Евгений Парушин - Хроники Шома

– На нашей территории стояла маленькая, но вполне крепкая служебная постройка и я предложил ему пока пожить в ней, а кормиться в трапезной вместе со всеми. Он обрадовался и согласился, а я забыл про него почти на неделю, очень много тогда хлопот навалилось.

Но на всё божья воля, и по прошествии некоторого времени Кузьмич попался мне на глаза. Я спросил, как он себя чувствует, как устроился и не нуждается ли в чем-нибудь. Он просто пригласил меня пройти к нему в жилище. Такого я не ожидал. Из крохотного помещения он сделал уютное гнёздышко, но это было не самым главным. В углу на полочке стояла икона из дерева, натёртая маслом. От неё шёл какой-то тихий свет, как будто он вложил в доску часть души и, теперь икона освещала его жилье.

Я благословил его и предложил остаться при храме – работы в храме всегда много. Он, не раздумывая согласился. Кузьмич оказался ещё и хорошим водителем, с тех пор уже больше десяти лет я не сажусь за руль, за что ему огромное спасибо.

Даниил встал со стула, подлил чаю себе и собеседнику. Батюшка с удовольствие выпил несколько глотков ароматного напитка и продолжил рассказ:

– Кузьмич однажды рассказал мне свою жизнь буквально несколькими словами, от которых стало жутко. Вырос он в коммунальной квартире в семье алкоголиков. Едва окончил школу, сразу пошёл в армию и попал в Афганистан. Там его легко ранило и контузило. Провалялся несколько лет по госпиталям, вернулся, а жить негде, родителей черные риелторы успели извести вместе с соседями и продали квартиру какому-то новому русскому. Приютили Кузьмича лихие ребята, и через несколько лет попался он с оружием на разборке и получил двенадцать лет строгача. Вот только-только вышел и такое везение – попал под мою машину и нашёл себе надолго пристанище.

Даниил хмыкнул:

– Ничего себе везение, а ведь всяко бывает, тем более машина большая, тяжёлая.

Батюшка с улыбкой ответил:

– На всё воля Божья. Так вот, перевёл я его жить в пристройку к храму, которую он быстро привёл в чудесный вид. Кроме работы по хозяйству и уходу за нашим вездеходом вырезает замечательные деревянные иконы, он этому ещё в колонии научился. После освящения, дарит прихожанам и денег не берет. Исправно молится, грехи замаливает, а какие у него грехи, – вздохнул батюшка, – ведь если что и наделал, то не ведал что творил.

Батюшка завершил рассказ и встал с кресла, разминая ноги. Голос у него был красивый, прекрасно поставленный за годы работы в храме и Даниил почувствовал себя в состоянии транса, попав под гипноз опытного пастыря. «Ого» – подумал Даниил: – «сейчас меня будут пытать, знать бы ещё за что».

Батюшка вернулся в кресло и ласково спорил:

– Догадываетесь ли Вы, о чем пришёл поговорить?

– Кажется, да – ответил Даниил, глядя в глаза сидящему напротив хитрому и умному человеку.

Сделав небольшую паузу, чтобы внутренне приготовиться к каверзным вопросам, продолжил:

– Ну а мне, собственно, нечего скрывать, спрашивайте отец Фёдор.

Батюшка ещё разок прокашлялся и аккуратно начал:

– Дело в том, Даниил, что о Вас молва в окрестностях идёт всякая, кстати, и дурная тоже. Вроде как колдовством промышляете, чудеса всякие делаете. Ну, к примеру, девочку умирающую излечили, а про кочергу все в округе знают. Сеня – тракторист её по всему району возил и даже в храм принёс, балбес, тьфу, тьфу!

Он перекрестился и добавил с лёгким нажимом:

– А чудеса творить, так это промысел божий, а не смертного.

Даниил воздел театрально руки к небу и возопил:

– Господи, да что же это такое! Девочке только сбор травок и заварил, да рядом посидел, музыку послушали, она успокоилась и потом почти две недели в больнице лечилась. А кочерга – ну так она из железа совсем плохонького сделана, в огне забыл – она и скукожились вчистую. Не занимаюсь я колдовством, только травки иногда собираю, вот и Вам, отец Фёдор, в чай положил без всякого умысла, однако. И вообще, не делай людям добра, а то инквизиция придёт, на костёр отправит…

Завершив тираду и изобразив отчаяние на лице, Даниил устало опустил глаза в пол, сдерживая себя изо всех сил, чтобы не расхохотаться. Подумав, встал, открыл ноутбук и быстро нашёл те записи, которые помогли ему в ту дождливую ночь спасти ребёнка. Несколько минут в избе царствовали латиноамериканские барабаны, потом Даниил остановил проигрыватель и вопросительно посмотрел на собеседника.

Батюшка заёрзал и даже смутился немного:

– Ну что Вы говорите, ну какая в наше время инквизиция? Только о покое в своём приделе забочусь. Посудите сами, как Вы тут поселились, в деревне ни одной серьёзной драки с поножовщиной не случилось, народу приезжего сильно прибавилось, а в соседних деревнях, ну во всем как эта, всё по-прежнему осталось и даже хуже стало. В храм из вашей деревни больше десяти человек ходить стали на богослужения, говорят, что Вы им насоветовали. Трое мужиков вообще пить бросили! Где же такое видано. Нечисто дело, говорят люди, вот и пришёл я к Вам познакомиться, поговорить, понять, что людям сказать, ежели спросят.

С чувством выполненного долга Батюшка откинулся в кресле и поднял глаза к небу.

Даниил мягко посмотрел на собеседника и подумал: «А ведь прав он в чем-то. Спокойно как-то в округе, не иначе как потому, что элементалей, людей будоражащих, употребил на закуску. Ведь чуял, что заметят его странности, а всё равно жил по собственному разуменью, теперь вот надо отмазываться, чёрт побери». Он вздохнул, и ответил смиренно:

– Батюшка, не знаю я, что тут происходит. Я ведь просто устал от работы и суеты города, вот и решил побыть на природе, никому не мешая. Родня мне помогает, проблем особых нет – вот и живу тихо, по лесу и полям брожу, у огня в плохую погоду и в холода дремлю. Сами знаете, люди, ну так устроены, если беда случилась, им хочется чтоб хоть словом поддержал кто, вот и приходят сюда, в дом на краю деревни. А я что, не доктор ведь, кому врача посоветую, кого в церковь отправлю, к Вам, душа то в Вашем ведомстве обслуживается. Ну и помогаю, чем могу, например, внушением, что совсем плохо будет, если пить дальше будешь, вот некоторые и бросили и в храм пошли. Могу травок сбор дать, ну так это вроде церковью не запрещено. И вообще, я ведь не атеист, просто некрещённый и не хочу ни к какой церкви примыкать, хочу быть самим собой, – закончил речь Даниил и подумал: «Ну и зачем я напоследок такое залепил…»

В голове он услышал привычный ровный голос Сашо:

– Ну как, получается врать, не обманывая? Умеешь, однако. Но ты правильно делаешь, не надо лишнего о себе говорить.

– Ага, а у меня, можно подумать, есть варианты, ляпну чего не того, мало ли фанатиков в мире – ответил он Сашо, к счастью тихо и не очень разборчиво.