Александр Чиненков - Господин судебный пристав

Лежать в кровати Мадина уже не могла и потому выскользнула на террасу, затем вышла на улицу.

– Что я делаю? Схожу с ума? – спрашивала она себя.

Девушка была потрясена своим открытием и невозможностью поделиться своими переживаниями.

– Что делать? Что делать? – твердила она. – Кузьма… Он ведь едва не овладел мною!

Слёзы отчаяния хлынули из глаз Мадины неудержимым потоком. Она долго плакала, стоя посреди улицы.

– Я теперь буду бояться его! Я не смогу быть рядом с ним одна, как прежде!..

С трудом Мадина пришла в себя. «Как же мне быть? – думала она уже более трезво. – Уступить Кузьме, если он вдруг… – она зажмурилась, – о Аллах, как это мерзко и гадко!»

– Но я люблю его больше жизни! – прошептала она, остановившись у террасы. – Теперь я буду бояться Кузьму, не позволять ему касаться себя и жить, страдая.

Мадина очень нуждалась в совете и душевной помощи. Она не могла разобраться в себе и своих мыслях, хотелось выговориться, излить кому-то переполненную горечью душу. Была бы жива мама… Как ей не хватало сейчас любимого, дорогого человека!

Первый солнечный лучик, заглянувший с небес на землю, коснулся лица Мадины, и она разом почувствовала облегчение. С её плеч будто камень свалился. Раздавленная и опустошённая, она глубоко вздохнула – все страхи и сомнения исчезли. Она решила вернуться в дом, хорошенько выспаться, а потом, на светлую голову, обсудить будущие отношения с любимым…

Возвратившись после сумбурного свидания домой, Кузьма быстро прошёл в свою комнату, разделся и улёгся в постель. Сегодня он был слишком перевозбуждён встречей с любимой девушкой и был возмущён и раздражён своей несдержанностью по отношению к ней. «Как же я теперь ей в глаза смотреть буду? – думал Кузьма с досадой. – А она? Что она теперь будет думать обо мне? Мадина будет меня бояться и о прекрасных доверительных отношениях придётся забыть?»

Он уставился в ночную пустоту тоскливым взглядом, и его мысли понеслись вразнос, обгоняя друг друга. «О Господи, – думал Кузьма, тяжело вздыхая, – кроме тебя, мне и поговорить-то особо не с кем… Родители не понимают меня, а что тогда говорить о других людях, которых я не могу посвятить в тайны своей души? Родители говорят, что я сошёл с ума, полюбив Мадину. Может быть, они и правы, но сердцу не прикажешь… Сегодня я поступил не должным образом, Господи! Я обидел любимую своим необузданным порывом, а теперь я раскаиваюсь и не могу унять своего отчаяния. Я так люблю эту девушку, Господи. Днём и ночью я вижу её прекрасный образ перед собой, слышу её чарующий голос. Лишь теперь я понял, что любовь способна затуманить разум и подтолкнуть на безрассудный поступок. И… Ради любви к Мадине, Господи, я готов на всё!»

Кузьма встряхнул головой и попытался отвлечься на другое, чтобы поскорее заснуть, но ему было не до сна.

«Наверное, у каждого человека своё представление о любви, Господи? – думал он. – К каждому она приходит по-разному. Мужчины всю жизнь ищут того, кто способен воспламенить их сердца, чтобы они не тлели, а сияли и сгорали без остатка! И женщины, наверное, тоже? Мне повезло, что я встретил такую любовь, но сегодня своей несдержанностью, видимо, всё испортил. Что на меня нашло, я не могу ни объяснить, ни оправдать. Затмение накатило на мою головушку, и я был бессилен сдерживать себя. Я очень люблю Мадину, Господи, и хочу жениться на ней, но… Здравый смысл подсказывает, что всё, о чём я мечтаю, – бред. Её дядя ни за что не отдаст за меня девушку, так как мне быть, посоветуй, Господи?»

Кузьма сбросил с себя одеяло и сел на кровати. Утро приближалось стремительно, а сон так и не шёл.

«Каждую ночь, ложась спать, я думаю о своей любимой, – с горечью подумал он. – Я вижу её своей женой, я обладаю ею и чувствую себя счастливым. Разве это не безумие? Господи, Владыка небесный, исполни мою просьбу, сделай так, чтобы Сибагат отдал свою племянницу мне в жёны. Сделай так, Господи! Сделай счастливыми нас обоих. Я сейчас как сумасшедший, а сумасшедшим всё простительно. Раньше я не считал себя способным на какие-то переживания, но сейчас они терзают меня, они причиняют мне жесточайшие страдания… Господи Боже мой милостивый, хотя умом я и понимаю, что все мои хлопоты напрасны и надеяться на “доброту” Сибагата бессмысленно, но… Всё же я надеюсь на чудо, сотвори его, Господи!»

Неизвестно, сколько бы ещё времени несчастный Кузьма молил о помощи Бога, но в конце концов усталость взяла своё. Он снова вытянулся на кровати, закрыл глаза и с наступлением рассвета, как в глубокую яму, провалился в сон, лишённый ярких живых красок и видений…

Кузьма не приходил на ночные свидания уже неделю. Мадина беспокоилась и винила себя в том, что обидела любимого своим недоверием и отпугнула его. А тут ещё дядя «познакомил» её с Азатом Мавлюдовым… Он был частым гостем в их доме, но девушка никогда не обращала на него внимания, но сейчас, после того как дядя познакомил их «официально»…

Мадина улыбалась ему во время «знакомства», а тот, приободрённый «тёплой встречей», стал ежедневно посещать их дом. Мавлюдов был настолько скромен, что всегда краснел и смущался, когда девушка смотрела на него. Мадина же встречала его с вымученной улыбкой ровно неделю, а потом её показная приветливость стала остывать.

Хотя «новый знакомый» и не казался назойливым и претендующим на что-то, но девушка чувствовала, что это не так. Она вдруг поняла, что Азат приходит к ним не просто так.

Каждую ночь девушка тайком выходила в сад и подолгу ждала Кузьму под старой яблоней, но он не приходил. Зато Мавлюдов являлся каждый день, и это раздражало Мадину. В отличие от племянницы Сибагат Ибрагимович относился благосклонно к частым визитам Мавлюдова. Он не упрекал Мадину в том, что она мало уделяет внимание Азату. Халилов сам «забавлял» гостя разговорами с ним и всячески подчёркивал важность и значимость его профессии.

– В судебной канцелярии работают во всех отношениях порядочные люди! – говорил он громко, косясь на племянницу. – А это высокое положение в будущем!

– Высокого положения можно достигнуть везде, на любом поприще, если приложить старания, – скромно «возражал» гость. – Я вот выучился на врача, а служу в судебной канцелярии. Мне хочется лечить людей, а я вынужден заниматься другим делом.

– Ты врач? – неподдельно удивился Сибагат Ибрагимович.

– Да, я учился лечить людей, – вздохнул Азат. – Вот только… – он замолчал. Видимо, ему больше не хотелось продолжать разговор на больную для себя тему.

– Ну и ну! – пожал плечами Халилов и, уловив настроение гостя, сменил тему. – У нас в Верхнеудинске врачей – пруд пруди, – сказал он с едва уловимой насмешкой. – А вот на службу в судебную канцелярию не попасть. Туда не берут людей с улицы…