Игорь Савельев - Без тормозов (сборник)

Настя сидела именно так: на перекрестке взглядов, лицом ко всем. «Всех», впрочем, было всего несколько, так что ничего страшного, но и эти таращились вполне добросовестно. И правда, что за фрукт? Где килограмм косметики? И одета как-то задрипанно… И что за рюкзачище?!

Насте дела не было! Пускай глазеют. Она привычная. На нее всегда глазеют, как в зоопарке… «А я буду смотреть в окно!» Виды, впрочем, шли маловразумительные. Маршрутка мчалась в уфимский район с милейшим имечком «Затон»: Скваер на бумажке написал, как выйти на затонский КПМ, который есть отправная точка федеральной трассы М-7 «Волга».

Наша героиня пару раз уже допекала водителя на этот счет: странно в ее положении, но у Насти был топографический кретинизм, в городе она не могла ориентироваться абсолютно. Впрочем, какой же это город. Лесочки вон какие-то пошли…

Сразу за поворотом «Газель» прижалась к обочине, подняла пыль.

– Тебе вон туда. – Водитель рубанул рукой. – Метров триста пройдешь и выйдешь на свой КПМ.

– Спасибо! – Монеты, протянутые Настей, в ладони успели нагреться.

– Да ладно, выходи так, – подмигнул водила. – Автостоп так автостоп!

– Спасибо!!! – Это было сказано уже очень от души. Настя спрыгнула с подножки и пошла, не обращая внимания на взгляды пассажиров из окон – их любопытство утроилось.

Вот ведь какая мелочь! В буквальном смысле: шесть рублей. Но как же все-таки приятно!

Так и шла она по обочине: бодрая, веселая и даже почти счастливая.

Тем временем на трассу «Урал» выходили с совсем другим чувством.

Еще в городском транспорте (Скваер опять же заботливо «разжевал» все маршруты) Никита пытался расшевелить своего друга. В частности, глянув на городские окраины, он сказал со вздохом:

– А Уфу-то мы с тобой толком и не разглядели… Да?

Вадим вяло кивнул, но мысли его были далеко.

Так, в молчании, медленно и как-то устало они вышли на трассу – на то самое место, с которого свернули вчера вечером… Здесь был огромный съезд – асфальтовое кольцо, и парни брели через него – две фигурки, навьюченные рюкзаками.

Трасса была почти пустой. Только когда вышли на дорогу, мимо с грохотом промчалась фура, и тенты ее трепетали, гуляли всеми волнами.

– Челябинский. – Никита кивнул машине вслед и беззлобно добавил: – Гад, мог бы и подобрать…

– Семьдесят четвертые номера – это Челябинск? – не то чтобы оживился, но спросил Вадим. – Надо запомнить… А Свердловская область?

– Шестьдесят шесть.

Они прошли еще немного, пока не оказались на нормальном участке трассы: не спуск, не поворот. Остановились. Что же, пора разделяться.

Это, наверное, и есть самое щемящее в поездках группой: такое расставание, когда один говорит: «Ладно, я тут встану», а остальные: «Ладно, мы дальше пошли, увидимся» – и так их становится все меньше, меньше, пока все не встанут на большом промежутке… Это как в какой-то сказке, где все по очереди, прощаясь друг с другом, пропадали куда-то. Не могу вспомнить. «Изумрудный город»?

Итак, они остановились, и кто-то должен был занять позицию первым. Никита хотел, чтобы было по-честному:

– Давай ты. Сегодня твоя очередь.

– Милый мой! Не с твоей скоростью! Если я еще и стартую первым, то ты же меня вообще не догонишь!.. Так что я дальше пошел. Давай.

– Даст бог, к ночи до Е-бурга доберемся!..

Они пожали руки, и Вадим зашагал один – и вздохнул, честно говоря, с облегчением. Никита был отличный парень и с расспросами в душу не лез, но все равно – не хотелось ничьего участия или присутствия…

Встав метров через двести, Вадим видел Никиту, видел город вдали – имел возможность видеть что-то, потому что к восходу стоял спиной. Они же ехали на восток. Машин было немного…

Минут через тридцать подобрали наконец Никиту – какая-то семейная пара на «Москвиче», насколько он мог заметить, когда машина проехала мимо. Никита успел махнуть рукой в окне. В его жесте было что-то извиняющееся… Так Вадим остался на позиции один.

Откроем маленький секрет. Вадим никогда не отказывался становиться последним, и не в чувстве товарищества здесь было дело. Просто каждый раз он испытывал такое сильное и минорное чувство, вместе с тем и приятное… Вот хлопнет дверца, и друга твоего увезут. И ты вдруг понимаешь, что остался один на этой жестокой и бесконечной трассе! Сознание это, всегда внезапное, бывает столь сильным, что и дух захватывает. И тут же острое-острое чувство одиночества, в «мирной жизни» не такое явное, пронизывает тебя.

Может быть, именно оно, это чувство, яркое и волнующее, и было причиной, по которой Вадим занимался автостопом?

Это ведь только словечки в автостопе все американские… А по сути это русская дорога и русская тоска .

2004

Собрал вещи, чтобы прыгать как с обрыва.

Let’s go! – на волю!..

Облачко пыли поднимется из-под серых же кроссовок, – а еще больше, пылевую бурю, подымет «КамАЗ», когда тяжело тронется, – и фура уползет с обочины, звучно перемалывая камни; перестроится, выдохнет и уйдет на левый поворот. Стоп-сигнал, на миг, и левый поворот.

Станет оседать пыль.

Когда еще потревожат обочину – неведомо; нехоженую обочину, на которой след протектора отпечатался как будто навсегда – как будто на Луне.

Поднял руку паре легковых, для проформы, или даже не поднял, а просто нагло посмотрел в глаза. И даже не в глаза: опущены щитки от солнца, лиц почти не видно. Легкий жест или взгляд, и все лениво. Во-первых, это глупо – перед поворотом. Половина машин уходила влево, в город, вслед за «КамАЗом». Это в тех случаях, когда на трассе не становилась звенящая, как в дикой природе, тишина.

Во-вторых, зверски хотелось курить, и скромный ритуал превращался в праздник – поиск зажигалки на дне рюкзака, где все вперемешку. Они раз останавливались, драйвер полез зачем-то в двигатель; кабину поднимали; оставшийся в ней рюкзак кувыркался по вселенной… Укололся. Когда зажигалку нащупал-таки, она оказалась горячей. Рюкзак спускал вниз, отгородить ноги от двигателя, от этой адской топки, и даже снимал на часок кроссовки и носки. Сразу две неприятности от «КамАЗа»? Не считая: жопа как синяк.

Ну и, наконец, – с наслаждением закурил.

Единственно смешное, что он однажды слышал из чужих хвастливых историй about hitchhiking, – то, что чел видит машину, бросает сигарету, стопит; машина не останавливается; с невозмутимым видом – он эту сигарету подбирает и курит дальше. Все. Дальше можно не продолжать.

Многим была известна привычка Matthew Gartner кричать со сцены: «Вы верите в истории, которые мы рассказываем?» После этого Matthew Gartner поворачивал мембрану микрофона к залу и делал вид, что слушает ответ публики. Однако в этот раз после концерта в Neurotic Club of Boston на группу BofB обрушилась целая волна иронической критики… «Они стали такие старые, что испытывают проблемы со слухом?» – едко спрашивал корреспондент влиятельной Hypocrites Tribune of Boston. На самом деле этот инцидент объяснялся тем, что к Matthew Gartner не были развернуты звуковые мониторы и он не понимал, звучит ли его вопрос достаточно понятно, поэтому повторил его, как подсчитали журналисты, девять раз.