Андрей Шкарубо - Среди нехоженных дорог…

В.В .: А разве мы не измеряем космическое пространство световыми годами?

Андрей : Ну, то космос…

В.В .: А расстояние, скажем, до ближайшей остановки или ларька мы определяем разве не минутами ходьбы?

Андрей : Да, но подразумеваем среднее расстояние, которое проходим за минуту. И вообще, сравнивать можно лишь вещи одного качества. Пространство и Время – это вообще разные категории, к тому же, насколько я знаю, не имеющие точного определения.

В.В .: Совершенно верно! Как раз отсутствие точного определения, а вернее отсутствие понимания природы этих вещей делает их в нашем восприятии качественно различными, несоотносимыми. Но различия эти, опять-таки, относительны…

Как я тебе уже говорил, характер восприятия зависит от скорости, частоты восприятия. В зависимости от этой скорости, картина восприятия одной и той же вещи может быть хаотичной, динамичной или статичной.

И если при восприятии какой-то вещи, какого-то процесса, мы получаем картину хаоса, то это означает, что сознание не смогло выделить из всего множества элементов картины ничего общего, повторяющегося.

Если же сознание начинает вычленять, узнавать как повторяющиеся те или иные периодически то исчезающие, то возникающие элементы, возникает динамичная картина.

Устойчивая периодичность таких повторов и стала в нашем понимании Временем.

Разумеется, этот устойчиво повторяющийся элемент к тому же должен быть жизненно важным для наблюдателя.

Это я к тому, что какие бы мы приборы ни придумывали для измерения времени: механические, электронные, атомные часы – Солнце и Луна так и останутся определяющим мерилом всех наших жизненных циклов.

Если же давать краткое научное определение, то, Время – результат наложения двух частот, когда полученная дробь – периодическая.

Андрей : Что, опять частоты-амплитуды, опять физика?

В.В .: Да. По сути, то, что я сделал, – это чистая физика, где Пространство и Время – это лишь способ упорядочивания, интерпретации информации, своего рода штампы.

Андрей : А то, что предлагаете вы, разве не штамп?

В.В .: Тоже штамп, но более точный, следовательно, имеющий большую практическую ценность.

Андрей : Да, забавно обсуждать такой штамп как Время в заведении, где даже иметь инструмент для его измерения запрещено.

В.В .: Ты это про часы?

Андрей : Ну, наверное не столько про часы, сколько про то, что, либо в вашей логической цепочке где-то должна быть какая-то нестыковка, проще говоря, вы, Виктор Васильевич, чего-то там напутали – в пользу такой возможности свидетельствует весь мой личный опыт и знания – либо… либо моего опыта и знаний явно не достаточно для понимания.

Ведь, по-вашему получается, что ход нашего развития определяет не равнодействующая внешних и внутренних сил, а Время?

В.В .: Совершенно верно, именно Время определяет и то, и другое, и расклад сил, и характер развития, как в мире живой, так и неживой материи.

А что касается твоего замечания, что это моё утверждение противоречит твоему опыту и знаниям, то, боюсь, это значит лишь то, что ты, дружок, ещё не дорос даже до весьма скромного опыта и знаний Екклесиаста, ещё бог весть когда учившего, что «Всему своё время, и время всякой вещи под небом. Время раждаться, и время умирать; время убивать, и время врачевать; время разрушать, и время строить».

Андрей продолжил : «Время разбрасывать камни и время собирать камни…».

Да, тут вы меня ловко срезали. Особенно учитывая, что из всего Ветхого Завета единственно ценным для меня является Екклесиаст.

Хотя, признаться, я всегда воспринимал его, в том числе и этот пассаж, как лирику, а не как физику.

Вы же на все смотрите глазами физика, и каждый раз норовите пользоваться терминами физики, вы что, физик по образованию?

В.В .: Нет, по образованию я как раз лирик, а не физик. Лет двадцать назад кончал консерваторию, после чего играл в московской филармонии. После просветления, правда, пришлось эти игры бросить.

Андрей : Почему? Музыкант, да ещё в филармонии – отличная работа.

В.В .: Потому что «зажегши свечу, не ставят её под сосудом, но на подсвечнике и светит всем она в доме».

Да, так вот, что касается выбора мною физических терминов, должен сказать, что если ты хочешь объяснить какую-то вещь, то должен выбрать тот язык, который наиболее точно отражает суть этой вещи.

На данный момент вопросы нашего бытия наиболее точно можно отразить только языком физики. Конечно, язык этот должен быть понятен тому, к кому ты обращаешься. Но ты, похоже, с курсом физики за среднюю школу знаком?

Андрей : Да, вполне. Мне только непонятно, каким образом музыкант…

В.В .: Постиг язык физики? Это результат длительных занятий йогой, работы с собственным телом и сознанием. Ведь ни наше тело, ни сознание ничем от других физических инструментов не отличаются, разве что степенью сложности. Естественно, что в своей работе я пришёл к тем же выводам, к каким пришли физики, потому я и пользуюсь их языком.

Андрей : Странно. Йога всегда считалась идеалистическим, религиозным учением, а вы, оказывается, махровый материалист.

В.В .: Я ни то, и ни другое. Идеализм – материализм – это всего лишь точки зрения, инструментарий, так сказать, своего рода очки, которыми мы смотрим на мир: одними очками удобно читать газету, другими смотреть телевизор.

Религия начинается там, где знания в своём бессилии уступают место вере, разум – морали и этике; граница между ними весьма условна и относительна.

Подходит Бачков : Загораем?

Андрей : А что ещё делать? Курортный сезон, похоже, придётся здесь проводить.

Бачков : Ну, кому сколько тут сидеть, я не знаю – не мне решать, но думаю, что тебя до конца фестиваля уж точно не выпустят.

Подходит Одуванчик (высокий худощавый старик с пышной кучерявой совершенной белой шевелюрой) : Анатолий Сергеевич, будьте добры, пожалуйста, ключи. Хочу прополоть сегодня эту клумбу с георгинами, если время позволит.

Андрей : Здесь время не проблема.

Одуванчик недовольно взглянул на Андрея, ничего не сказав .

Бачков : Держите, Евгений Павлович. Смотрите, не перетрудитесь на солнце: сегодня, похоже, будет жарко…

Андрей : Откуда у вас этот божий одуванчик?

Бачков, присаживаясь : Сёстры его сдали. У него две сестры в Москве, он жил у них…

Андрей : Он что, одинокий?

Бачков : Да.

Андрей : И что ж?

Бачков : Да ничего ж, обычная история: то ли он им надоел, то ли их детям жилплощадь понадобилась…

Андрей : Но он, вроде, вполне нормальный старик…

Бачков : Ну, это ты у покойного Мирошкина спроси.