Марина Алиева - Орелинская сага. Книга вторая

– Самая голова! – страшным шепотом сообщил помощник капитана, опасливо озираясь вокруг. – Пасть в воде, те камни, что торчат над ней – носовые рога, эти скалы – уши, а мы стоим на затылке!

Все невольно обернулись. Действительно, высокие скалы, ограничивающие плато со стороны кораблекрушения, очень напоминали близко посаженные уши, да и те камни, которые упомянул помощник, помнится, и в самом деле, выпирали из воды очень уж симметрично.

– В остальных частях чудовища зла не осталось, – продолжал рассказчик, – но в голове оно умерло не до конца. Говорят, раньше Остров свободно плавал по морю, но потом Зло снова стало набирать силу, пустило корни и теперь намертво зацепилось за морское дно. Сюда оно затягивает корабли, топит их, а людей пожирает и тем самым познает их суть! А потом, под покровом ночи, по всей земле расползается Мрак, посланный отсюда. Он ищет наиболее слабых и податливых людей, проникает в них и так может существовать даже при Свете. Зло надеется снова возродиться, и сила его крепчает! Потому-то сюда никто не плавает по доброй воле. В самые темные ночи моряки, проплывающие далеко от Острова слышат отголоски стонов и жутких криков. Им страшно даже представить, что тут в такое время творится, и они спешат поскорее убраться! Уж не знаю, чьей злой воле мы обязаны тем, что сбились с курса в ту грозовую ночь, но лучше, наверное, было бы, если б мы погибли. Когда капитан Чар очнулся и понял куда попал, то сразу сказал мне: «это самый худший конец жизни, какой только можно себе представить!». А тут еще и коротышка этот со своими запугиваниями… Короче, вся надежда теперь только на чудо. На то, что великие боги захотят в своей неизмеримой доброте и милости спасти нас…

Помощник капитана умолк, а Хама немедленно повалился в ноги Табхаиру.

– Смилуйся, Всемогущий! Верни нас хотя бы в Шурупак!

Табхаир раздраженно передернул плечами и отвернулся, всем своим видом давая понять, что не верит глупым сказкам. Тогда Хама перевел молящий взор на Одинга. Но тот, неловко потоптавшись, опустил голову и тихо произнес:

– Раз уж так вышло,… раз мы тут вот так все вместе застряли, то я должен признаться, что мы не боги. Наши народы считали нас таковыми из-за крыльев и из-за того, что мы попали к ним каким-то невероятным, чудесным образом. Углету, впрочем, повезло меньше, хотя и его наделили невероятными способностями. Но на самом деле мы просто орели – крылатые обитатели Сверкающей Вершины, на которой никогда не были. Сто лет мы прожили ничего такого о себе не зная, но недавно этот юноша, – он указал на Нафина, – прилетел за нами и все рассказал… Это очень долгая история… Мы все оказались братьями, и теперь пришла пора нам объединиться, чтобы вернуться к своим истинным сородичам.

Он с виноватым видом посмотрел на помощника капитана, потом на хватающего ртом воздух Хаму и развел руками.

– Значит, конец, – тихо подвел итог помощник.

В отличие от Хамы рассказ Одинга его не слишком потряс.

– Все верно, – прошептал он. – А то я все удивлялся, как это Остров посмел посягнуть на таких великих богов. Но теперь понятно…

И бережно забрав у Нафина все еще бесчувственного капитана, уложил его на траву со словами:

– Может и лучше будет, если он больше не придет в себя. Скорая смерть – легкая смерть… Этот обломок Зла ненавидит людей, как все оно вместе взятое, и ни за что нас не отпустит.

– Нет! – воскликнул Нафин, вскакивая на ноги. – Мы не должны погибнуть здесь! Это неправильно! Говоришь, Остров ненавидит людей и не отпускает их, ну так я и не человек! Я орель! Во мне достаточно сил, чтобы полететь сейчас же и поискать берег. Там найду какой-нибудь корабль, уговорю капитана… В конце концов остались же еще на земле отчаянные люди!

Он сорвался с места и побежал к обрыву над морем, а старцы и Хама поспешили следом, окрыленные внезапно появившейся надеждой.

– Стойте, стойте, – донеслось до них сзади.

Все обернулись. Помощник капитана, прихрамывая, бежал за ними.

– Это невозможно, – сказал он и перевел дух. – До берега очень далеко, ты только зря растратишь силы, если вообще сможешь вернуться, когда поймешь, что долететь нельзя. Но даже если случится чудо, и твои крылья окажутся достаточно сильны, все это все равно будет бессмысленным. Сюда никто никогда не поплывет. Ни один капитан не согласится вести судно к Проклятому Острову.

– Чушь! – отрезал Табхаир. – Я в эти сказки не верю! За те драгоценности, которые мы можем предложить, сюда приплывет десяток кораблей.

– Нет, нет! Не надейтесь…

– И все-таки я попробую, – решительно сказал Нафин.

Он подошел к самому краю, расправил крылья и поднялся в воздух.

Все, затаив дыхание, следили за его полетом. Очень скоро юноша стал похож на большую птицу, потом превратился в крохотную точку и, наконец, затерялся в бескрайней выси.

– Вот видишь, – облегченно произнес Одинг, – Остров отпустил Нафина.

– Этот мальчик знает, что делает, – веско заметил Табхаир. – Он долетит.

Но помощник капитана только безнадежно махнул рукой.

– Нет, нет, ты тоже должен в него верить! – воскликнул Одинг. – Знаешь, какой Нафин ловкий! Про этого мальчика в Радоргии уже наверняка сложили не одну легенду, и, клянусь Индрасилем, он это заслужил. Вот подожди, будем плыть отсюда, я тебе порасскажу про него… Он на берегу такое придумает, что любого убедит. Еще и сказку твою приплетет. Скажет, например, что силы Добра послали его, чтобы сокрушить последнее Зло и попросит кого-нибудь помочь сюда добраться…

Тут бывший конунг запнулся и с тоской посмотрел на Табхаира. Но старец, вопреки ожиданию, не посмеялся над очевидной глупостью, сказанной братом, и даже не хмыкнул, как обычно. Просто пожевал губами, медленно развернулся и задумчиво побрел к тому месту, где были разложены спасенные вещи.

– Да, невеселые у нас дела. – Одинг печально посмотрел на Углета и только тут спохватился, что ничего ему не переводил. Но старик покачал головой, давая понять – особые разъяснения тут не нужны.

Хуже всех выглядел Хама. На долю бедного кавестиора выпало за каких-то два дня столько потрясений, сколько не выпадало за всю его расчетливую жизнь! Сначала он нос к носу столкнулся с Великим Табхаиром, который, в итоге, действительно оказался самозванцем! Но это волновало Хаму сейчас меньше всего. Бог, не бог – какая разница! Главное, что он, всегда так тонко чувствующий выгоду, совершенно неожиданно просчитался. Вместо того, чтобы поддержать, хоть и ненавистного, но набравшего силу Шапура, проявил бездну изворотливости, потратил огромное количество своих средств, сбежал, и все для чего? Чтобы оказаться на острове, с которого невозможно выбраться! А самым обидным было то, что и украденные из Тангора сокровища, заботливо припрятанные в карманах широкого пояса под одеждой, и драгоценный Венец валид, так кстати отобранный у капитана, были здесь абсолютно бесполезны! В то, что Нафин долетит до какого-нибудь берега Хама не верил и, едва юноша скрылся из вида, сразу вычеркнул его из списка живых. В старую легенду тоже не слишком верилось, но в то, что из-за неё сюда никто не поплывет, верилось очень и очень! Помощнику капитана что? Он, похоже уже смирился с необходимостью умереть, а вот кавестиор приходил от подобной мысли в ужас. Потому и метался несчастный Хама по плато, в отчаянии заламывая руки.