Светлана Бестужева-Лада - Правда на крови

Слушать ее было интересно, говорила она обо всем с еле заметной насмешкой, но насмешкой добродушной, а если улыбалась по-настоящему, то эта улыбка удивительно красила простенькое личико без следа косметики, на котором – по странной прихоти природы – сияли огромные серые глаза, точно позаимствованные у какой-то сказочной красавицы.

– Можно мне позвонить вам как-нибудь, Даша? – спросил Илья, прощаясь с ней у подъезда довольно внушительного дома, как принято говорить, «улучшенной планировки» и – что совершенно для него нехарактерно – не обращая на этот самый дом ни малейшего внимания. – Мне бы хотелось пригласить вас куда-нибудь, по вашему выбору.

– Позвоните, – без жеманства откликнулась Даша. – Я с удовольствием с вами встречусь. А выбор – за вами, у меня фантазия бедная. Телефон запишите или запомните?

Илья никогда не жаловался на память, наоборот, гордился ею, но тут, из чувства непонятного ему самому суеверия, записал номер на отдельной чистой странице блокнота. Ни имени, ни инициалов – только шесть цифр. И потом, не торопясь, шел домой, радостно удивляясь тому, какие невероятные повороты бывают в судьбе. Не было бы счастья…

Неделю спустя Илья уже не понимал, как мог жить без Даши. В кафе они были один-единственный раз: при том, что Даша ничего не просила и всему радовалась, вечер обошелся в слишком круглую для Ильи сумму. Так что впоследствии они просто гуляли или сидели в комнате Ильи, разговаривая обо всем – и ни о чем.

Уже избалованного известностью журналиста умиляло и забавляло то, что девушка, похоже, понятия не имела о том, кто он на самом деле и приняла на веру слова об «окололитературной деятельности». Удивляясь самому себе, он рассказал Даше о «прелестях» жизни в детском доме, о том, как непрост и полон досадных помех путь к самостоятельности – не столько духовной, сколько материальной. И если бы он панически не боялся «красивых слов», то едва ли не на второй день знакомства признался бы себе, что влюбился. Первый раз в жизни.

Хотя при чем тут красивые слова? Если честно, Илья просто не понимал, что с ним происходит. В его жизни женщины всегда занимали так мало места, что мысли о них не тревожили его вообще. Разве что о недоброй памяти Виктории думалось ему чаще, чем следовало бы, но исключительно из-за того, что он боялся какого-нибудь безрассудства с ее стороны. Об остальных он забывал в ту же самую минуту, когда прощался – до следующей встречи или навсегда. Причем забывал совершенно искренне.

– Илья, – сказала ему как-то одна из его краткосрочных возлюбленных, – а ведь про тебя даже песня есть. Недавно по радио слышала.

– Это какая песня? – лениво осведомился Илья, абсолютно всем в данную минуту довольный и меньше всего желающий выяснять отношения, пусть даже и хорошие. – Это та, в которой про журналиста? «Трое суток шагать, трое суток не спать, ради нескольких строчек в газете»? Да?

– Нет, – усмехнулась девушка, – это та, в которой припев замечательный. «Не ходи к нему на встречу, не ходи, у него гранитный камушек в груди».

– У меня – камень в груди? – неподдельно изумился Илья. – Ну, ты даешь, дорогая моя! Чем обязан такому мнению?

– Только себе. Ты вот сейчас меня обнимал, а думал совершенно о другом. По глазам видно.

– Ну и что? Действительно, думал о другом. Но по-моему, на качестве процесса это не отразилось, если судить по твоей реакции… Впрочем, спасибо за подсказку, впредь глаза буду закрывать.

Чем закончилась эта увлекательная беседа, Илья и не помнил уже. Как, впрочем, не помнил и имени этой девушки, любительницы эстрадных песен. Хотя слова о гранитном камушке в груди его все-таки задели, да и кого бы обрадовало такое мнение?

Но – и в этом вся соль – герой наш искренне считал, что любовь – это литература, театр, кино, но уж никак не реальная жизнь. Что люди выдумали себе эту красивую сказку, дабы прикрыть слишком уж неприглядный смысл отношений между мужчиной и женщиной. Дружба – да, это действительно высокое и искреннее чувство, дружба и в жизни встречается ничуть не реже, чем в произведениях искусства. Но любовь… Помилуйте, и говорить-то смешно!

Так что совершенно верно: хорошо смеется тот, кто смеется последним. И по иронии судьбы, Илье пришлось испытать все прелести любовного помешательства, еще даже не отдавая себе отчета в том, что это – любовь. Он не обратил внимания на то, что девушка практически мгновенно согласилась на дальнейшие встречи и тут же дала свой телефон, не спрашивая, кстати, его номер телефона. Короче говоря, Илья вообще ни на что не обратил внимание, кроме самой девушки.

Более того, он позвонил Даше на следующий же день, едва дождавшись более или менее приличного времени – будь его воля, он бы позвонил в шесть часов утра. Это он-то, всегда городившийся своей волей и выдержкой! И с трудом взял себя в руки, когда после первого же звонка трубку сняли и неподражаемый голос, который всю ночь грезился ему в полусне-полумечтах отозвался:

– Слушаю вас.

Несколько секунд, которые ему самому показались вечностью, Илья не мог произнести ни слова, так перехватило горло. Но все же как-то с собой справился и произнес:

– Доброе утро, Даша. Это Илья, если вы меня помните.

В ответ раздался смех, такой же обворожительно-русалочий, как и голос. И совершенно необидный:

– Илья, ну как я могла забыть человека, с которым только вчера познакомилась? С памятью у меня, слава богу, все хорошо.

Илья не нашелся, что ответить. Но Даша как будто и не заметила возникшей паузы.

– С вами все в порядке? Я беспокоилась: может быть, за ночь выскочили все-таки какие-то последствия… Вы же упали, ударились. Все хорошо?

– Все просто отлично! А чтобы доказать вам это, приглашаю вечером посидеть в кафе. На ресторан у меня, простите, денег нет.

– Вы всегда так откровенны? – уже серьезнее спросила Даша. – Странно… Но в общем-то даже занятно, я такого еще никогда не встречала. Знаете, в кафе тоже ходить не обязательно, можно просто погулять.

– Ну, нет, – рассмеялся Илья, – кафе мой бюджет выдержит. А насчет откровенности… Знаете, Даша, я считаю, что всегда нужно говорить правду. Только правду. Тогда все намного легче и проще.

– Вам или окружающим?

И снова повисла пауза. Илья подумал: так могла сказать только Рита. Расставить правильно все акценты, не обидеться и не обидеть собеседника. Мудрая Рита, которая терпела его и понимала, как никто, самый его близкий друг. А тут – двадцатилетняя девчонка, вряд ли особо искушенная в жизни и в тонкостях человеческих отношений, нашла ту самую, единственно верную для Ильи интонацию…

Удивительное – рядом. Или – теперь уже далеко? Может быть, он отпугнул ее своей излюбленной правдивостью и теперь она вежливо и элегантно закончит разговор и вычеркнет из своей памяти и телефонный звонок, и растяпу-журналиста? Как он сам делал десятки раз… От этой мысли Илью бросило в холодный пот.