Марина Алиева - Орелинская сага. Книга первая

– Кто!!!??? – казалось, каждый из слушавших выдохнул это слово. А Дихтильф даже привстал и подался вперед.

– Ты сказал ОРЕЛИ?

– Да! – ликуя, подтвердил Флиндог. – Тихтольн хорошо их рассмотрел, ошибиться невозможно. Было далеко, но мальчик заметил их крылья, они, как и наши, только поменьше! Конечно, у них другая одежда, они не летают и питаются наверняка по-другому. Но это – орели! Там двое очень громко переговаривались, поднимая с земли что-то, что повалила буря, и Тихтольн уверяет, что разобрал некоторые слова. Во всяком случае, ругались они в точности как мы.

Флиндог замолчал, перевел дух и осмотрел слушателей. Что ж, ему было чему радоваться. Все вокруг стояли пораженные не менее, чем поразился он сам, когда слушал Тихтольна.

– Что же было дальше? – как-то сипло спросил летописец.

– Ах дальше, – Флиндог уже не спешил и смаковал каждое слово. – Тут нашим рофинам есть чем гордиться, мальчик хоть и упрям, но хорошо воспитан. Нет, конечно, первым его порывом было желание слететь вниз и поближе познакомиться с новыми сородичами. Но затем он справедливо решил, что правильнее будет сначала рассказать об увиденном, а уж старейшины решат, как быть дальше.

– Действительно, умно, – задумчиво обронил Дихтильф, – но было бы ещё умнее, если бы этот рофин рассказал сначала все только тебе. Такая новость, – старший ройн покачал головой, – такая новость не должна распространяться сама по себе.

– Об этом не беспокойтесь. – вновь оробел Флиндог. – Зуринзельт – старый опытный ремесленник, он при мне велел сыну никому ничего не говорить, пока я не сообщу обо всем вам.

– Хорошо, – Летописец встал и строго посмотрел на норсов, – вот что, вы все сейчас же летите к своим Иглонам и оповестите их об услышанном. Я же пошлю гонцов в другие города. Полагаю, соберется Большой Совет, так что ты, – он обернулся к Флиндогу, – подготовь своего рофина. Ему придется изложить все, со всеми подробностями, перед Иглонами. А вам лучше пока помалкивать.., и я вас больше не задерживаю…

Не добавляя больше ничего, Дихтильф быстро собрал таблички и, почти бегом, направился в свои покои. Над террасой повисла тишина. Флиндог переминался с ноги на ногу, не зная, что ему делать. С одной стороны, приказ был яснее ясного: лететь к Иглону. Но с другой, он принес ТАКОЕ известие, и улететь вот сейчас, просто так…

– Что ж, – произнес Риндольн, – мы все поздравляем тебя, Флиндог. Похоже, твое имя попадет в Летопись, а такая честь не каждому норсу выпадает.

– Спасибо, – потеплел душой Флиндог. – Конечно, это чистая случайность… любой бы из вас.., но я так рад!

– В какой же стороне живут эти орели? – прервал старика Горсах

– Вниз и к западу от Нижнего города.

– Как странно, – переглянулись остальные, – откуда там взяться орелям?

– Не знаю, – пожал плечами Флиндог, – я сам всю ночь над этим размышлял. И знаете, что…

– Что!?

– Я думаю это наследники Дормата…

* * *

На террасе Восточного дворца стоял Великий Иглон Рондихт. Не обращая внимания на полную луну и огромные созвездия, он размышлял над тем, что ему делать с открывшимися обстоятельствами. Новость, которую принес Флиндог, несмотря на стремление скрыть ее до поры, разнеслась по городам, скорее, чем лава спускается с вершины. Весь вечер сегодняшнего дня саммы и местные норсы доносили Великому Иглону, что тут и там замечали группки шепчущихся орелинов. И отовсюду только и слышно: «Дети Дормата. Дети Дормата!». Но как? Откуда? Ах, до чего же это все не к стати! Через три дня сыновья Рондихта будут считаться «ставшими на крыло» и после положенных празднеств его наследник Донахтир уйдет с ним в Галерею Памяти. Какое ужасное испытание его там ждет! Нельзя, нельзя, чтобы мальчик пришёл туда, обремененный ещё и этой заботой. Рондихт должен все решить сам и сейчас же. Завтра на Большом Совете он выскажет готовое решение. Мудрое и справедливое, обоснованное во всех отношениях. Конечно, интересно было бы узнать, кто такие эти орели и откуда они взялись, но Великий Иглон уже знает, что выскажется против контактов с ними. Если это на самом деле дети Дормата (что совершенно невероятно), то, тем более, старая легенда не должна оживать вновь. Жаль, очень жаль, что он не может рассказать то, что знает только он один. Поэтому нужно найти убедительные доводы, чтобы оставить все, как есть. И первый, кого он должен убедить – его сын Донахтир, будущий Великий Иглон. Ясное понимание того, что ничего нельзя менять в жизни орелей необходимо ему до того, как он войдет в Галерею Памяти и узнает там, что…

– Не спится?

На террасу вышёл Иглон Восточного города. Он уже какое-то время наблюдал за братом изнутри, гадая подойти или нет. И, наконец, решился.

– Это ты, Ольфан? – Рондихт глянул на брата и тяжело вздохнул. – да не спится, а ты бы уснул?

– Как видишь, я тоже не сплю.

Ольфан пересек террасу и облокотился о перила радом с братом.

– О чем размышляешь?

– О том, как это все некстати. Через три дня я должен представить наших приемников. Мальчикам нужна твердая опора в городах, а тут эта новость. Вот увидишь, у нас ещё будут из-за этого проблемы.

– Да, некстати, – согласился Ольфан. – Я, конечно, понимаю, что не должен спрашивать, но ты ведь уже принял какое-то решение?

– Да…

Братья замолчали, и некоторое время смотрели на звезды в полной тишине. Ольфан явно мучился каким-то вопросом. Пару раз он набирал в грудь воздуха, но ни на что не решался. Рондихт, занятый своими мыслями, на него не смотрел, но когда Ольфан совсем уже было решил ничего не спрашивать, он вдруг услышал:

– Ну, говори же, наконец, что тебя так мучает?

Правитель Восточного города вздрогнул.

– Скажи мне, брат, – неуверенно начал он, – через несколько дней ты покинешь нас. Тебе не страшно?

– Нет.

– Но ведь ты уйдешь навсегда! Я, конечно, не знаю.., но как там?.. что с тобой произойдет?

Рондихт многозначительно посмотрел на брата и тот смутился.

– Прости, я спросил не подумав. Можешь не отвечать.

– Ничего, – Великий Иглон улыбнулся, – я понимаю, почему ты спросил. Но я действительно не боюсь.

– Однако, вышёл ты оттуда… Я же помню! Ты был напуган и смущен.

– Ну, это …, – Рондихт нахмурился, – это не то, что ты подумал. Скорее я был растерян, что все теперь придется решать самому, без отца. Сейчас не то. Правил я, как мне кажется, достойно, поэтому ухожу с легким сердцем.

– Тогда почему ты не спишь? Я же вижу заботу на твоем лице. И снова испуг. Не думаю, что это только из-за объявившихся орелей. Чем они могут быть нам опасны, если даже не летают?

– Они опасны уже тем, что их заранее определили, как детей Дормата. И это меня очень пугает.

– Боишься, что Большой Совет решит передать всю власть им?