Татьяна Соколова - Реалии любви

Сделав узелок и оторвав остатки нитки от зашитой юбки, Аня так и ахнула. Ей хотелось спрятаться, сползти под парту или накрыться тетрадкой, а лучше вообще провалиться сквозь землю. Что она там только что наговорила преподавателю?

– Здравствуйте, меня зовут Евгений Георгиевич, – представился педагог, и Аня увидела на его лице уже знакомую улыбку и насмешливый взгляд.

Она была близка к обморочному состоянию. Так ошибиться и принять его за студента – старшекурсника с компьютерного дизайна. Она не переставала ругать свой длинный язык и несдержанный характер. Краска стыда заливала ее щеки, а глаза нервно бегали в поисках места, чтобы спрятаться от его пронзительного изучающего взгляда.

Остальные были шокированы не меньше. Преподаватель был божественно привлекателен. Ему бы впору не лекции читать, а позировать для художников и скульпторов. Причем исключительно Аполлоном. Десятки восхищенных взглядов уставились в его сторону, и Евгений Георгиевич легко отыскал среди них одну единственную опущенную вниз голову. Аня сидела вся пунцовая, чувствуя, как горят лицо и уши. Она слышала, как зашушукались однокурсницы, заерзали на своих стульях и стали копаться в сумочках, вынимая зеркальца и собираясь посмотреть, все ли в порядке с их внешностью.

– Позвольте сообщить вам о некоторых своих правилах, – спокойный, но в тоже время резкий голос заставил всех замереть с пудреницами в руках.

– Все, кто решит, что мои занятия – удобное время для макияжа и открытия салонов красоты, завтрака или переписки с друзьями, будет тут же выставлен за дверь.

Безапелляционный тон, сдвинутые к переносице брови, горящие недобрым огнем, глаза превратили привлекательного мужчину в ястреба, кружащегося над своими жертвами. Теперь стало ясно, почему о нем ходили такие слухи. Евгений Георгиевич изложил все, что касалось правил и требований. Любое нарушение каралось отлучением от занятий и самостоятельной сдачей всех эскизов и работ. Учитывая то, что получить у него зачет было непросто даже тем, кто посещает все пары, оказаться за дверью желающих не оказалось.

Началось занятие, и Аня получила возможность отвлечься от собственных эмоций. Она была примерной ученицей и со всей ответственностью сосредоточилась на записях. Студентки получили план на предстоящий семестр, прослушали вступительную лекцию, записали домашнее задание, и прозвенел звонок. Радостный гул заполнил аудиторию.

– Он просто монстр, – Настя не могла придти в себя после пары с новым преподавателем. На ее слова никто не отреагировал, хотя она обращалась к определенному человеку, своей подруге.

– Эй! – Настя помахала перед лицом девушки ладонью, но и тогда Аня не сразу отреагировала, – Ты о чем задумалась? Уснула что ли?

Аня почувствовала толчок и поспешно оторвала взгляд от преподавателя, который двигался к выходу. Евгений Георгиевич был человеком, каких Аня еще не встречала. Насмешливый и веселый юноша на крыльце, строгий и требовательный в учебе, четкий и последовательный в объяснениях. Она поймала себя на мысли, что не может выкинуть его из головы. Ход собственных мыслей приводил Аню в смущение: «О чем я думаю?!»

– О чем ты думаешь? – повторила вопрос Настя и больно ущипнула подругу.

Весь день Аня находилась точно под гипнозом. Машинально отвечала на Настины слова, сидела уставившись в пустоту. Была неузнаваема. Складывалось ощущение, что она все делает на автомате, находясь при этом где-то далеко. Девушка даже не заметила перед собой еду. Факт перемещения из аудитории в столовую, вообще был упущен из ее сознания.

Во время большой перемены студентки отправились в столовую, которая находилась в соседнем здании и относилась сразу к нескольким факультетам. Там можно было не только перекусить, но и насладиться обществом противоположного пола. Взяв подносы с едой, девочки заняли место за одним из длинных столов и погрузились в содержимое своих тарелок. Минут пять был слышен только стук ложек.

Кормили в столовой в лучших традициях прошлых времен: жидкий суп, в котором мясом и не пахло, котлета и картофельное пюре с комочками. На десерт, как и полагается, компот или кисель. Зато за умеренную плату. Так что жаловаться не приходилось.

Быстро расправившись с тем, что с трудом можно было назвать питательной пищей, девчонки стали обсуждать последние события и слухи.

– Все только о нем и говорят, – Настя склонилась над столом и говорила вполголоса.

Она видела, что многие студентки подперли руками подбородки и с открытыми ртами уставились на преподавателя. Девушка мысленно послала всех соперниц за тридевять земель, не желая делить мужчину ни с кем. Ее бесило, что преподаватель делает вид, будто у крыльца она столкнулась с другим человеком. Конечно, она понимала, что не должна ждать от него чего-то, но не могла. И ждала. Ждала ответных чувств, как ждет впервые полюбивший человек.

Мужчина обернулся в их сторону, словно угадал ее мысли.

– Не понимаю, что они в нем находят? – буркнула Аня, ужасно раздосадованная.

Она резко подскочила из-за стола. Край юбки зацепился за стул, и тот при первом же шаге с грохотом заскрежетал по полу. Все услышали треск недавно зашитой ткани. Она снова пошла по шву. На этот раз достаточно свежему.

– Черт! – выругалась Аня, – Опять!

Девчонки повернулись в ее сторону и с трудом подавили смех. Они были наслышаны об утренних неприятностях Ани и не знали, как относиться к этой полосе неудач.

– Как можно быть такой неуклюжей? – раздались смешки.

И Аня разозлилась еще больше. Разозлилась на то, что это правда. Она сегодня была неуклюжей, как никогда. Удерживая одной рукой поднос, девушка стала вытягивать юбку из-под стула. Когда ей это удалось, не поднимая головы, она двинулась в сторону места приема грязной посуды.

– Осторо… – донеслось до нее, когда она почувствовала, как ноги разъезжаются по полу, -…жно!

Прежде чем оказаться распластанной на полу, Аня вспомнила кисель, который давали на обед. Этот злосчастный напиток следовало запретить. Его почему-то разливали гораздо чаще, чем что-либо другое. Мало кто любил эту слизкую розовую жидкость, и она постоянно оказывалась на полу. В этот раз жертвой киселя стала Аня.

Девушка сидела грязная, готовая расплакаться от стыда и обиды. Главное прямо на его глазах. Очень хотелось швырнуть тарелкой в того, кто пролил кисель, а лучше вылить на голову, а потом спрятаться в туалете и разрыдаться. Что за день?! Одна сплошная неприятность.

Девушка попыталась подняться со скользкого пола и оперлась на первую попавшуюся руку.

– Все в порядке? – участливо спросил знакомый голос.

– Спасибо.

Она встала, осмотрела себя. Волна слез подступила к горлу.