Владимир Рачек - Полярный старт. Рассказы о северном туризме

А тут некий Степан – охотник и рыбак.

– Буду, – говорит, – на своей моторке к заимке идти. При высокой воде – вас дальше закину.

– Сколько? – спрашиваю.

– Двадцать пять рублей. А спирт есть?

– Есть, – отвечаю.

– Ну, тогда и флягу спирта.

– Хорошо, согласны.

– После обеда отходим, – говорит Степан.

– Ждите у лодок, что под железнодорожным мостом.

Часа в три подошел Степан с сыном лет девятнадцати («зовут Валерка», – так он представился). Погрузили свои мешки. Загрузились и мы. «Казанка» – дюралевая моторная лодка – хорошо присела в воду. Отчалили. Степан включил мотор – старенький «Вихрь», и мы пошли вверх по Кожиму.

Река была довольно широкой, с быстрым течением, и обжималась тайгой. Местами то правый, то левый берег поднимался над водой, демонстрируя свое скалистое основание. Над самым руслом вода подмывала таежные деревья, обнажая их корни, а некоторые вовсе сбрасывала и уносила вниз по течению. Именно река здесь диктовала свои жизненные условия.

К вечеру пошли перекаты. Стало больше скалистых обрывов и прижимов. Степан мастерски вел «казанку». Было видно, что он хорошо знал реку. На перекатах с разгону брал быстрины и, казалось, лодка еле продвигалась. Скорость, которую придавал ей мотор, гасилась напором встречного течения. За перекатами опять набирали скорость и неслись дальше.

– Скоро избушка! – прокричал Степан.

– Держитесь, впереди порог! Будем проходить!

Выше, действительно, просматривалась белая водяная пена порога. Отдельные валуны перегораживали русло. Лодка с разгону врезалась в пену между валунами, застыла на быстрине, но Степан сумел увернуть ее в сторону, где опять набрала ход. В очередном проходе мотор с натугой завыл, лодка задрала нос, наскочив на камень и, медленно двинулась кормой назад, в пену порога. Витюля, увидев это, снял с носа лодки якорь, чтобы бросить его в воду и таким образом затормозить снос.

– Не трогай! Не трогай, мать его так! – Закричал Степан, – сорвет якорь!

Витюля посмотрел на него, но бросать не стал.

– Берите весла, и помогайте держать лодку. Шпонку на валу сорвало, – сообщил Степан.

Мы бросились к веслам и, упирая их в дно, – тут было мелко – удерживали «казанку». Но под напором воды она все равно ползла вниз. Как-то увалив лодку в зону спокойной воды, за большой валун, спрыгнув в воду, мы ее остановили.

– Держите, а я шпонку поменяю! – крикнул Степан.

Быстро порывшись в вещах, нашел железку и установил ее на вал двигателя.

– В лодку, – скомандовал он, включив мотор.

Нас отнесло назад, но, набрав скорость, мы опять вонзились в порог и, от валуна к валуну, лавируя, вырвались на гладь более спокойной воды. Порог был пройден. А через двести метров по левому берегу заметили избушку и причалили к ней.

– Ну, ты даешь, – говорю Степану, – рискованно мы проходили порог.

– Все нормально, – отвечает, – я тут уже пятнадцать лет. Реку знаю.

Да, уж, подумалось, мужик он рисковый. Но нервный.

– А как с рыбой? – спрашиваю.

– Вот сейчас и попробуем поймать, – говорит Валерка.

– Есть чем ловить?

– Есть – из дому припас небольшой складной спиннинг.

От своей бороды отрезал клок волос и прикрепил к крючку. Вот и мушка готова. По этому поводу мужики посмеялись.

– А чего, – говорю, – можно волосы для мушки с любого места брать, кроме как из головы. С головы волос намокает и будет висеть сосулькой. С бороды – нет, будет как натуральная мушка.

Пошли к реке и минут за тридцать наловили с десяток жирных хариусов. Он вкусный сырой, если немного подержать его в соли. И в ухе вкусный.

Степан с сыном расположились на ночевку в избушке, а мы – в палатке, рядом.

Утром обещали нас забросить еще километров на пятнадцать – двадцать, как позволит вода. Сами они собирались рыбачить в районе избы.

Минуя ряд шивер и быстрин, Степан и сын закинули нас к началу горелого леса, что по левому берегу. Выгрузились. Достаю двадцать пять рублей, флягу спирта. Благодарим. Но, вижу, Степан не доволен.

– С каждого по двадцать пять, – говорит.

– Нету, ребята, больше, – отвечаю, – вот все, что договаривались.

– Двадцать пять с каждого, – повторил сын Валера.

Я обернулся и… обомлел. На нас смотрели два ружейных ствола.

– Сейчас, мужики, спокойно, – говорю.

– Что делать будем? – советуюсь с Мишкой и Витюлей, – денег у нас только до Москвы доехать.

«Стоп», – думаю. – Степан, возьми приемник. Почти новый – «Селга», и стоит он прилично.

Вижу, у сынка загорелись глаза. Советуются.

– Ладно, давай, – говорит.

Достаю транзистор, протягиваю, с опаской поглядывая на стволы. Валера включает – не работает.

– Поменяешь «крону» – заработает, – объясняю.

Не прощаясь, дыркнули мотором и ушли вниз.

– Да, не все так просто в тайге, – резюмировали мы ситуацию.

– А ведь могло быть и хуже, – заметил Витюля, – у нас и снаряжение хорошее и продукты. А кругом тайга. Да и никто и не видел, что мы ушли по реке. Давайте лучше двигать отсюда.

Наскоро перераспределив снаряж, ушли в горелый лес.

– А-а-а, сучьи дети! Счас я вам глазки-то повыколю! Чего разлегся!? Мать твою перетак!

С перепугу дернулся, открыл глаза – на меня смотрят острые зубцы хозяйских вил. На держаке – костлявая рука с крупной сине-фиолетовой татуировкой. А выше рук – смотрит на меня бабушка со взъерошенными седыми волосами, плюя яростью в пространство вокруг.

– Бабушка, прийміть вила, – говорю по- украински, так как еще не осмыслил, что я на севере России, а не в Украине, где, как правило, бабушки общаются на нашем родном языке. Она дернулась, повела вилами в сторону.

– Тихіше, тихіше, бабушка, – а сам потихоньку сползаю со стожка сена, на котором задремал.

– Понаезжали тута, сено мне топчите. Вы его собирали? Сушили? А ну брысь отсюда!

Но уже как-то спокойней повела держаком на другие копны, где, как и я, дремали на северном солнышке наши ребята.

– Уходим, уходим, – говорю, поправляя сено. – Вот, все в порядке, все сложено…

– Откуда будете? – спрашивает она, воткнув холодное оружие в землю.

– С Украины, с Винницы, – отвечаю.

Бабуля как-то задумчиво медленно повернулась и ушла к деревянным избам, что находились недалеко от станции Косью, куда мы часа полтора назад прибыли.

– Лучше пошли отсюда, – говорит Дима Едемский.

– Давай перетащим рюкзаки назад, к станции, а то все тут какие-то психованные.

Приехали мы сюда по старому железнодорожному северному тракту «Москва – Воркута». Год вынашивали идею о походе на дальние рубежи северных гор, начитались материалов о красоте, необычности Приполярного Урала, спортивной ценности прохождения здешних гор.