Екатерина Евдокимова - Там, внутри меня

Я забежал обратно в магазин. Продавцы, все, кроме пары молодых стажеров, спокойно прибирались и, обсуждая происходившее, судя по всему, готовились к закрытию.

– Что, что это было? – подбежал я к одному из консультантов.

Пожилой мужчина интеллигентного вида посмотрел на меня поверх очков.

– Молодой человек, мы федеральная сеть книжных магазинов, но у книг раз в год, а иногда и пару раз, случается такое. И мы ничего не можем с этим поделать.

– Их не разберешь, куда летят, – поддакнула полная женщина, товаровед. – Они сами решают, куда, когда лететь. Даже окна забивали, ни в какую! – она бессильно опустила руку. – Плюнули на это.

– Они сами выбирают, кому показать свой полет, – в разговор включилась женщина средних лет с высоко убранными волосами, судя по бейджику, старший продавец. – «Лишних людей» они не любят, поэтому по утрам, особенно в такой день, у нас пусто. Бывшие продавцы говорили, что «лишние», которые увидели их, отшельничают после этого и в поисках ответа читают множество книг…

Я заметил, что на полу в соседнем отделе лежат книги. Но как они там оказались и почему не улетели вместе со всеми?

– Я тоже задавалась этим вопросом, – сказала товаровед, проследив за моим удивленным взглядом.

– И как?

– Да мутно как-то. Пыталась что-то да понять, но не вяжется в целом. Пусть лежат, мороки меньше.

Мы еще немного поговорили с товароведом, консультантом и старшим продавцом. Голоса их были спокойны, как будто это обычное дело. Только двое стажеров таращились на окна и рассказывали друг другу о полете книг снова и снова, будто пытаясь успокоиться.

– А они как, вернутся? – спросил я. – Или вам теперь новый товар покупать?

– Что ты! – поморщилась старший продавец, и ее прическа слегка качнулась. – Надо просто окна открытыми оставить. Сами прилетят! И на место встанут тоже сами! – махнула рукой веснушчатая товаровед.

– Дисциплинированные… – вздохнул консультант.

День начинал дышать полной грудью. Я сидел в закрытом изнутри книжном магазине, в котором не было ни единой книги, пил чай, заваренный на вонючей воде из-под крана, и слушал про летающие книги. Интересно, их кто-нибудь еще видел? Как они улетают к облакам… Как их блеклые тени проносятся над землей…

Допив чай из кружки с желтым налетом и колотыми краями, я пошел в ближайшее к книжному кафе – в нем был сносный кофе и бесплатный интернет. Хотел посмотреть, есть ли это событие в новостях? Для меня оно было подобно Чебаркюльскому метеориту, выбившему стекла моего спокойствия. Отпив кофе с терпким имбирным сиропом, я принялся просматривать новости. Таблоиды не светили известиями о книжном полете, короткие репортажи информагенств были совсем о другом, ни у кого из моих контактов в социальных сетях в ленте не появилось ни слова, в местных газетюшках я даже не смотрел – с описание запаздывают на неделю, всегда так. Новостные сайты были увешаны, точно елки, гирляндами мигающих баннеров. Особо назойливым оказался тот, который вылазил каждый раз, когда я заходил на страницу. Сколько бы я ни целился в правый верхний крестик, все равно попадал на другой сайт. Это была, как ни странно, электронная библиотека. Меня осенило: вот тут-то книжки точно есть, отсюда бы не улетели! Я набрал в поисковой строке библиотеки «Умберто Эко», раз уж мы с ним начали разговор. Ни одной его книжки не оказалось, «not found, 404». Обновил. Все то же. Я ткнул в описание библиотеки, ну, может, она техническая, откуда там художка? Нет же, библиотека универсальная, полноценный раздел «Худлит» есть. Набрал Пушкина – нет, Лермонтова – нет, Достоевского – нет. Интересно, а из настоящих библиотек тоже улетели книги?

Зажегшись идеей проверить книги в настоящей библиотеке, я направился в самое большое хранилище книг в городе. Выйдя из кафе, я пересек парк, в котором были собачники и одна дама с коляской, вышел на ту улицу, где между семью и десятью утра, а так же пятью и семью вечера в будние дни люди убивают свое время в железных фыркающих коробках. Это был деловой квартал. Окружающие бизнес-центры, точно из картона, смотрели на меня глазницами пустых окон. Здесь офисные здания на разный вкус и размер арендного бремени, в их коридорах неинтересные разговоры, а в кафе неподалеку – безвкусные бизнес-ланчи. Я проверял. Вряд ли что-то изменилось.

Мне потребовалось около двадцати минут, чтобы выйти по прямой дороге через этот квартал к библиотеке. Красивое беленое здание с колоннами и массивными дверьми было похоже на дворец. Поднявшись по ступеням, я потянул дверную ручку на себя. Не поддалась. Еще одну, результат тот же. Потянул боковую, и та дверь не открылась. В воскресенье библиотека работает! Точно-преточно! Вот и табличка: с 8 до 18! Ну как так! Серьезно, улетели что ли? Может, вход с торца? Бывает же, что главный закрыли. Я пошел в обход здания. С торца была пластиковая белая дверь, венчавшая маленькое крылечко, когда-то покрашенное в желтый, цвет солнца, но теперь – выцветшее. Я дернул ручку – лязгнул замок – и здесь закрыто. Нигде не висело таблички про «технические причины». Может, библиотеку закрыли по тем же причинам, что и книжный магазин? Задумавшись, я поднял глаза наверх. В окне второго этажа я заметил двух уже не молодых женщин, переговаривающихся между собой. Они смотрели на горизонт и теребили занавески.

Здесь летали книги!

Эта история вызывала у меня то чувство, которое называют любопытством. Так я определил восторг, неуверенность в реальности происходящего, трепет увидевшего чудо, желание и страх участия в происходящем, пусть и со стороны наблюдателя. Теперь я не мог просто путешествовать по городу. Я искал. Жаждущим взглядом щупал мир вокруг себя. Сумасбродные догадки привели меня обратно на набережную, туда, где в любую погоду (в панаме, валенках или дождевике) сидят букинисты, хранители прочтенных книг. У них можно найти Диккенса в потертой обложке, сборник задач по термодинамике с редкими карандашными почеркушками на полях, потрепанного Хайдеггера, выцветшее под солнечными лучами руководство садовода, до дыр зачитанного Ницше – словом, литературу очень разную. Когда им нечего было делать, а такое случалось часто, они играли в шахматы. За их партиями наблюдали зеваки, садившиеся, как воробьи, на ближайшие скамеечки. Прохожие вскользь короткими взглядами осматривали колоритных шахматистов, улыбаясь тому, какие же эти пенсионеры несуразные продавцы. Я не относился к первым, хотя однажды, пока рассматривал выложенные на клееночке потрепанные книги, наблюдал крайне занимательную и оригинальную партию.

Через полчаса я дошел до набережной. Никого из букинистов там не было. Раздосадованный или окрыленный? Сходится или провалилось? Еще или домой? В раздумье я спустился к самой воде. Гуляющих сегодня было на удивление не много, поэтому я один уселся на каменные ступени, подложив деревяшку. Вода в реке пахла гнильем, водорослями и тухлой рыбой.