Владимир Владыкин - Юлия

Юля доверчиво склонила голову набок, с аккуратно зачёсанными по середине на пробор волосами. По мере его приближения она смотрела на него сквозь тёмные очки. Ей подумалось, что точно так же кот подкрадывается к воробьям, и эта мысль обидно корябнула по сердцу. Семён между тем уселся рядом с ней.

– Ну, чего молчишь? – спросил своим хриплым голосом.

– Вы думаете, я знаю, чего вы хотите? – удивлённо спросила она.

– Я в долгу перед тобой, – начал он снова. – Скажи, что желаешь, всё сделаю для тебя! – продолжал вкрадчиво он.

– Вы посмотрите, может уже клюёт? – хотела отвлечь своей заботой о его поплавках, чтобы он только отстал, но не тут-то было:

– Клёв уже отошёл – подождём следующего!

– Вы мне ничего не должны! – напомнила она.

– Должен, ещё как должен! – подхватил он, видя, что ей интересен такой разговор. – Будь умницей, подумай хорошо!

– Вы меня не уговаривайте, мне думать нечего!

– Какая у тебя коса! – он медленно, слегка провёл по волосам, заплетённым в тугую косу. Волосы цеплялись за его шершавую, как напильник, ладонь. – К такой чудесной косе подойдёт голубая заколка, как твои глаза, – закончил он, пропуская её слова мимо ушей. Юля в испуге привскочила от его оскорбительного и неприятного для неё прикосновения.

– Что вы делаете? – громко воскликнула она.

– Да что я сделал такого? – он опешил от её возмущения.

– Не прикасайтесь ко мне! – отчеканила твёрдо.

– Не буду, не буду! О, какая недотрога! – однако её неприязненный тон и её колючий, пронзительный взгляд зацепил Семёна. Он выжидательно взирал на неё и вместе с тем любовался ею. В голове у него роились старые обиды, он всегда считал, что из-за неё поломались все его планы, и потом пришлось нести тяжкий крест. Эта девчонка некогда перевернула всю его жизнь: испоганила, отравила ему всё существование. Да, это она разлучила с семьёй на долгие годы. И сейчас сидит и строит из себя недотрогу. А ведь понимает всё, что ей говорил.

Разумеется, Юля очень хотела иметь красивые вещи, но как она могла так прямо сказать об этом Семёну. Она боялась ему признаться о своём естественном желании, несмотря даже на то, что он сам готов одарить по первому её слову. Но что за всем этим стояло, она решительно не представляла. Сколько они с Машей переговорили вечеров на тему нарядов, и как только не мечтали о красивых вещах! Но для них это пока – несбывшийся сон.

Под его пристальным взглядом Юля потерялась, уйдя в глубь себя. Может, ничего нет плохого в том, что он намерен сделать ей подарки; может, он от чистого сердца хочет сделать ей приятное? Если она даже согласится, то что в этом плохого, ведь сестра ей иногда покупает вещи, пусть и он. Искушение иметь хорошие наряды – было очень велико. На мгновение она даже представила, как войдёт в детдом в доселе не виданном платье, и на неё с восхищением уставятся девчонки…

– Интересно, зачем вам тратить деньги мне на подарки? – спросила она. – Вы можете это делать успешно для своей дочери!

– А что же, разве ей не делаю? Делаю. Да и ты… чтобы ты была самая красивая! – Семён просиял в улыбке. – Я тебе это обещаю! Но ты должна… как тебе сказать, – он нервно завращал глазами, в поисках слова.

– Вы шутите? – почти выкрикнула она, вскинув голову, охваченная безотчётным страхом: брови взметнулись вверх.

– Мне совсем не до шуток! Я хочу тебя поцеловать… – Семён почувствовал, как сильно бьётся его сердце, и в глазах мутнело.

– Поцеловать? Зачем? – она видела, как он всегда целовал Светку, как она руками оплетала его крепкую загорелую шею. Иногда завидовала: был бы и у неё отец, он бы тоже так ласкал её. Сейчас он молчал, а Юля сама не знала, как у неё вырвалось: – Только сюда можно, – указывая при этом пальчиком несмело на свою щёку. Однако вместо того, чтобы ограничиться тем, что разрешила она, Семён обхватил её руками, не помня, что творит, повалил девушку на спину, впиваясь прокуренным ртом в свежие, пахнувшие детством губы. Он вконец обезумел, зажав её своими ножищами в кирзовых сапогах, не давая ей вырваться. Тогда она пустила в ход свои руки, отчаянно отбиваясь: била его по роже, царапалась, кусалась. С его плешивой головы слетела соломенная шляпа и покатилась к воде. Юля вцепилась ему в короткие полуседые волосы.

Он был разъярён её сопротивлением, как бешеный зверь; казалось, он разорвёт её на части, тяжело дыша, и задыхаясь. Юля стала отчаянно кричать тонким пронзительным голосом. Он пытался её успокоить: обзывал, приглушенно кричал на неё, хрипел, переходя на шёпот; уговаривал сдаться. Но она продолжала кричать, колотя рукой по его красной морде. Семён придавил её руку, зажал ей рот своей грязной жёсткой ладонью. Юля, однако, вырвала свои руки и так огрела его кулаком по носу, что он замер, поняв всю меру своего гнусного поступка. Резко вскочил на ноги, глядя на девушку, как на раздавленный прекрасный цветок на дороге. Потом быстро завращал головой во все стороны, боясь, как бы кто-нибудь не услышал её крика, и мог уже мчаться сюда… Юля, вся обессиленная от неравной борьбы, продолжала лежать на траве, поджав под себя ноги, обхватив лицо ладонями, содрогаясь исступлённо, горько рыдала, испытывая приступы тошноты.

Семён надел шляпу, провёл ладонью по горевшему лицу: увидев на пальцах капельки крови, обозвал её про себя самыми грязными словами. Семён как ни в чём ни бывало продолжал рыбалить, а Юля встала и начала собираться в дорогу. Увидев это, Семён повернул к ней голову:

– Ты куда? Вместе пойдём! Вот только посмей уйти, – пригрозил он.

Юля не ответила, взяла свою сумку и стала подниматься на зелёный бугорок.

– Постой! – закричал он. Но Юля и не думала останавливаться.

– Я богом прошу – останься! – почти жалобно выдохнул Семён. Такого тона она от него раньше не слышала. Юля исподлобья, диковато оглянулась на него и с отвращением отвернулась в сторону станицы, лежавшей на отлогом вытянувшемся холме вдоль бескрайнего займища.

– Нет, я пойду! – отчеканила она и зашагала.

– Останься, прошу последний раз, я не трону тебя! Прости, не хотел. Чёрт попутал!

Юля поняла – он не на шутку боится её, какой жалкий, мерзкий тип, и пошла дальше. Однако позади себя она услышала его тяжёлое ухающее дыхание зверя, гнавшегося за ней, но теперь страх прошёл. Он нагнал её. Взял за руку, Юля отдёрнула её.

– Не надо мне от вас подарков! – непреклонно ответила она.

– Ладно, ладно, там посмотрим, а пока не уходи, – огонёк надежды блеснул и погас в его серых глазах, мол, она простит его. – Туда иди, куда сама хотела, уже жарко – искупайся!

Юля подняла на него испытывающий взгляд прелестных тёмно-голубых глаз. Семён отступил: он чутьём понял – она смирилась, теперь не уйдёт без него. И правда, Юля погашала по берегу и скрылась в лучах палящего солнца за ближайшим кустарником.