Игорь Савельев - Без тормозов (сборник)

– Ее мать была курва. Мы разошлись шесть лет назад.

Вадим тут же принял самый свойский, понимающий вид, мол, да, конечно, про себя отметив: драйвер хороший попался, в душу не лезет – про себя рассказывает.

– …Мы с ней учились вместе. Я ведь историк по образованию. Это потом уже… развернулся… Так вот. Нас погнали в колхоз, а там все уже и завертелось. Вас-то небось в колхозы не возят уже?

– Нет, конечно! Но у меня знакомые есть в пединституте – их возили.

– …Встречались месяца три. Родители были против, притом с обеих сторон. Мамаша ее – вот змея была, с золотыми зубами! Она даже в загс не пришла, ты представляешь?.. Зато на свадьбе нашей как весь курс погулял… Комсомольская свадьба: слышал что-нибудь про такое?

– Имею представление. С водкой в чайниках?

– Вот-вот, вроде того. Потом… Квартира, дочка… Начались скандалы, сцены все эти… Может, правда, как это в кино говорят – «не сошлись характерами»? Наверное… Вот ты сейчас смеяться будешь, когда я скажу, что ее больше всего бесило – из-за чего она изводилась прямо. Я колпачки не закрывал.

– Чего?

– Да, серьезно! Я забывал закрывать крышечки у шампуней, тюбики всякие… Пасту зубную так оставлял, крем после бритья… Она психовала чудовищно!

– Да уж…

– Потом она стала гулять направо-налево, попивать начала тоже. Красиво живешь, я ей говорю, милочка. Так мы и развелись. Что характерно! Маринка тогда еще совсем ребенком была, я ей говорю: ты с кем хочешь жить, с мамой или со мной? А она: с тобой. Ты представляешь? Это какой же… надо быть, чтобы родная дочь…

Помолчали.

– Я вообще вот что тебе хочу сказать, Вадим, раз уж у нас такой разговор. Ты рано не женись. Да, ты парень молодой. Да, гормоны, да, любовь. Пускай. Но в загс не ходи категорически! Потому что потом такое будет!.. Эти студенческие семьи – они же все распадаются.

– Да я и не собираюсь пока.

– Ну а если уж женился, то хоть ребенка не заводи. А то вообще труба. Ты своей так сразу и скажи: три года вдвоем живем, без маленьких. И ни на слезы, ни на уговоры – ни на что не поддавайся! – После паузы: – У тебя хоть девушка-то есть?

– Нет!

На этот вопрос – а задавали его часте-енько – Вадим всегда отвечал с таким вот видом: излишне беззаботно, с глуповатой полуулыбкой – не беда, мол, чего тут особенно…

Но драйвер даже оторвался от дороги:

– Чего же ты, парень… Сколько, говоришь, тебе лет?

«Ну вот. Началось». Вадим подумал о водителе плохо, сохраняя на лице все то же выражение: смесь напускной беззаботности и какой-то беспомощности. Кому приятно, когда тебя считают ущербным? Кому приятно пускаться во все тяжкие объяснений, оправданий…

– Просто я еще не нашел такого человека. Скажем так.

Казенностью фразы, долгим подыскиванием слов Вадим дал понять, что тема должна быть закрыта. И драйвер это понял, видимо, – полностью переключился на дорогу, только крутанув головой:

– Серьезно ты подходишь к этому делу…

Судя по интонации, в «это дело» вкладывался глубокий – несколько сальный – смысл.

Вы думаете, Вадим не влюблялся? Влюблялся, да еще как! Была у него такая одноклассница, томная, с изящно припухшими веками и в кудряшках… Вы думаете, Вадим не делал романтических глупостей? Его избранница еще спала, да и весь город спал крепчайшим сном, когда он с банкой краски в пять утра отправился под окна к ней, с тем чтобы написать заклинание Ромео всех времен: «Доброе утро, любимая!»

Вышло, правда, все настолько трагикомично, что он и сам предпочитал не вспоминать, и уж точно – веселой ему эта история не казалась… Вадима застукал дворник. Вот как это произошло.

В городе уже рассвело, но было очень пусто и гулко, и казалось Вадиму, что он попал в параллельный мир… Он открыл для себя это время и потом даже гулял так иногда, замечу в скобках. А пока он прокрался в нужный двор, там мелом разметил асфальт и начал краской – аршинными буквами: «Доброе утро…» И тут вышел дворник! Кто же мог подумать, что он заступит так рано… Это был потомственный питерский алкаш, могучий и с плохими зубами, а главное – начисто лишенный всякой романтики. Как он орал! А как Вадим бежал!.. И он не видел, как жесткая метла дворника размазывала полосы из непросохшего «Доброе у».

Слоняясь в то утро, несостоявшийся юный Ромео решил даже выпить с горя, но и здесь был прокол: все «круглосуточные» точки в шесть утра оказались на замке. И здесь усмешка судьбы. А улицы косо осветились восходящим солнцем… Сколько лет прошло с тех пор, Господи!

…Машина подъезжала к городу. Большегрузные «волки трасс» оказались порядком разбавлены садовыми «Москвичами» и «жигуленками», натужно везущими семьи и какую-нибудь ржавую бочку сверху. Зачем? Кому нужна эта бочка в городе? Да и в саду?.. Заходящее солнце окрашивало промышленность Уфы в багряные тона, во главе с дымом из труб.

– Хороший ты парень, – посетовал драйвер, глянув на Вадима – словно прицениваясь. – Плюнуть, что ли, на все и довезти тебя до Челябинска? Мне вообще-то все равно, где отдыхать. Часов пять я еще осилю, а завтра просто позже тронусь. А? Поехали?

– Спасибо большое, но нет, отдыхайте. Мне в Уфе проще заночевать – тут «вписка» есть хорошая. Да и Никита… дружок-то мой… он же меня вообще не догонит, если я до Челябы сейчас дойду! Так что спасибо… Вы за КПМ на стоянку встанете? Там меня и высадите…

Последняя фура проехала мимо, прогрохотала рухнувшей надеждой. Эти большегрузы имеют неприятную особенность: проходят с таким грохотом, что, хоть ты и не первый сезон на трассе, сердце все равно непроизвольно сжимается: а ну сейчас прихлопнет как муху?..

Последняя фура проехала, а за ней – пусто, и только там, вдали, показалось несколько легковых… Настя опустила руку. Да, давно она не застревала так в какой-нибудь дыре! Трафик – чудовищный.

Итак, легковые тоже не воспылали желанием ее подобрать.

И стало тихо на трассе. Тишина воспринимается здесь очень остро, возможно, потому, что бывает-то редкой гостьей… «Ну что же. К неудачам будем относиться философски», – усмехнулась Настя. Отойдя подальше на обочину, туда, где пробивалась уже травка, она присела на корточки возле рюкзака, нашла в нем зажигалку, пачку недорогих сигарет… Затянувшись, огляделась. По-прежнему было тихо: безмятежно и безысходно.

Дальше трассы рос лес, вроде с корявыми соснами, а может, и смешанный. Лес, отравленный парами бензина, старыми покрышками и всякими там канистрами, мочой водителей и пассажиров. Но, кстати, как ни странно это прозвучит, придорожный лес – глух, в него редко кто заходит дальше двух метров; а может, там, в непроходимых чащах, растут грибы – невиданные и несъедобные?.. Начало леса, как было уже сказано, завалено всяческим дорожным хламом, и вековая пыль оседает на листьях. О, среди прочего мусора – обычная для трассы вещь: раздавленный и убранный с дороги труп. Собачки, разумеется.