Сергей Магомет - Человек-пистолет

– Я хочу тебя любить!

– Ты мне тоже очень понравился, поверь. Но, пока ты не влюбился в меня по-настоящему, я хочу, чтобы ты подумал, стоит ли влюбляться… Я уже сказала, что я особенная женщина. Один человек, который любил меня, умер на мне от сердечного приступа… Ты тоже хочешь рискнуть? Не испугаешься?

– Если это так, то я завидую этому человеку!

– Тогда иди ко мне… Нет! Подожди! – Она снова остановила меня. – Я должна сказать тебе еще об одном… Я хочу, чтобы ты все знал. Я сейчас беременна. И у меня уже приличный срок.

Она обрушила на меня эти невероятные вещи, но они не только не охладили мой пыл, наоборот, я едва с ума не сошел от любви.

– Я бы хотел, чтобы ты стала моей женой, – сказал я, бросившись напролом.

– А что, если я соглашусь?

– Я тебя прошу!

– Хорошо, я согласна… А сейчас бери меня, не бойся!..

Впоследствии я стал догадываться, что большая часть из того, что она рассказала мне в первую ночь в общежитии, скорее всего, не имеет ничего общего с действительностью. Она наговаривала на себя, а я мучился сомнениями. Впрочем, одно оказалось правдой: она была беременна, а насчет остального я так никогда и не смог выяснить наверняка… Мы быстро поженились. Конечно, никакой свадьбы не отмечали: никакой фаты для невесты, никакой тройки для жениха. Лора была просто в нарядном платье, а я – в почти новых джинсах тестя… Сразу после свадьбы у Лоры случился выкидыш. Она долго болела потом, и я заботился о ней, и то время, наш «медовый месяц», когда она поправлялась после больницы, было очень счастливым, и все было прекрасно до тех пор, пока не произошла эта отвратительная сцена в ванной… Но тут я поспешно оборвал свои воспоминания.

– У Сэшеа неприятности в личной жизни, – сказал я Лоре, – то есть даже не в личной жизни, а вообще – легкий неврозик, мания преследования, комплексы и все такое. Он напрашивается к тебе в пациенты. Не возьмешься, интересуется, его починить?

– Сексотерапией?

– Я серьезно, Лора.

– И я серьезно. У меня к нему, к твоему лучшему другу, половая антипатия. Я не выношу этих… страдальцев.

На столе стоял хрустальный графин, подарок маман, наполненный на три четверти, по-видимому, коньяком. Пила ли Лора, пока меня не было?

– Жанка сказала, что ты собиралась сегодня съездить за продуктами к этому своему новому знакомому.

– Она смышленая девочка, наша Жанка, но на этот раз не угадала. Не совсем угадала.

– Ты ждала меня, а я не знал. Прости! Лора удивленно взглянула на меня.

– Я тебя что – ждала?.. – Она высвободилась из моих рук и села за стол. – Ни в коем случае. Я ждала, но не тебя, нет. И было бы лучше, если бы ты вообще не приходил. Было бы лучше, если бы ты остался успокаивать своего слабоумного друга и, напившись, уснул бы там с ним в обнимку.

– Ну-ну, кого же ты могла ждать? – Я подошел и попробовал ее поцеловать, она уклонилась.

– О, я вижу, ты пришел очень возбужденный. И тебя переполняет нежность. Догнать тебя, очевидно, будет нелегко, но я попробую!.. Налей мне, пожалуйста. Я налил из графина ей и себе.

– Давай пересядем на кровать, – предложил я.

– Ты куда-нибудь торопишься, дорогой?.. Ты же знаешь, что я не люблю этих наскоков. Я хочу быть сначала другом, а уж потом – женщиной… Ты, может, сделал большую ошибку, что не попробовал со мной подружиться. Если хочешь знать, женщины – самые преданные друзья… Но теперь, конечно, поздно!

– Не ломайся, Лора. Ведь ты ждала меня.

– Я ждала своего друга. Не тебя. К сожалению, друг не смог прийти. Я ждала Валерия.

– Черт, ты все врешь!.. Зачем ты врешь?

– Зачем мне врать? Я его ждала, но его задержали на работе. У него ответственная работа.

– А как же я? – вырвалось у меня. Лора усмехнулась.

Графин с коньяком на удивление быстро пустел. Несколько раз мы вставали танцевать. Несколько раз я пытался затащить Лору в постель, но всякий раз она ускользала. Она раздражалась. Я не мог понять, в шутку или всерьез. Я оставлял ее в покое, и мы продолжали пить.

– Нет, – смеялась она, – я не отдамся, не отдамся! Чтобы во мне что-то шевельнулось, я должна видеть, что меня действительно любят. Я загораюсь только от более сильного чувства. Я не могу заниматься этим спокойно, автоматически. Если от меня не сходят с ума, если меня не носят на руках, я даже целоваться не могу – скулы сводит, честное слово! Не понимаю, как это некоторые могут, как собачки… Ты не разбираешься в женской психологии…

– Ты же знаешь, как я тебя люблю, – убеждал я ее. – Я хочу, чтобы у нас все было хорошо. Но ведь не получается, не получается…

– Потому что ты не понимаешь, что нужно женщине! – Она уже не могла стоять на ногах, она села на кровать. – Подожди… Ты принес в пакете бутылку? Не скупердяйничай, открывай!

Мы принялись за вино.

– Женщине нужен лев! – Лора уже с трудом ворочала языком. – Настоящий лев, хищник…

– Царь зверей, – сказал я.

Моментами я выключался из действительности.

– Царь зверей… А она бы, женщина, около него эдаким шакалом терлась. Шакальчиком. Он зарычит, а она тоненько так подскуливает: у-у! у-у!.. Это же так просто. Женщина хочет чувствовать себя самкой, а если ей в этом отказывают, бесится… На грозный рык хозяина покорно подставляться… Это наслаждение. Это истинное счастье.

– Это точка зрения, – пробормотал я; смысл ее слов плохо доходил до меня.

– И любые слова женщины – кокетство, – продолжала Лора, мурлыка. – Мужик должен идти к своей цели напролом: «в койку» – и все тут!..

Это я понял. Я навалился на жену и стал ее раздевать. Сначала она вяло сопротивлялась, – я уговаривал ее, ласкал, называл «любимой», – но потом яростно вырвалась:

– Нельзя же понимать все так буквально! – И когда я опять потянулся, чтобы ее обнять, закричала уже с настоящей злостью: – Если тебе невтерпеж, можешь заняться онанизмом!

Я так устал и опьянел, что уже никак не отреагировал на этот крик. Еще некоторое время мы лежали молча и только передавали друг другу бутылку. У меня уже не было сил цепляться за реальность, и я неуклонно съезжал в небытие.

– Эх, мужика бы сейчас, – простонала Лора; пустая бутылка выпала у нее из рук и покатилась по полу.

Комната начала кружиться. Предметы и звуки смешались в один тягомотный кошмар. Постель засасывала, как болото. Я увидел, что Лора, опершись на локоть, наклонилась над полом: ее тошнило. Я задергался, запутавшись в одеяле, пополз к своему краю, свесился с постели, и меня самого вывернуло.

Я очнулся глубокой ночью. Комната озарялась рябящим светом пустого телеэкрана. Я добрался до ванной и попил холодной воды. Вернувшись, я взглянул па бледную Лору, неподвижно лежащую в развороченной постели, на результат нашего пьяного свинства – пестрые блины на полу, и мне сделалось невыносимо горько и стыдно. Превозмогая головокружение, я притащил тряпку и тщательно подтер пол. Потом запихнул тряпку в мусорное ведро, вымыл руки, поправил постель, открыл форточку, забрался под одеяло с головой и стал вспоминать детство.