Юджин Петерс - Все наладится…

– Подожди, ты же говорил, что она местная?

– Ну, да! С августа они переехали обратно в Пермь.

В душу Дмитрия кольнула острая иголка зависти. «Алексею повезло, – мелькнула быстрая мысль, – познакомился с девушкой, черт знает, откуда, а она тут же приезжает к нему…»

– Если бы ты видел, как я перед ней выделывался, чтобы себя с наилучшей стороны показать. То за буйки заплыву, то как можно дольше под водой нахожусь. Улет полный. Сначала она меня даже ругала, а потом ничего, мы подружились. Понимаешь, Димка, – голос Алексея опустился до таинственного шепота, – я, по-моему, влюбился. Она крепко зацепила меня.

– Честно говоря, завидую, – отозвался Дмитрий, а сердце его сжало от невыносимой боли.

Перед глазами ясно встал образ Оксаны. «Она так далеко. Неизвестно, сможем ли мы с ней встречаться, – он неприязненно посмотрел на друга, – ему все легко дается».

– Ну, а ты-то что молчишь? – напустился на него Алексей, – Неужто тебя никто не поймал на крючок?

– Пожалуй, что и нет, – Дмитрию напрочь расхотелось рассказывать Алексею об Оксане.

Перед глазами снова возникла Вероника, разрезающая руками зеленоватую толщь морской волны. Он вспомнил ее расстроенное лицо, когда они прощались в день отъезда. «Может, рассказать о ней?»

– Мальчики, может чаю, – Надежда Вячеславовна прервала тягостное молчание.

– Конечно, тетя Надя, – Алексей с хрустом потянулся и ухватил кружку.

Дмитрий облегченно перевел дух. Оставалось время собраться с мыслями. Он с шумом прихлебывал горячий чай, а сам обдумывал, как и о ком рассказать. Несмотря на недавнее стремление поделиться, ему вдруг захотелось все оставить в тайне. Неизвестно еще, как дальше сложится.

Наконец, кружки отставлены в сторону.

Алексей устремил на Дмитрия внимательный взгляд.

– Вообще-то, – медленно проговорил Дмитрий, – встретил я тут…

– Ты так говоришь, – презрительно перебил Алексей, – будто тебе за все лето одни только коровы встречались…

И вот тут Дмитрия прорвало.

– Да, я встретил девушку! – с вызовом проговорил он, – она самая лучшая, самая красивая, самая умная и вообще самая, самая, самая… И я полюбил ее. – последняя фраза вырвалась непроизвольно. Дмитрий даже остолбенел, когда выговорил ее. До этого момента он даже и не думал о любви. А сказав, он вдруг понял, что это действительно так. Он ЛЮБИТ ее!

С Алексея внезапно слетела вся насмешливость. Он уважительно посмотрел на друга.

– Я не готов сказать такие слова о Насте, – растерянно пробормотал он.

– А я повторю еще и еще раз Я ЛЮБЛЮ ЕЕ!

– А она об этом знает?

Дмитрий сник.

– Узнает!!!

– А как ее зовут?

– Имя? У нее самое прекрасное имя – Оксана!

Дмитрий закрыл лицо ладонями и глухо повторил:

– Я ЛЮБЛЮ ЕЕ!!! И когда-нибудь я скажу ей об этом!

– Ну, Димыч, радуйся, – Иван Николаевич вошел в комнату Дмитрия, помахивая перед собой белым бумажным квадратиком.

– Чему радоваться-то? – Дмитрий нехотя оторвался от своего занятия: он пытался на листе бумаги изобразить Оксану, но у него ничего не получалось; и повернулся к отцу.

Иван Николаевич снова торжественно взмахнул своей бумажкой.

– Вот, – его голос принял левитановское звучание: ясно послышались несказанные слова – От Советского Информ. Бюро… – вот, что, по моему мнению, должно доставить тебе хоть чуточку радости…

– Что это? – Дмитрий протянул руку, стараясь перехватить хрустящий прямоугольник.

Иван Николаевич быстро убрал руку за спину.

– Ну, уж нет, сын, – он укоризненно покачал головой, – ты лучше попробуй сам догадаться…

– Догадаешься тут с тобой, – хмуро протянул Дмитрий, – с твоими подколами на этой бумажке может оказаться все, что угодно.

– Обижаешь, – Иван Николаевич присел на край дивана напротив сына, – ты бы, Димыч, лучше головой подумал. Она тебе ведь дадена не только для того, чтобы шапку носить.

Дмитрий добросовестно начал прокручивать в голове возможные варианты доставления ему радости. Отец с легкой усмешкой смотрел на сына.

– Похоже, сынок, ты ищешь не в том направлении…

– То есть?

– Попробуй представить только ту информацию, которая, исходя именно от меня, могла бы доставить тебе радость…

– Подожди, подожди, – лицо молодого человека несколько прояснилось, – ты хочешь сказать, что на этом листке у тебя… адрес Оксаны?

– Молодец! – Иван Николаевич хлопнул сына по спине и поднялся.

Дмитрий уставился на листок, усыпанный столь долгожданными символами.

– Можешь писать письма, – Иван Николаевич незаметно вышел из комнаты.

– Спасибо, папа, – запоздало крикнул вдогонку Дмитрий, не отрывая глаз от дорогого адреса.

Молодой человек вытащил чистый лист бумаги, приготовил ручку и задумался.

Всегда тяжело начинать первое письмо, особенно тому человеку, с которым совсем недавно познакомился.

«О чем писать?» – Дмитрий принялся яростно грызть ручку.

В детстве ему постоянно за это доставалось. Чего только не делали его папа и мама, чтобы отучить от пагубной привычки: мазали клеем кончик ручки, надевали пустышку… Ничего не помогало. В минуты затруднения зубы по-прежнему вгрызались в ручку. И родители, в конце концов, махнули рукой.

«Здравствуй, Оксана. – наконец выдавил Дмитрий первую фразу. Дальше пошло легче. – Может ты уже и не помнишь меня. Наше знакомство было таким неожиданным и недолговременным. Напомню, что меня зовут Дима, и что мы встречались этим летом, проведя в разговорах почти три ночи. Надеюсь, сейчас ты меня вспомнила…»

Дальше опять застопорилось.

Дмитрий поднялся со стула и принялся вышагивать по комнате. Пластмассовый колпачок ручки трещал и сминался под его зубами. Однако ничего путного в голову не приходило.

«А может, просто описать мое житье-бытье?»

Эта мысль пришлась по вкусу. Дмитрий осмотрел ее со всех сторон. Примерил к самому письму, учитывая, что это первое, а возможно и последнее письмо. Ведь никто не мог ему точно сказать: захочет Оксана отвечать или нет. Насколько случайным или неслучайным было их знакомство. Ведь зачастую бывает и так: поговоришь, поговоришь, да и разойдутся пути-дорожки, чтобы никогда больше не встретиться. Причем, так, наверное, даже чаще. Редко, когда из мимолетной встречи вырастает что-то достаточно серьезное, хотя, бывает и наоборот…

Кто знает, как может сложиться в каждый конкретный момент.

Дмитрий снова тяжело вздохнул. То, что он сказал Алексею, в тот момент было импульсом протеста, импульсом зависти к успехам друга. До встречи с Алексеем он как-то и не думал, насколько крепка его привязанность к этой, хотя и прекрасной, но все же далекой девушке. Да, она ему понравилась, запала в душу, но является ли это любовью или нет… Ответить сложно. Ответа на этот вопрос порой не могут найти и более опытные в данной сфере люди. Куда уж ему, только-только выходящему из-под родительской опеки…