Виолетта Трофимова - Прорыв

– Вивасвант! Вивасвант!

Но он был далеко, и не мог ей ответить.

Мисс Смит была сильной девушкой. Мисс Смит не привыкла пасовать ни перед какими трудностями. «Пусть мечта о несбыточной любви остается мечтой, – подумала она, – а мне нужно работать. Нужно возобновить выступления. Сегодня же пошлю телеграмму Томми».

Через месяц Виргиния снова читала стихи со сцены.

Весна в Калькутте стояла жаркая, не в пример канадской. Изнемогая от духоты, у здания городской больницы прогуливались двое мужчин.

– Не знаете, как там доктор Рао? – поинтересовался один из них. – Угораздило же его попасть в больницу в такую жару.

– Да уж, – отозвался другой. – В последнее время у него все шло как по маслу. А вот после смерти Пита он стал сам не свой. Замкнулся в себе, ни с кем не разговаривал. Конечно, такой удар. Сколько же лет было Питу? Двадцать пять, или чуть больше?

– Около этого. Вивасвант любил Пита, тот был одним из его лучших друзей.

– Пит тоже любил Вивасванта. Он ведь стал его секретарем и даже приехал вместе с ним в Индию.

– Да… А на его похоронах Вивасвант сначала молча шел за гробом, а потом вдруг упал в обморок. Его отправили в больницу, но он так и не пришел в сознание. Сказали, что у него нервное истощение.

Тем временем в палате несколько врачей и медсестер пытались удержать могучее тело доктора Рао, сотрясавшееся как в лихорадке.

– Беспокойный дух пытается покинуть плоть, – заметил кто-то.

– Но только не в тридцать два года, – возразила Кастурбай, державшая Вивасванта за плечи. Кастурбай, не то врач, не то медсестра, была высокой полной девушкой лет двадцати-двадцати двух с низким грудным голосом и крутым нравом. Говорили, что она монашенка. Ее не любили за резкость по отношению как к пациентам, так и к коллегам, но уважали за то, что среди ее больных практически не было смертельных исходов.

– Ну же, Вивасвант! – кричала она. – Держитесь, вы же такой сильный! Вы должны жить!

Его продолжало трясти.

– Вколите же ему успокоительное! – приказала Кастурбай.

И вдруг здесь, на грани жизни и смерти, Вивасвант широко раскрыл свои громадные глаза и закричал:

– Виргиния! Виргиния!

– Кто это? – спросила Кастурбай.

Никто из присутствующих не смог вспомнить среди его американских или европейских друзей ни одной Виргинии.

А на другом конце света мисс Смит, мирно читавшая дома какую-то книгу, вскочила на ноги и спросила:

– Меня кто-нибудь звал?

– Нет, Верджи, никто тебя не звал, – отозвалась ее мама. Это была немолодая, но все еще привлекательная женщина, обладавшая способностью сохранять спокойствие при любых обстоятельствах.

– Может, мне показалось… Так странно…

– Но никого же нет дома, Верджи, – объяснила ей мать.

– У меня нехорошее чувство.

– Думаешь, что-нибудь случилось?

– Не знаю.

Мать Виргинии была решительной женщиной.

– Ладно, – сказала она. – Я сейчас выйду на улицу, схожу в контору Джона и Билла и зайду к Эмме.

– Спасибо, мама, – улыбнулась Виргиния.

Через некоторое время миссис Смит вернулась.

– Ну, как? – со страхом спросила ее девушка.

– Все в порядке, Верджи, – ответила ее мать. – Все живы-здоровы. Тебе, наверное, показалось.

– Слава богу, – облегченно вздохнула Виргиния. Правда, на сердце у нее все равно было неспокойно.

– Кстати, я видела Томми, – сообщила миссис Смит. – Он обещал зайти.

– Пусть приходит, – несколько равнодушно сказала Виргиния.

В течение многих дней девушку снедала непонятная тревога. Но от этого ее выступления были еще более блестящими. Страх перед неизвестностью, печаль, тоска, которые она испытывала, входили в ее стихи и трогали слушателей за душу. Она казалась прекраснее, чем когда бы то ни было. Томми, пораженный в самое сердце ее величавой красотой, задержал ее однажды после представления и сказал:

– Выходи за меня замуж.

Виргиния холодно взглянула на него и ответила:

– Я подумаю.

Думать, она, правда, не собиралась. Для нее и так все было ясно.

Лето мисс Смит проводила с матерью в Брантфорде. Вышел первый сборник стихов Виргинии, и это было долгожданным и радостным для нее событием. Они с мамой дали прием по этому поводу, где девушка читала свои стихи под бурные аплодисменты гостей. Томми Мак-Дугласа там не было. Это удивило миссис Смит.

– Я давно хотела тебя спросить, Верджи, – сказала она. – Что ты ответила Томми? Ты согласна выйти за него замуж?

– Я ему отказала, – твердо сказала Виргиния.

– Почему? – удивилась мама. – Ты его не любишь?

– Я люблю другого.

Миссис Смит удивилась еще больше.

– А он тебя любит?

Девушка замялась, но, вспомнив странный случай с чьим-то зовом, твердо ответила:

– Да, он тоже любит меня.

– И кто же он? – с интересом спросила ее мама.

– Он ученый, занимается философией.

– А где он? – уже с иронией поинтересовалась миссис Смит.

– Он далеко.

– Давно ты его знаешь?

– Давно. Мы вместе ехали в поезде из Ванкувера. Больше я его никогда не видела.

Мать Виргинии рассмеялась.

– И что ж ты думаешь, он к тебе приедет?

– Я ничего не думаю, мама, – взволнованно произнесла Виргиния. – Но я не хочу обманывать Томми. Я никогда не смогу его полюбить.

Мать Виргинии обняла дочь.

– Мечтательница ты моя! Бог с ним, с Томми, он неплохой парень, но не для тебя. Ты у меня такая красивая, умная, талантливая, ты еще найдешь своего принца.

Ее принц шел на поправку медленно. Не помогала ему в этом и удушающая жара, перемежавшаяся с ливнями. Да и настроение у Вивасванта было не лучшим. Ничто не радовало его, и это очень беспокоило его мать, которая проводила в больнице сутки напролет. Его отец умер еще десять лет назад, а у братьев и сестер были свои дела, и они не могли сидеть с ним целыми днями. Часто приходили друзья, но никому не удалось вывести его из подавленного состояния.

Однажды мать Вивасванта беседовала с Кастурбай в больничном саду. Жара несколько спала, подходил к концу сезон дождей.

– Ваш сын мне не нравится, – прямо заявила Кастурбай. – Он плохо выполняет врачебные предписания, не всегда принимает лекарства.

– Ничего не могу с ним поделать, – развела руками ее собеседница. – Мне тоже не нравится его поведение. Сделайте что-нибудь, Кастурбай! – взмолилась она. – Вы одна можете ему помочь! В вас столько силы, энергии, упрямства! Вы как Шикхандин 1 1 Шикхандин – женщина, поменявшая пол ради того, чтобы сразиться в битве с врагом. , честное слово!

Девушка грустно рассмеялась.

– Сделаю все, что смогу, амма.

– Благодарю.

Вивасвант сидел на койке и курил трубку. Когда Кастурбай вошла, он не обратил на нее никакого внимания.

– Прекратите курить! – прикрикнула на него девушка. – Или вам жизнь не дорога! С таким отношением к здоровью вы долго не протянете.