Влад Ривлин - Неудобный русский (сборник)

– Но вы ещё все убедитесь, что это совсем не так! – Со злорадством думал Р., возвращаясь к себе домой. Ещё ни разу в жизни ему не пришлось пережить столько унижений, как за последние несколько месяцев. А ведь до этого он был популярным журналистом и ни одна избирательная компания не обходилась без него. Ему платили щедрые гонорары, и он с лихвой их отрабатывал, не без оснований полагая, что успех на выборах был достигнут именно благодаря его стараниям. Во времена прежних избирательных компаний он был центральной фигурой в предвыборном штабе, и кандидаты внимательно прислушивались к каждому его слову. Но во время последних выборов он вдруг почувствовал себя бедным родственником на свадьбе.

Р. всё время пытался говорить, но его никто не слушал или слушали со снисходительной усмешкой. А оставшись дома один, он вдруг ощутил, что в его жизни чего-то не хватает. Р. долго не мог понять, точнее, уловить, что же это то, к чему он так привык и вот теперь оно исчезло. Но спустя какое-то время он понял: ему не хватало бесконечных телефонных звонков и сообщений в электронном ящике. Раньше его автоответчик работал без перерыва, записывая бесконечные сообщения заказчиков, читателей, деловых партнёров… Уходя из дому утром, он надеялся вечером обнаружить в своей электронной почте или на автоответчике важное сообщение, в котором бы ему сообщили, что снова нуждаются в его услугах. Но, вернувшись, он обнаруживал, что никаких сообщений нет и его электронный ящик пуст. Отсутствовала и голосовая почта. Вместо важных сообщений его ждала лишь назойливая реклама, от которой он никак не мог отделаться.

– Что происходит? – растерянно спрашивал он самого себя. Из-за того, что он не понимал, что происходит и как себя вести в непривычной для него ситуации, Рувен вдруг почувствовал себя потерявшимся ребёнком.

Когда ему было шесть лет, он однажды вышел из дому, и пока взрослые были заняты своими делами, успел далеко отойти, а потом никак не мог найти обратную дорогу. Он вдруг оказался один на один с неизвестным и равнодушным миром, в котором ему было страшно и неуютно. От страха он стал плакать и громко кричать, на его крики сбежались взрослые и дружно стали успокаивать. От встречи с незнакомым миром он испугался настолько, что стал заикаться, и мать потом долго возила его к разным врачам. Со временем он избавился от этого недуга и забыл о своём страхе. В семье все, и особенно мать, видели в нём необыкновенного ребёнка и с восторгом хвалили каждый его шаг, каждое сказанное им слово. Может быть, именно благодаря этому он и избавился от своего недуга и добился так много в жизни?..

Родители Р. занимали высокое положение в местной иерархии, но он гордился именно тем, что всегда и всего в жизни добивался сам. В школе он был одним из лучших учеников и, будучи ещё студентом университета, стал писать сначала в местную газету, а потом в центральную. Его заметки пришлись по душе и редакторам, и читателям, он быстро приобрёл известность и со временем стал популярным в стране журналистом.

Р. всегда уверенно смотрел в будущее и был абсолютно уверен, что уж кто кто, а он-то никогда без работы не останется – у него есть имя, у него есть талант, у него наконец есть деловая хватка.

Всю жизнь он не скрывал своего презрения к разного рода неудачникам, всяким безвольным и бездарным типам, которые во всех своих бедах винили общество, систему, кого угодно, но только не самих себя. Таких людей он не только презирал, но и люто ненавидел. Здесь он, наверное, мало чем отличался от людей, добившихся в жизни успеха. Человек несчастливый вызывает у них ощущение брезгливости, как будто он грязный или заразный, и они боятся испачкаться или заразиться от соприкосновения с людской нуждой. Коньком Р. были «бездельники», как он называл всех, кого в благополучном обществе стыдливо зовут «слабыми слоями граждан». Больше всего Р. бесил тот факт, что он, подобно другим успешным людям, вынужден был платить колоссальные налоги на содержание «бездельников» – всех этих безработных, матерей-одиночек, убогих и больных… Поэтому, когда очередное правительство решило наконец облегчить для богатых непосильное бремя налогов, Р. стал одним из самых рьяных защитников нового курса в СМИ. В своих статьях он беспощадно громил противников реформ и их аргументы о необходимости обеспечить равный доступ к образованию и медицине для всех граждан, независимо от состояния их кошелька. Р. называл подобные идеи «большевистскими» и набрасывался на своих оппонентов как коршун. Система? А что собственно система? Её нужно лишь уметь оседлать, и тогда всё у тебя в жизни будет хорошо. А если ты этого не умеешь, то кто тебе виноват? В своих публикациях он не открыл ничего нового. Это был вечный спор тех, кому повезло с неудачниками.

Многие годы, благодаря своей энергии, опыту и таланту он был в фаворе и в очень тёплых отношениях с премьером. Последним он особенно гордился. Он был уверен, что безработным может стать кто угодно, но только не он – талантливый журналист, гуру политического пиара, без которого последние пятнадцать лет не обходилась ни одна предвыборная компания!

Р. не сомневался, что обеспечил себе почётное место в истории журналистики и его будут ещё долго вспоминать даже после того, как он умрёт. Но сейчас он с горечью понял, что никто не будет его ни вспоминать, ни даже жалеть о нём. Его забыли ещё при жизни, похоронив заживо без всякого сожаления, как только он стал не нужен. Что-то нарушилось в этом мире, раз он стал никому не нужен.

Сейчас Р. впервые в жизни поразился тому, насколько равнодушен этот мир. Раньше он никогда об этом не задумывался. Он вообще на многое стал теперь смотреть по-другому. Взглянув однажды утром в зеркало, Р. едва не отпрянул от неожиданности. Вместо вальяжного самодовольного Р. на него смотрел несчастный, ссутулившийся старик с потухшим взглядом, впалой грудью и отвратительным брюшком.

– Господи, что за рожа! – воскликнул он и тут же спохватился, что рожа-то его!

– Неужели это я?! – в ужасе воскликнул он, со страхом и отвращением разглядывая угрюмую физиономию в зеркале. Всё внутри него протестовало против такой несправедливости.

– Это какая-то ошибка! – возмущался в нём ребёнок, – Я ведь совершенно не чувствую себя старым! Откуда же тогда эта серая дряблая кожа, эта опухшая от сна рожа, этот стариковский взгляд?!

В его душе вспыхнул протест против несправедливости этой жизни… Он ведь такой талантливый, у него богатый опыт, и он ещё так много может всего. Почему же он никому не нужен?!

Р. никак не мог смириться с мыслью о том, что его время прошло и особенно не хотелось уступать место более энергичным и молодым. К нему вернулось то забытое чувство страха, которое он испытал в детстве, впервые оставшись один на один с незнакомым и равнодушным миром. От своего неожиданного открытия он почувствовал себя жалким и одиноким. А ведь ещё совсем недавно он плевал на свой возраст и волочился за молоденькими девицами. Он так ни разу и не женился за всю свою жизнь, потому что никак, по его же собственному выражению, не мог нагуляться. Р. привык любить только себя и уже был не способен на любовь к кому-то еще. Он нуждался лишь в удовлетворении своих физиологических потребностей и поэтому не обременял себя семьёй. Р. и предположить не мог, что когда-нибудь будет чувствовать себя таким жалким, одиноким и беззащитным.