Елена Потехина - Волжские побывальщины

© Елена Александровна Потехина, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Много детских воспоминаний связано у меня с древними Волжскими городами и селами – Кинешмой, Решмой, Сокольским, Юрьевцем, с самой нашей красавицей – Волгой. Мое знакомство с Волгой началось с изучения ее притоков – малых рек: Казохи, Кинешемки, Решемки.

Однажды летом мы связали две камеры от грузовой машины. Получился настоящий плот, замечательный плот. И мы решили плыть на нем по нашей Казохе. Но мы представляли, что это вовсе не Казоха, а Амазонка. И что сейчас из-за поворота покажутся индейские пироги. Мы – это вся наша команда. И все мы – двоюродные братья и сестры. Я с Наташей, Олька с Толиком, Нина с Санькой. Было здорово интересно и немного страшно. Мы плыли по реке, заросшей кустарником. Но когда Толик сказал, что Амазонка кишит аллигаторами, то я невольно поджала ноги под себя и чуть не плюхнулась в воду.

С рекой связаны мои самые светлые воспоминания. Я могла часами смотреть на воду и не замечала времени. И сколько там было в ней забавного и интересного. Жуки – плавунцы, усатые гальяны, существа, похожие на скорпионов, только очень маленькие. Игра воды и света, тишина и звук бегущей воды, ее удивительная песня.

Детство, детство… Светлая пора единения с природой, с миром. Когда нет понятия враждебности.

В тот день Толик (он был старше всех) поспорил с Санькой, кто из них самый смелый. Мы были «прекрасными дамами» и они нас должны были защищать от врагов. Толик всегда в душе был рыцарем. Я думаю и остался таким до сих пор. Он здорово изображал ДАртаньяна. Очень много читал. Но самым замечательным был в его исполнении Лимонадный Джо.

Так вот всю дорогу с реки Толик с Санькой спорили, размахивали руками, призывали в свидетели Нину с Наташей. Нас с Олькой в свидетели не брали. Мы были самые младшие и нас можно было «подкупить конфетами».

В самый разгар спора поднялся сильный ветер. И тогда мы увидели, что начинается гроза.

Толик закричал:

– Торнадо, приближается торнадо! Всем в укрытие!

Мы побежали к нам домой. И только мы запрыгнули на крыльцо, как грянул гром и пошел такой ливень, что земли было не видно.

Толик с умным видом провозгласил:

– Начался сезон дождей. Теперь охоту на аллигаторов придется отложить. Амазонка выйдет из берегов и зальет все устье. Но хуже всего то, что гигантские анаконды будут подплывать к самым хижинам индейцев.

Толик был очень начитанным мальчиком. Мы слушали его, затаив дыхание. А при упоминании о гигантских анакондах мы все бросились в дом и там закрылись на все запоры.

Снаружи бушевал ветер, гремел гром, было почти темно. А мы сидели на кухне, закрыв двери на все крючки. Было здорово страшно и интересно.

Тут с чердака послышались странные звуки, какая-то возня и писк. Кто-то вспомнил детектив о трех поросятах. И все почему-то посмотрели на нас с Олей. Наверное мы были самые маленькие и «молочные».

Толик с Санькой взяли в руки все ножи и вилки, какие нашлись у нас в доме, и решили идти на чердак, чтобы сразиться с «тем, кто сидит наверху». Я представляла «того, кто сидит наверху» очень страшным, черным и лохматым. У него были огромные горящие глаза. Я знала, что его очень трудно поймать, потому что он может становиться невидимым. И еще «тот, кто сидит наверху» не боится ни вилок, ни ножей. Он боится чего-то другого. А чего, я тогда не знала.

Детство – детство… Как я благодарна за мое замечательное детство! Ведь у меня было все. Сестры и братья, река, лес, дедушка и бабушки, был свой велосипед, магнитофон, туфли на платформе. У меня было прошлое моих предков и был колоссальный запас энергии для будущей взрослой жизни. Я дружила с мальчишками, легко вливалась в любой коллектив, играючи училась в школе, потом так же играючи поступила в институт и закончила его. Во мне с детства сидела вера в свои силы, в то, что у меня все получится, что все будет хорошо.

Когда я выросла, мои географические познания расширились. Кроме Кинешмы я узнала Иваново, Сокольское, Юрьевец. Но Волга, красавица – Волга, оставила в моей детской памяти самый яркий след..

Волгу многие называют матушкой, кормилицей. А уж я-то знаю, какой крутой нрав у нашей «матушки». Не прощает она ни бесшабашности, ни жестокосердия. Не любит она людей пришлых, заносчивых, жадных до легкой наживы. Потому – то издавна и селились вдоль Волги люди особой породы – волгари. Открытые, легкие в общении, хлебосольные. И говор у них особенный – волжский, протяжный, окающий. Словно и не говорят, а песню поют. И жизнь в те времена была другая – степенная, неторопливая, размеренная. Телевизоров тогда не было. А по вечерам соседи собирались на беседу. Возле самовара узнавали все последние новости, делились сокровенным, решали житейские вопросы.

Это сейчас дома в деревнях запирать стали, раньше такого сроду не водилось. Подойдешь к дому – в замочных ушках палка торчит. Сразу ясно, что хозяев дома нет.

Уже будучи взрослыми, мы с сестрой несколько раз ездили в Сокольское, на родину нашего отца, словно подчиняясь зову предков (это сейчас Сокольское – Нижегородская область, а в пору моего детства оно принадлежало к нашей – Ивановской).

Левобережье Волги отличается от нашего привычного представления о Волге правобережной. Кажется, что это совершенно другая река, с другим характером.

А какие там песчаные отмели! Идешь, идешь, далеко-далеко, а все мелко и дно видать. И вода чистая – чистая. Почва песчаная и грязи почти не бывает.

Нашим гидом была двоюродная сестра – Лида. Она водила нас за черникой и земляникой. Она-то и познакомила нас с Галашиной Серафимой Ивановной из д. Солищи Сокольского района Нижегородской области, которая и стала прообразом тетки Дарьи. И хотя много лет прошло с тех пор, но ее рассказы, пересыпанные острыми словечками (на местном диалекте), остались в моей памяти до сих пор.

Дом у Серафимы Ивановны добротный, высокий. Сама хозяйка гостеприимная и добродушная. Вечером мы все собрались у самовара. Тетка Дарья угощала нас домашней наливкой и пирогом с малиной. А потом шел задушевный разговор. Похоже было, что хозяйка устала от одиночества и была нам несказанно рада. Мы же слушали хозяйку с «раскрытыми ртами», да и было что послушать. Ее истории были сами по себе необычны, да еще и ее местный выговор придавал рассказам особый колорит. Живая от природы, подвижная и смешливая, она изображала все так натурально, что мы хохотали до слез. Я записала по памяти эти местные истории – побывальщины. А вот получилось у меня или нет передать весь колорит необычной яркой русской души, судить вам, мой дорогой читатель.