Галина Вервейко - Любушка-голубушка

Над столом висела свадебная фотография, напоминая о счастливых днях, проведённых вместе с мужем. Она помогала ждать. Познакомилась с жёнами моряков, мужья которых были в рейсе с Виктором. Ей передавали телефонограммы, и Люба на некоторое время успокаивалась: пока всё в порядке.

Однажды утром, встав с постели, она почувствовала недомогание. Потом началась сильная тошнота. Не помня себя, добралась до работы. Женщины, увидев её бледную, похудевшую, едва стоящую на ногах, вынесли свой неопровержимый диагноз: «Любашка, ты – беременна!» " Как? У нас с Витей будет ребёнок? Так быстро?» – не укладывалось у неё в голове. Её отправили в поликлинику, и там врач подтвердил эту радостную для Любы новость. Любаша, счастливая, бежала домой. Сердце от волнения часто билось, как будильник в ночной тишине. И так хотелось в этот момент, чтобы Витя был дома! Хотелось быстрей сообщить ему эту радостную весть! Но каждому новому толчку ребёнка ей, чуть позже, приходилось радоваться одной. Теперь она ждала двух своих самых дорогих людей: ребёнка и мужа. Это придавало силы, вселяло бодрость.

Виктор вернулся как-то неожиданно, без предупреждения. Любаше никто не сообщил о прибытии корабля, наверное, боясь её сильно разволновать. Муж тихонько открыл дверь своим ключом. Тихо, на цыпочках, вошёл в комнату и… увидел жену, такую милую, располневшую, стоящую у окна. Виктор почувствовал прилив необычайной нежности. И, боясь её испугать, шёпотом позвал: «Любушка…» Она от неожиданности вздрогнула, думала, что ей почудился голос мужа, медленно повернула голову и, увидев его, вдруг тихо заплакала… Виктор взял руки жены в свои, молча, переложил в них цветы, которые держал за спиной и, крепко прижав её к себе, спросил:

– Любушка, неужели у нас с тобой скоро будет сын?

Люба вдруг отстранилась от мужа, испугавшись вопроса.

– А если – девочка?

– И девочка – хорошо. Ведь она будет такая же хорошая, как ты. Правда?

Она счастливо кивнула головой и закрыла глаза. Виктор нежно поцеловал её в закрытые веки и посадил жену на колени. Долго они сидели так, прижавшись друг к другу, мечтая о своём будущем ребёнке.

Потом Люба вдруг спохватилась:

– Ой, что же это я? Ты ведь голодный?!

– Как морской волк! – шутя, согласился Виктор.

Жена побежала на кухню. Муж от усталости упал на диван, но через некоторое время вскочил и тоже пошёл на кухню.

– Давай-ка я тебе помогу. А то явился и сразу – на диван! И почему ты меня не ругаешь? – шутливо спросил он.

– Иди, иди отдыхай! – отправляла его Люба в комнату. – Я и без тебя справлюсь, привыкла уже!

– Нет. Я не хочу, чтобы ты привыкала всё делать одна. Пока я дома, всё будем делать вместе! Идёт?

Люба с улыбкой согласилась:

– Идёт, идёт…

Через три месяца родилась Наташка. Люба сначала расстроилась: боялась огорчить мужа. Так хотелось подарить ему сына! Но Виктор, как ребёнок, прыгал под окном роддома и кричал:

– Ура! Дочка родилась! Любашка, ты просто молодец у меня!

И Люба успокоилась и полностью погрузилась в своё материнское счастье. Когда приносили в палату этот сладкий комочек, который они решили назвать Наташкой, Люба была без ума от счастья. Бережно укладывала дочь рядом, давала ей в маленький ротик свою грудь, и с нежностью наблюдала, как она, посапывая, сосёт молочко. Разглядывая лицо дочери, она всё больше убеждалась, что она – папин портрет: его тёмные волосёнки, глазки, как чёрные бусинки…

В день выписки Виктор ждал их с дочерью с букетом роз, словно они были на юге, а не на суровом севере. Осторожно, боясь уронить, взял на руки Наташку в тёплом одеяльце с белоснежным пододеяльником с выбитыми нежными цветами на уголке и, слегка приоткрыв его, любопытно заглянул. Увидев маленькое личико дочурки, Виктор радостно заключил:

– Дочь – моя! А твой будет сын! Вот увидишь!

И поцеловал жену в щёку.

Дома начались радостные хлопоты: распашонки, пелёнки, бутылочки… Отец старался во всё вникнуть до конца, собственноручно пеленая дочь, купая её в воде определённой температуры, строго следя за режимом дня малышки.

Так прошло несколько счастливых семейных месяцев. Разлука как-то забылась, как будто её и не было. И вот она снова стала нависать над их уютным семейным гнёздышком. С каждым днём печальней становились глаза Любы, она начинала о чём-то задумываться, тяжело вздыхать. Виктор поглядывал на жену с сочувствием и думал: «Как же ты, моя голубушка, одна-то будешь управляться с нашей малюткой?»

Однажды Люба осторожно спросила мужа:

– Вить, может, маму сюда позвать? Пожила бы со мной, с внучкой понянчилась.

– А как же её с работы отпустят? – спросил жену Виктор. И, подумав, ответил:

– Вот что: увезу-ка я вас лучше к ней. Что вы тут на севере будете мёрзнуть? У вас в Сибири уж лето – так лето. Дочь хоть позагорает. Окрепнет. Идёт?

– Идёт! – радостно согласилась Люба.

И через три дня вся их семья летела уже в Сибирь, в родные Берёзки. Дома их встретили хорошо, родители Любы не могли нарадоваться внучке. Виктор, успокоившись, что жена будет не одинока в долгие месяцы его плавания, вернулся в Североморск.

Для Виктора это расставание казалось ещё более долгим. Скучал уже не только по жене, но и по дочери. Разбирало любопытство: какая она стала? что научилась делать? Люба же эту разлуку пережила легче первой: в заботах о дочери, рядом с родными.

После плавания Виктор буквально на крыльях летел к своим «дамам сердца». Родные Любы уговаривали пожить у них хотя бы ещё месяц. Но он чувствовал себя не в своей тарелке, отторгнутым от воспитания своей крошки – Наташки. Ведь здесь столько нянек было вокруг неё!

И Соколовы вернулись в Североморск. Вновь потекла размеренная семейная жизнь. Ребёнок требовал много времени, сил. Родители уставали, раздражались. Начались небольшие ссоры. Но это было, в основном, из-за Наташки. Спорили о том, как нужно её воспитывать.

Когда Виктор ушёл в плаванье в очередной раз, Люба почувствовала себя матерью-одиночкой. И это чувство усиливало тоску по мужу, она была ещё острее, чем даже в первое его плаванье. От усталости валилась с ног, подступала жгучая обида, особенно, когда Наташка болела: всё сама, сама, сама… Вся надежда только на себя. Ей было неудобно просить чьей-либо помощи со стороны. Лишь изредка она обращалась к знакомым – в безвыходных ситуациях.

Но у Любы были золотые руки. Всё-то они успевали: стирка, мытьё, уборка, приготовление пищи, вязание детских вещичек… Про книги пришлось забыть. С грустью поглядывала она на полки с книгами и думала: «Вот вернётся Виктор – хоть немного почитаю».

И муж оправдывал её надежды. С каждым возвращением, казалось, любил её и дочь всё больше и больше. Становился роднее. Ему хотелось наградить жену за долгое одиночество и переживания не только нежностью и лаской, но и красивой дорогой одеждой, ювелирными украшениями. Виктору хотелось, чтобы жена его всегда была первой красавицей и затмевала собой всех остальных женщин. Любаша удивлялась его подаркам: