Геннадий Дорогов - Обезьянка

Каково же было его удивление, когда Эмма (так звали женщину) явилась на встречу в чёрных джинсах и шёлковой блузке того же цвета. На лице – ни пятнышка краски, даже губы не накрашены. Спасибо, что удосужилась нацепить серьги – хоть какой-то знак внимания.

Видя растерянность кавалера, Эмма едва заметно усмехнулась:

– Кажется, ты ждал другую женщину?

– Нет, ну что ты! – сказал Борис поспешно. – Я вижу, ты очень любишь чёрный цвет.

– Да. Для меня он как символ.

– Символ чего?

Она не ответила. С полчаса они бродили по городу, представляя собой довольно контрастную чёрно-белую пару. Борис не мог избавиться от чувства неловкости. Он не знал, как себя вести и о чём говорить с этой странной женщиной. Она же держалась абсолютно спокойно и даже равнодушно.

Когда проходили мимо кафе, Борис предложил:

– Может быть, зайдем?

– Давай заглянем вон туда. – Эмма кивнула в сторону расположенного через дорогу ресторана. – Очень симпатичное местечко. Мне там нравится.

Борис замешкался. Он давно не посещал подобные заведения, поэтому не был уверен, что его денег хватит на то, чтобы провести там время с женщиной. Но Эмма уже направлялась к намеченной цели. Ему оставалось только последовать за ней.

Они прошли через зал и заняли уютную кабинку в углу. Борис раскрыл меню, чтобы оценить свои возможности, но дама, изъяв меню из его рук, сказала:

– Позволь мне выбрать.

Она заказала на обоих несколько дорогих блюд и бутылку французского вина. Дело принимало серьёзный оборот. Надо было как-то выходить из положения, пусть даже с позором. Он начал неуверенно:

– Эмма, я боюсь, что…

– У меня есть деньги, – спокойно сказала она.

– Хорош я буду после этого! – грустно усмехнулся Борис.

Эмма внимательно посмотрела на него.

– Если боишься уронить в моих глазах своё мужское достоинство, то выбрось эту чушь из головы. Всё нормально.

Официантка принесла заказ. Когда она удалилась, Борис спросил:

– Ты считаешь, что это нормально?

– Да, я считаю, что это нормально, – ответила Эмма. – Знаешь, Боря, мне не нравится эта дурацкая тема. Терпеть не могу моралистов. У нас на столе чудесное вино и отличная закуска. Что же тебя не устраивает? Смотри на жизнь проще.

– Как тот козлобородый в тире?

– Это другая крайность, – женщина взглянула на расстроенное лицо кавалера и заговорила неожиданно мягко, почти ласково. – Боренька, давай не будем портить вечер. Ты хотел доставить мне удовольствие – тебе это удалось: мне приятно твоё общество, – она вдруг откинулась на спинку стула и спросила с шутливой строгостью: – Ты всё же наполнишь бокалы, или мне самой это сделать?

Борис улыбнулся и поднял руки, признавая своё поражение. В самом деле, чего он упёрся в своё самолюбие? Эта чёртова щепетильность, сколько раз она портила ему настроение и создавала различные проблемы. Борис тряхнул головой, словно отбрасывая все ненужные мысли, и наполнил бокалы. Вино действительно было чудесным. Оно словно растопило остатки льда. Вечер удался на славу. Эмма заказала ёще одну бутылку такого же вина, а под конец – роскошный десерт.

Борис с возрастающим любопытством приглядывался к ней. Всё же странная женщина. Похоже, её совершенно не волновало, как на неё смотрят окружающие, и что они о ней думают. Она знала себе цену, и эта цена была довольно высокой. Взгляд её карих глаз, казалось, пронизывал собеседника насквозь, словно рентген, а по выражению лица невозможно было понять, о чём она думает. Порой Борис терялся, не зная, шутит она или говорит всерьёз. Несмотря на всё это, Эмма оказалась очень интересным собеседником, способным поддержать разговор на любую тему. Когда вопрос по каким-то причинам её не устраивал, она отвечала уклончиво или вовсе обходила его стороной. Так, например, когда Борис спросил её о роде занятий, она ответила:

– Я работаю на себя, – и тут же переменила тему разговора.

Официантка принесла счёт. Борис взглянул на листок, и ему вновь стало не по себе: сумма приближалась к двум тысячам рублей. Эмма небрежно бросила на стол тысячную купюру и две пятисотки.

– Сдачи не надо.

Когда они вышли из ресторана, она спросила:

– Ты проводишь меня?

– Конечно! – весело сказал Борис. – Теперь я почти уверен: если нападут хулиганы, ты меня непременно защитишь.

– Не бросать же тебя в беде, – ответила Эмма без тени улыбки. Вот и пойми, шутит она или нет.

Он проводил её сначала до дверей подъезда, потом до дверей квартиры, после чего не смог, да и не захотел, отказаться от приглашения войти. Но, войдя в квартиру, Борис вдруг опять почувствовал странную неловкость. Беззаботное, приподнятое настроение куда-то испарилось. Он ожидал, что хозяйка предложит чай или что-нибудь в этом роде, тогда неловкость исчезнет сама собой, и дальнейшие события будут развиваться самым естественным образом. Но Эмма молчала, внимательно наблюдая за ним. Наконец он сказал:

– Пожалуй, я пойду. Поздно уже.

– Разве тебя кто-то ждет? – спросила она.

– Нет.

Эмма подошла к нему и положила руки на плечи, пристально глядя в глаза:

– Может быть, тебя опять что-то не устраивает?

Всё также, не отводя взгляда, она стала медленно прижиматься к нему. Бориса охватило сильное волнение. Он понял, что нестерпимо хочет эту женщину. Какая-то мощная энергия исходила от неё, придавая желанию небывалую остроту. Он крепко обнял её, прижал к себе, и она часто и горячо задышала ему в ухо, извиваясь всем телом. Они стали торопливо срывать друг с друга одежду. Борису ещё подумалось, что со стороны это, вероятно, напоминает сцену из какого-нибудь американского фильма.

…Несмотря на достаточный опыт близких отношений с женщинами, таких ночей у Бориса ещё не было. Уже много раз в изнеможении он переворачивался на спину, едва не засыпая от усталости. Но после короткой передышки Эмма вновь горячо прижималась к нему, и всё повторялось заново. Хотя Борис был ещё далеко не стар, всё же ему давно перевалило за тридцать, и такой юношеской прыти он от себя не ожидал. Что-то не так было с этой женщиной! Она то яростно набрасывалась на него, словно хищница на свою жертву, то вдруг становилась тихой и покорной. Порой она казалась ему загадочным существом из неведомого мира, одновременно внушающим суеверный страх и нестерпимо влекущим к себе. Во мраке ночи её глаза сверкали каким-то неестественным блеском. Ведьма, настоящая ведьма!..

За окном уже светало, но Борис никак не мог заснуть, хотя чувствовал себя очень уставшим. Он лежал на спине, глядя в потолок, и думал о своём новом приключении, о женщине, лежащей рядом с ним на кровати. Борис повернулся к ней и осторожно обнял одной рукой.

– Эмма! – позвал он.

– Что?