Влад Ривлин - Неудобный русский (сборник)

Никто, кроме нескольких сумасшедших и пьяниц, не последовал тогда призывам Алексея переселяться в палатки или захватывать пустующие земли на севере и строить на них кибуцы. В конце концов он остался в своей палатке совершенно один.

Сейчас он выглядел уставшим и подавленным.

– Но ты же знаешь, что у нас не увольняют, – сказал я в ответ на излияния Алексея. – Ты можешь только сам уйти. Если хозяин тебя увольняет, то по закону должен выплатить тебе компенсацию. А кому охота это делать? Гораздо легче поставить тебя в такие условия, когда ты сам уйдёшь. Тогда тебе не положены ни компенсация за увольнение, ни другие выплаты.

– Знаю. Он так мне и сказал: «Если хочешь, уходи сам. Почему бы тебе и правда не уйти, раз так не нравится на нашем заводе? Попробуй найти другую работу – более оплачиваемую, с лучшими условиями». Он мне точь-в-точь то же самое сказал, – горько усмехнулся Алексей, – и при этом прекрасно понимает, что врёт: везде всё одинаково – те же условия и та же зарплата, по крайней мере, для меня. Он об этом прекрасно знает, потому и наглый такой. Всех вокруг себя считает дураками, потому что мы работаем на него. Я знаю, что для тебя всё так и должно быть: раз мы работаем на него, а не он на нас, значит, он умнее, значит, ему положено больше, – добавил Алексей, внимательно посмотрев мне прямо в глаза.

– А разве не так? – принял я вызов Алексея. – Он организовал весь бизнес, вложил в него свои деньги.

– Ты же прекрасно знаешь, что деньги на бизнес ему дал шурин. Он же и помог ему с крупными заказами. А откуда деньги у шурина, об этом все знают, но молчат.

– Ну, значит, ему больше повезло, что у него есть такой шурин, а у нас – нет.

В душе я прекрасно понимал, что Алексей абсолютно прав. Но знал и другое: ничем хорошим эти разговоры не кончатся, потому что мир не переделать. К нему можно только приспособиться или попытаться даже как-то использовать существующий порядок на собственное благо, поэтому лучше всего заниматься своим обустройством в этой жизни, какой бы скверной она ни казалась. Выход всегда есть. А такие люди, как Алексей, вечно заняты переустройством мира, вместо того, чтобы заниматься обустройством самих себя. А когда у них ничего не выходит с переустройством мира, они начинают винить всех вокруг. Меня раздражала эта черта Алексея. Кто виноват в том, что вместо того, чтобы получить востребованную профессию или хотя бы просто поискать хорошо оплачиваемую работу, он вечно воевал за справедливость, где бы ни находился?.. Чему удивляться, если в конце концов он всегда оставался ни с чем, в то время как другие, люди более покладистые, постепенно вживались, набирали достаточный стаж для того, чтобы их было уже не так просто уволить, – ведь в этом случае хозяину пришлось бы выплачивать им крупную компенсацию, получали прибавки к зарплате, а самые везучие – постоянство и все связанные с ним социальные гарантии. Лучше или хуже, но устроившись, эти люди покупали квартиры, откладывали кое-какие сбережения, и уже могли позволить себе раз в год съездить за границу, на какой-нибудь знаменитый курорт, погасить часть своих долгов, а то и выплатить целиком всю ипотеку. Некоторые даже поменяли свои купленные со вторых рук халупы на более новые и благоустроенные квартиры в хорошем месте… Словом, прижились. На языке наших это называется «стабильность». Конечно же, прижились и обрели хоть и не слишком комфортную, но стабильность, выражавшуюся чаще всего в тяжёлой посменной работе на фабрике, на стройке или в супере, гарантировавшей однако постоянный доход в семейный бюджет, далеко не все. Неудачников, которые по горло, а то и выше крыши, завязли в долгах, всегда и везде хватает. Но, с другой стороны, кто их заставлял брать неподъёмные ипотеки и ссуды? Кто, в конце концов, мешает им получить востребованную профессию или работать больше, если уж не хватает на жизнь? Они вечно жаловались на жизнь, эти неудачники, на хроническую нехватку денег, на безвыходность своей ситуации. Именно таким неудачником и был Алексей. Работал он всегда много и тяжело, оставаясь при этом таким же бедным, со всеми своими многочисленными проблемами.

– Есть определённый потолок для таких, как мы, – оправдывал он свою неспособность обустроиться в жизни, – который ничем не прошибёшь: это минимальная зарплата. А если ты зарабатываешь больше, то с тебя это снимают в виде налогов.

Меня раздражало упрямство Алексея: он ни за что не хотел признавать себя неудачником и продолжал бороться.

– Мало того, что ты неудачник, так ещё и с непомерным гонором, – выговаривали ему даже самые близкие люди. – Пока ты добивался справедливости, другие давно уже хорошо устроены, если и не инженерами, то имеют хорошие зарплаты и все социальные условия. В конце концов ты мог бы тоже закончить какие-нибудь курсы и найти себе более подходящую работу. Но ты же ничего этого не сделал! Ну так кто тебе теперь виноват?! – Так обычно заканчивались все споры, которые он вел ещё с того времени, когда мы учились на языковых курсах.

– Если бы мы держались вместе, то всё было бы совсем иначе, – говорил в то время Алексей.

– Ну вот, понеслась душа в рай, – думал я. – Оседлал своего любимого конька.

– А вместо этого, мало того, что каждый за себя, так ещё и стараются нагадить друг другу, – продолжал он.

– Ты бы лучше о себе думал, – пытались образумить его люди более практичные.

– А что тут думать?! – взрывался Алексей. – Для меня другого ничего уже не будет!

– Сам виноват! – напирали практичные. – Кто тебе мешал пойти учиться на профессиональные курсы? – А вы видели те курсы, которые предлагают в службе трудоустройства? – распалялся Алексей.

– Есть полно частных курсов – пойди выучись на программиста, – следовал другой аргумент.

– А у меня деньги есть на эти курсы? – спрашивал Алексей. – Мы работаем фактически даром! – распалялся Алексей.

– Не нравится тебе зарплата или условия – ищи другую работу или закрой с хозяином свою цену, – тут же парировал кто-нибудь из людей умных и благополучных. Примерно то же самое говорили ему потом многие простые рабочие. В ответ он, как правило, начинал говорить о том, что все их достижения ничего не стоят, что наше благополучие призрачное.

– Ну, отложили вы у себя в банке сто тысяч и сидите радуетесь, что у вас своя квартира и машина. Своя… Да что вы в жизни видите, кроме работы, счетов и телевизора?!

По большому счёту он был прав: жизнь нас здесь не баловала. Работать приходилось много и тяжело, так что в выходные или на праздники уже и не хотелось никуда ехать и вообще ничего не хотелось, хоть и была возможность и поехать, и развлечься. Главным контраргументом на доводы Алексея в таких спорах были дети: они, мол, будут счастливее нас. Но Алексею и здесь было что возразить: