Валида Будакиду - Пасынки отца народов. Мне спустит шлюпку капитан

Вот ещё! – услышала она, как тётя Надя говорила кому-то в квартире. – Пусти такую в дом, а потом всю жизнь с её матерью хлопот не оберёшься! Во всех смертных грехах обвинит!

Аделаида почему-то снова вспомнила, как они всей семьёй были в гостях у тёти Нади. Вспомнила, как тётя Надя улыбалась, угощала её на кухне конфетами в блестящих московских фантиках, и заплакала…

Снова сесть на автобус без денег Аделаида не решилась и пошла домой пешком. Пошёл дождь, и было так горько, так грустно… Аделаида всё поняла! Поняла, что деда действительно не придёт больше никогда! И зря она оглядывалась на каждый проехавший мимо голубой «Запорожец». Она поняла и теперь даже не сомневалась, что этот день станет одним из самых ужасных в её жизни!

Мокрая, с грязными потоками воды улица. По ней куда-то бегут люди. На Аделаиду никто не обращает внимания. У взрослых свои взрослые заботы. День кончается, им ещё многое надо успеть. Их так много, они так спешат! Сутулые, некрасивые дяди в тёмных пиджаках и спортивных штанах навыпуск. Они, засунув руки в карманы, неуклюже перепрыгивают через лужи, как если б у них болели ноги. Они и бегут за автобусом, делая вид, что и не бегут вовсе, а только вслед ему передвигаются. Им бежать стыдно, потому, что тот, кто бежит – суетится, а суетиться в Городе было всё равно, что терять достоинство. Уважающие себя люди должны вести себя торжественно и степенно. Поэтому они бегут за автобусом на совершенно негнущихся ногах, как на ходулях, прижимая локти к карманам пиджака. У тётей в руках сумки и сетки, и у них дома тепло и сухо. Аделаида всматривается в жёлтый свет зажжённых окон, и ей кажется, что она видит всё, что происходит там, за тонкими стёклами в дорожках дождевых капель…

Наверное, там с кухни в гостиную и обратно носятся и кричат дети. Они или уже сделали уроки, или вовсе их не будут делать. Как Кощейка говорит: «Подожди меня пять минут во дворе! Я сейчас на „троечку“ прочту разочек и приду». Вся квартира воняет жжённым постным маслом, потому, что мама им жарит пирожки с картошкой и дверь из кухни в комнаты они не закрывают. Там же на кухне сидят папа с соседом, о чем-то разговаривают, пьют пиво и курят. Никто никому не делает замечаний. У них всё время громко работает телевизор, и его никто не смотрит и не выключает. Ни папа, ни мама, а может, у них ещё есть и бабушка с дедушкой, и они не говорят детям, чтоб они не кричали и не бегали. За соседом пришла жена в байковом халате и тоже присела с ними около газовой плиты с дымящимися пирожками. Всем вместе уютно и хорошо.

Как часто Аделаида завидовала Кощейке, что её мама работает дворничихой! Она могла с обеда до ужина вообще не убирать со стола, просто накрыть всё тарелками и не боялась мух, которые переносят «микробов» на «своих грязных лапах». И это так здорово! Можно в любую минуту отрезать хлеба, помазать его маслом и есть, кроша на пол кусочки, прямо перед телевизором в гостиной. Ну, и что? Крошки потом Кощейка подметает сама, зато и ешь и мультики смотришь! Их ведь только два раза в неделю показывают, и почему-то всегда во время ужина!

У Аделаиды в семье ели исключительно в столовой, которой называли проходной застеклённый балкон. Когда готовилась еда, двери в квартиру закрывались, чтоб не пахло. Когда ели – тоже.

– Уже два часа, – мама внимательно смотрела на круглые стенные часы, – пора обедать. Давай, Аделаида, накрывай на стол!

– Я пока не голодная! Я кушать не хочу! – Аделаиде вовсе не лень было «накрывать на стол», и есть ей правда не хотелось…

Разве я тебя спросила, что ты хочешь? – в лице мамы неподдельный интерес. – Плевать я хотела на то, что ты хочешь, потому, что ты всю жизнь только или что-то «хочешь» или «не хочешь», всё потому, что только о себе думаешь! Кроме тебя, в доме ещё люди есть! Не огрызнёшься – сдохнешь! В нормальных интеллигентных семьях люди все вместе садятся за стол, обедают, ужинают, разговаривают друг с другом, рассказывают новости. Они не жрут одни, как ты, и когда попало! У них в семье приняты часы приёма пищи!

«Да-да, – думала Аделаида, – хотелось бы рассказать тебе новости! Ты будешь „вникать“ и может даже соглашаться. Но ты и всё поймёшь совсем не так, как на самом деле, и потом ещё и сто лет припоминать будешь: „А-а! Так ты же сама мне говорила!!!“»

Прежде чем нести из буфета тарелки, надо стереть со стола пыль. За этим мама следит особенно тщательно и всегда после тряпки ещё проводит по клеёнке ладонью. Аделаида расставляет тарелки, нарезает хлеб. Мама говорит, что это – «обычные женские обязанности». Почему ни папа, ни Сёма на стол не «накрывают»? Даже если оба не заняты ничем. Вообще ничего не делают, а просто сидят. Они приходят, когда на столе уже всё лежит, когда всё готово, и садятся. Берут нарезанный хлеб и придвигают к себе тарелки с супом. Заглядывают внутрь. Почему они не накрывают? Они же тоже едят! Мама к обеду всегда достаёт из холодильника сливочное масло и сыр. Сливочное масло и сыр надо же «подавать» на завтрак!

Аделаида не любила эти «семейные» обеды потому, что то, что творилось за столом, у неё каждый раз, снова и снова вызывало неприятное недоумение.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.