Наталья Белкина - Vita nova, nova…

– Может и не случайно.

– И когда же вы в таком случае предполагаете обрести эти пагубные привычки?

– Когда выйду из детородного возраста.

Он вскинул брови.

– Интересно. Гм… Вы следуете какому-то вероучению?

– Вероучению? Еще чего! Я атеистка.

– Но это походит на какое-то религиозное или философское учение.

– Ничего подобного! К тому же религия и философия – это не одно и тоже.

– Да. Спасибо, что напомнили… И все же, чья это концепция насчет детородного возраста и все такое?

– Да какая еще концепция!? А впрочем, ну и пусть концепция. Моя.

– И в чем ее суть?

– Пока женщина находиться в детородном возрасте, она не может наносить вреда своему здоровью, потому что несет ответственность за будущее человечество.

– Очень патетично.

– Острите?

– Ни в коем случае! Так вы считаете себя ответственной за будущее человечество?

– Это, по-вашему, глупо?

– Я этого не говорил. Мне любопытно просто, а что же после наступления недетородного возраста?

– Пользы от тебя уже никакой, ты уже практически принадлежишь земле и потому можешь травить организм в свое удовольствие. Ты уже никому не навредишь и ничего не изменишь.

– Потрясающе, – прогудел он в кулак и хмыкнул.

Даже полной дуре стало бы понятно, что он смеялся надо мной, психолог фиктивный!

– Можете ухмыляться сколько вам угодно, – не слишком галантно огрызнулась я. – Мне жаль, что я у вас время отняла. Пойду, пожалуй.

Я поднялась со стула.

– Да постойте! – все еще продолжая улыбаться, воскликнул он.

– Да нет уж, я пойду. У меня работы видите сколько, – устало и вполне уже спокойно ответила я и вытащила из-под стола напоказ авоську с тетрадками.

Он даже не взглянул на нее, вышел из-за стола, проводить меня.

– Так работа ваша не по душе вам?

Я остановилась на пороге и посмотрела на него достаточно красноречиво, так, что и без слов должно было быть понятно: ну, разумеется, я ненавижу ее.

– А что же по душе? – стал он допытываться, пытаясь, наверное, свой профессиональный долг до конца выполнить, чудак.

– Не знаю, – вздохнула я зачем-то. – Я устала очень. Сама не знаю, чего хочу…

Странно. Почему-то я не вышла за дверь, а прислонилась к стене и даже забыла на пару секунд, где нахожусь.

– Вот уже тридцать лет я не знаю, чего хочу от жизни. Все идет не так, словно не по тому сценарию, который был изначально для меня написан. А по какому-то иному, бездарному, лишенному смысла, дурацкому плану.

– Никогда не поздно начать новую жизнь, – услышала я голос будто откуда-то издали.

– Я не уверена, что хочу ее начинать. Мне вовсе не новая жизнь нужна.

– А что же?

– Может быть только одно единственное зерно, из которого может вырастить что-то важное или хотя бы полезное. Да. Именно это мне нужно сейчас.

Мысль моя на этом остановилась. Иссякла. Как она вообще родилась – непонятно. И я устыдилась своих откровений, встрепенулась, одернулась, выпрямила спину. Психолог задумчиво помалкивал.

– Теперь уж мне точно пора, – сказала я и поспешно открыла дверь. – Всего хорошего! Прощайте.

Я ругала себя за то, что разоткровенничалась. Спускаясь по лестнице вниз, я почти вслух произносила проклятья в свою сторону, как вдруг меня обожгло. Оплата! Ой, дура! Что он подумал обо мне! Мне пришлось возвращаться, и теперь было сложнее подниматься на четвертый этаж. «Гвозди наших сапог притягивают нас к земле», – изрекла я про себя. Без стука ворвалась в его евродверь, а он не успел даже сесть на свое рабочее место, стоял перед шкафчиком с коньяками. Выпить после моего визита захотел?

– Прошу прощенья! – воскликнула я, запыхавшись. – Совершенно вылетело из головы. Сколько я вам должна?

– Я счет вам вышлю, – усмехнулся он опять.

– Счет? Это вроде тех, что присылают за электричество и газ?

– Вроде того.

– Ну, хорошо, прощайте еще раз.

Доставая сегодня утром конверт из почтового ящика, я подумала, что это тот самый счет. С моего визита к психологу прошло около двух месяцев, а я его так и не дождалась. Это мучило меня и не давало покоя. Я предполагала, что письмо могло затеряться на почте, что его вытащили из моего ящика, и теперь господин доктор думает обо мне бог знает что. А так не хотелось, чтоб обо мне плохо думали… Иногда мне приходила в голову мысль, что он просто решил проявить благотворительность и не брать с нищей одинокой училки денег. Но эта мысль очень уж уязвляла мою гордость.

На всякий случай я решила проверить, сохранилась ли у меня его визитка. В моей сумке не так легко было что-то отыскать. Достаточно вместительная моя учительская полусумка – получемодан была набита разным хламом, который я из-за лености своей выкидывала лишь раз в год или два, а так же если посчастливиться приобрести или получить в дар новую тару для барахла. Ворох бумаг, исписанных фамилиями, оценками, цифрами, формулами, – от этой муры мне становилось как-то сразу тошно. Сломанная расческа, кошелек, в котором к концу месяца не оставалось даже пяти – десяти копеек, фантики от леденцов, какие-то справки и квитанции, чеки, господи! – цветок высохший (когда-то сорвала побег монстеры, собираясь воткнуть в горшке, да забыла), – а вот и она. Довольно-таки уже замызганная визитка отыскалась. Я пробежала глазами по цифрам, взялась за телефонную трубку, но вдруг…

Пронзительный телефонный звонок, от которого я даже подпрыгнула. Через две секунды я улыбнулась и сама себе покачала головой: надо же, такое напряжение. Наверняка Маринка.

– Алло, слушаю.

– Ну, как? Вы решились? – прозвучал в трубке неприятный голос.

– Вы не туда попали, – ответила я, вздохнув с облегченьем, и задержалась на несколько секунд, чтоб услышать положенные в таких случаях извинения. Но не дождалась:

– Да нет, я уверен совершенно, что попал именно туда, куда хотел.

Что-то мне сразу стало не по себе.

– Вы кто? – стараясь не показывать волнение, спросила я.

– Вы верно знаете.

– Ничего я не знаю.

– Тогда возможно догадываетесь.

– И не догадываюсь. Можно не морочить мне голову и все объяснить?

– Вы получали письмо?

Ах, письмо! Вот оно что! Как же мне стало досадно! Всегда неприятно осознавать, что стала жертвой какого-то проходимца или того хуже – шутника. Обладатель противного голоса сразу представился мне каким-то мошенником, который решил, что я попалась на крючок. Это меня возмутило.

– Так это вы прислали мне эту чепуху?!

– Чепуху?

– На дураков рассчитываете?

– На дураков?

– Послушайте: я ортодоксальная атеистка, и ни в какие секты не пойду! Не звоните и не теряйте времени! Всего хорошего!

Я с внутренней злостью положила трубку. Почему-то ни малейшего сомнения в том, что телефон зазвонит снова, у меня не было. И он зазвонил. Может это кто-то другой?