Екатерина Евдокимова - Там, внутри меня

– Лети! Лети, ты свободна! – где-то рядом я услышал громкие возгласы мужчины. Где он? Его не было видно. Кому кричит-то?

– Лети! Расправь крылья! – голос срывался хрипом. Я пошел на звук. Ну так, из интереса, посмотреть. Это было в зарослях под мостом, метрах в двадцати от места, где я расположился. Асфальта там не было, и пришлось идти по влажной земле, густо усеянной окурками и осколками, крышками пивных бутылок. Зацветшей водой пахло сильней, чем на набережной.

– Лети же! Я верю… – голос, слышимый теперь совсем рядом, оборвался.

Должно быть, человек ощутил мое присутствие. Я замер. Внутри бился парализующий страх: кто там? Кто тот человек за кустом? Смогу ли я ему противостоять, если он захочет нанести мне вред? Что он хочет? А я? Что он может? А что могу я? Каковы, черт возьми, мои намерения, и как я объясню свое присутствие здесь? Но голос его не показался мне устрашающим, скорее наоборот, ему нужна помощь. Я осторожно отодвинул куст сирени. На меня недоверчиво смотрел плотный мужчина лет тридцати пяти в потертом пиджаке, белой рубашке, темных джинсах и белых кроссовках. Лицо его выражало испуг, но было ясно, что в случае чего он может дать отпор – он меня значительно крупнее. У него были кудрявые средней длины каштановые волосы, бакенбарды, огромные глазища с девчоночьими ресницами и очки в толстой черной оправе. Не брился, наверно, дня три. В руках он держал книгу. Рядом с ним была сумка, такую часто можно встретить в плацкартном вагоне, и она была доверху набита точно такими же книгами, словно яблоками по осени. Он молчал. И я не знал, что ответить ему на молчание. Ситуация была неловкой до такой степени, что хотелось вырезать ее из своего мира, проснуться, если бы это был сон. Не в силах терпеть больше молчания, я спросил:

– Как погода? Ничего, правда?

– Правда. Уже четыре года в этот день хорошая погода.

– Откуда вы знаете?

– Слежу.

Он следит за погодой и кричит «лети» из-за кустов. Надо сваливать!

Но постойте… у него же книги!

Мы разговорились с Петром, он рассказал мне многое о том, что я теперь искал. Мой собеседник оказался писателем, это не основная профессия, а так, для души… Основная – исследовательская, культуру он там изучал, историю, религию. Так вот, 7 июля, этот день особенный. Овеянный чем-то таинственным. Петя взахлеб рассказывал мне о древних легендах, языческих традициях, даже о кросскультурных компонентах, как вдруг я понял, что ужасно хочу есть. Петр согласился со мной, и мы пошли в ближайшее кафе, напоминавшее больше столовую. Позже я, помню, пожалел об этом: наверное, за поеданием капустного салатика, куриных кнелей и борща в шумной забегаловке в нашем разговоре потерялось что-то важное. Но и Петю на голодный желудок я слушать не мог. Тем более, совместный обед всегда улучшает взаимопонимание. Наверное, без той толики общности, которую я почувствовал, когда мы оба выбрали чесночный и луковый соусы, я не смог бы задать этот вопрос:

– А ты зачем книги летать учил?

Он стушевался, как если бы его, пятилетнего, уличили в конфетокрадстве.

– Я говорил, я уже говорил тогда, ну тогда, под мостом, что сегодня важный день, он особенный. В этот день знания, ну, они передаются людям.

– А книги здесь при чем?

– Как при чем? В них же знания!

– То есть ты отправлял книги в полет, чтобы они передавали знания? – ей-богу, в любой другой ситуации, услышав этот разговор, я подумал бы, что собеседники невменяемы, но диалог происходил со мной, и я могу ручаться за себя.

– Не совсем так. Существует легенда, я слышал ее от библиотекарей, когда писал диссер пять лет назад, что в этот день книги, в которых есть что-то ценное, они, ну, они взлетают.

– Сами по себе?

– Да, сами…

– И куда они… летят?

– Ну, куда-то летят. Передача информации… Там что-то происходит. Это я, конечно, плохо понял. Тогда было восьмое число, представляешь, восьмое! Я тогда на день опоздал с этим Знанием. Там две библиотекарши шушукались между стеллажами, рассказывали друг другу, что из библиотеки книги вылетали прямо в окна! А я от этих женщин был в двух шагах, у соседних полок… Слушал. Я бы подбежал, я бы все расспросил! Приличия… – разочарованно вздохнул он.

– А ты сам-то видел, как они летали?

– Ну… нет. Там надо момент поймать. Я с утра хожу по городу, ищу. Книжные, библиотеки… все закрыто! Значит, улетели уже.

Спрашивать о том, не улетели ли его книги, было лишним.

– А о чем ты пишешь? – спросил я его.

– Ну так, – он рассеяно посмотрел, казалось, сквозь меня. – О неспокойных всяких. – Петя надкусил сдобную булочку с пожелтевшим творогом. – О декабристах, например. Ну, ты понимаешь, вот я пишу книги, и все, что я пишу – это мое, и все это во мне, и все это я.

Я чувствовал, что происходит что-то . Город жил ленивой жизнью, и я вместе с ним. Но что-то такое, что меня очень касается, происходило там, где я не видел. Как будто я сплю на своей высокой кровати с деревянными ножками, на пружинистом матрасе, мягкой прохладной подушке, укрывшись теплым ватным одеялом, которое мама подарила на прошлый новый год, прямо на центральной площади города. И меня объезжают машины, автобусы, обходят пешеходы, на кровать кладут рекламные листовки, недалеко проходит митинг, к изголовью положили транспаранты с дурацкими лозунгами, уличные музыканты поют колыбельные мне на ухо, а красивая незнакомка присела ко мне на матрас и улыбается так, будто не хочет уходить. И мне бы проснуться. И мне бы жить. Я точно чувствую, что что-то происходит там, где я не вижу, очень близко. Когда прозвенит мой будильник?

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.