одной рубашке выбежала на крохотное крыльцо – и вдруг по-новому увидела себя и все вокруг. То же чистое лазурное небо, та же зелень, те же налившиеся соком яблоки и груши в саду – а Надя уже другая. Без пяти минут школьница! «Какое счастье, – не переставая, мечтала Надя. – Я сегодня сяду за парту, буду учиться только на пятёрки. Хочу знать много, как наша тётя Тоня».

Умывание – скорее! скорее! – завтрак, в косы вплетены парадные розовые ленточки… И вот Надя гордо идет с мамой вниз по улице. Смотри, поселок Октябрьский, пригород рабочего города Краматорска, смотрите, окрестные горы – первоклассница идет.

Почти вприпрыжку; в новом темно-синем платьице, в белом штапельном фартучке – просто загляденье, любуется мама, несущая цветной ранец. У дочки ноша важнее – сильно пахнущий букет алых роз. «Я иду в школу, в школу!» – с особой гордостью думает она. Она бесконечно счастлива.

– Анна Семеновна, какие вы обе красавицы! – ахают встречные.

И Надя любуется на маму. Какая же она нарядная: светлое платье с тонкой отделкой из черного атласа струится вокруг тонкой фигуры, на маленьких ножках – модные туфельки на высоком каблучке! Шелковые локоны, черные как смоль развиваются на легком ветру и необычайно красиво ложатся на плечи. Вот только почему-то слезинки на ресницах – как зеркальные зайчики сияют и искрятся в лучах солнца.

Надя никак не может понять, почему мама плачет.

Лишь годы спустя осознала: это были слезы радости и печали одновременно.

Радостно было от того, что самое страшное позади: закончилась война, и вот Анна Семеновна уже вторую дочь ведет в первый класс, но в то же время эту радость не может с ней разделить погибший на фронте ее муж, Василий.

И в это чудесное утро перед глазами Анны Семеновны пронеслось все ее безрадостное детство.

25 марта 1917 года – не лучшее время для девочки, чтобы появиться на свет в России. Бедное и трудное детство почти гарантировано. Даже если девочка родилась в зажиточной интеллигентной семье.

Ни папа – Семен Георгиевич Назаревский, харьковский дворянин, сын греческого еврея, в родне музыканты, скульпторы, художники – ни мама, Анна Дмитриевна Пономарева из интеллигентной русской семьи учителей и священников Московской губернии – не думали, что все обернется вот так. Что не будет у них скоро ни земли, ни положения, ни достатка, что в голодном и страшном начале 30-х они погибнут. Что их девочки Антонина, Евгения и Анна после их гибели разойдутся по родственникам…

В свои пятнадцать Анна Назаревская – токарь, только что окончившая фабрично-заводское училище. Детства ей, как и многим ее сверстницам, было не положено. И не только детства, но даже и отпуска: первая пятилетка, еще не принята конституция, по которой «человек всегда имеет право…». На «побывку» к старшей сестре в Харьков – только после того, как разболтанным станком раздробило мизинец. Тут уж отпустили – на целых двадцать дней.