Александр Чиненков - Господин судебный пристав

– Не говори так про него, – насупилась Мадина. – Он спас меня, вынеся из горящего дома, рискуя своей жизнью! Он уже столько лет заботится обо мне! Он заменил мне родителей, он…

– Благодаря тебе он завладел капиталом твоих родителей, – продолжил за неё, горько усмехнувшись, Малов. – Теперь он купец, уважаемый человек. Про таких, как он, говорят – из грязи и в князи!

– Неправда! – возмутилась девушка. – Дядя только распоряжается моим капиталом! Он мой опекун, он…

Она закрыла лицо и всхлипнула.

– Почему ты так его ненавидишь, Кузьма? – спросила она дрожащим голосом. – Он же и к тебе хорошо относится. Я уверена, что он уже не раз пожалел о своём поступке в отношении твоего отца…

Кузьма молчал, очарованный красотой девушки. Мадина перестала плакать и вытерла слёзы. Она глубоко дышала, щёчки её раскраснелись. Она была сейчас неподражаемо прекрасна, и Кузьма…

Лицо молодого человека сначала побледнело, а потом его покрыл яркий румянец. Горящими глазами он пожирал красавицу. Сделав шаг, он потянулся губами к её лицу, но тут же отпрянул. Девушка попятилась и оглянулась, будто испугавшись чего-то.

– Ты ждёшь ещё кого-то в своём укромном местечке? – поинтересовался Кузьма удивлённо.

– Я? – брови Мадины взметнулись вверх, и она тут же лукаво улыбнулась. – А ты что, ревнуешь?

– Я? – Малов растерялся, но тут же взял себя в руки. – Ничуть не бывало, – сказал он уныло. – Просто мне не нравится, что этот хлыщ из судейской канцелярии чего-то зачастил в ваш дом.

– Это ты про Азата Мавлюдова? – хихикнула красавица. – Так он не ко мне, а к дяде приходит. Какие-то общие дела связывают их.

– Что-то я в этом сомневаюсь, – погрустнел Кузьма. – Я думаю, что только одно общее дело связывает их – это ты, Мадина.

– Да будет тебе, – лицо девушки залила краска смущения. – Мы с Азатом только здороваемся при встрече. У меня есть ты, и больше мне никого не надо.

– Твои слова как песня для моего слуха, – прошептал восторженно Кузьма, беря Мадину за руку. – Я никому тебя не отдам, даже если все городские юноши вдруг решат послать сватов к твоему дяде!

– Ты так сильно меня любишь? – улыбнулась девушка, ласково глядя на раскрасневшееся лицо молодого человека.

– Больше жизни! – воскликнул Кузьма, позабыв об осторожности. – Только ты одна существуешь для меня, и я приложу все усилия, чтобы убедить твоего дядю отдать тебя за меня замуж.

– Нет, ничего у тебя не получится, – вдруг погрустнела девушка. – Ты православный, а это главная причина для отказа. Мой дядя – ревностный мусульманин, и… Он не отдаст меня за тебя.

Малов подался чуть вперёд, обнял Мадину за талию, притянул её к себе, и в этот момент…

– Мадина? Где ты? – послышался окрик Сибагата Халилова. – Иди в дом, у меня есть дело к тебе.

Услышав голос дяди, девушка встрепенулась, отстранилась от Кузьмы и с сожалением посмотрела на его побледневшее от волнения лицо.

– Прости, любимый, но мне пора, – прошептала она с сожалением.

– Подожди, останься, – прошептал Малов, не отпуская её. И в эту минуту над садом снова зазвучал требовательный голос Сибагата.

Кузьма вздрогнул, на его лице появилось выражение гнева, но он сдержал себя.

– Хорошо, я пойду, – сказал он, дыша учащённо. – Как жаль, что приходится расставаться, а я так много собирался сказать тебе.

– Ничего не поделаешь, в другой раз, – бросив в сторону дома тревожный взгляд, ответила Мадина. – Мы ведь расстаёмся не навсегда, правда?

– Всего лишь до завтра, – улыбнулся Кузьма и пристально вгляделся в красивое лицо девушки. – Ты будешь ждать меня на этом же месте?

– Здесь, завтра, в это же время, – поспешно прошептала Мадина, собираясь бежать к выходу из сада.

– Я с ума сойду от ожидания, – вздохнул Кузьма и поцеловал девушку в её румяную щёчку.

Как только он отпустил её, Мадина тут же исчезла в цветущем кустарнике, а Малов лишь с сожалением проводил её взглядом. Выбравшись на улицу, Малов осмотрелся. Никого. Не зная, чему посвятить появившееся свободное время, он несколько минут потоптался на месте в раздумье, а затем решил просто прогуляться по улицам родного города.

Кузьма Малов не спеша прогуливался по улицам Верхнеудинска. «Середина мая 1916 года, – думал Малов, не спеша шагая по улице. – Весна нынче наступила рано…»

В парках и скверах распускались почки на деревьях, зеленели и цвели кустарники. Потоки тёплых солнечных лучей омывали улицы, дома.

«Да, город изменился, и как-то незаметно для меня, – думал Кузьма, следуя мимо вокзала. – Раньше Верхнеудинск был расположен на ровной площадке в устье Уды, по берегу Селенги. Ну и частично в нагорной стороне. А теперь вот возник и разросся железнодорожный посёлок. Берёзовка и Верхняя Берёзовка тоже разрослись…»

Прогуливаясь по улицам Большой и Троицкой, Малов туда-сюда вертел головой, не переставая удивляться. «Как много двухэтажных домов!» – думал он, с восхищением разглядывая строения.

По пути домой он ещё прошёлся по улицам Почтамтской и Мостовой, постоял немного у Одигитриевского собора, но внутрь не зашёл. В соборе шёл молебен, и Кузьме не хотелось толкаться в толпе прихожан, привлекая к себе внимание.

Переполненный впечатлениями, Малов перестал замечать суету на городских улицах и мыслями вернулся к предложению, полученному утром. А предложили ему ни много ни мало – сменить опостылевшую работу в конторе Управы и… перейти на государственную службу судебным приставом! Кузьма был в замешательстве. Подумать ему разрешили всего сутки, и с этой новостью он поспешил на свидание к любимой, но… Поговорить и посоветоваться с ней на этот раз не удалось.

Вернувшись домой, Кузьма натолкнулся на недовольный взгляд сидевшего за столом отца.

– Ну, чего замер как истукан, проходи, – смотрел он исподлобья на сына. – Чего так долго домой добирался? Или снова к своей татарке заглядывал?

Кузьма потемнел лицом, но перечить не стал.

– Чего ты там возишься? – хмурил брови отец. – Мой руки и за стол садись. Отужинаем и сходим соседям подсобим. Они нас уже больше часа ожидают. Я пообещал, а тебя где-то черти носят.

– А чего соседям помогать? – буркнул Кузьма, усаживаясь напротив отца. – Совесть бы поимели: мы уже им полдома выстроили, а они всё зовут нас каждый день.

– Ты язык-то попридержи! – рассердился отец. – С соседями дружить надо и подсоблять, если попросят.

– Что-то уж больно часто они нас просят, – пробубнил недовольно Кузьма. – А мы разок позвали, так тысячу отговорок нашли…

– Ладно, – сказал отец примирительно. – Сегодня подсобим ещё разок, если уж пообещал я, а потом откажу. Им и так грех на нас обижаться.

Молча поужинав, они пошли к соседям. Не прилагая особых усилий Маловы подняли на крышу строящегося дома большое тяжёлое бревно на матку.