Игорь Евтишенков - Римская сага. Том II. Битва под каррами

– Нет, почему же, очень даже интересно. Я бы хотела стать твоим мечом, чтобы ты любил меня так же, как своё оружие.

– Эх, женщины, – вздохнул Лаций. – Прости, Хазор. Я приду завтра утром, обсудим заднюю часть нашлемника потом. Сейчас разговор о шлеме лучше не начинать… Ты пока приготовь пластины, – с кислым выражением лица закончил он.

В этот момент в толпе кто-то громко крикнул, то ли выражая свой восторг, то ли ещё что-то, и конь Лация, который слуги привязали к столбу у кузницы, испугался и резко дёрнулся в сторону. Но вокруг было так много людей, что они практически прижались к животному вплотную. От его неожиданного рывка несколько человек полетели в пыль, кто-то закричал от боли, и конь, ещё больше испугавшись, вырвал из земли деревянный кол. Тот зацепился за открытые ворота кузницы, и они с грохотом рухнули вниз. Стена дрогнула, на сухую холодную землю посыпались лепёшки твёрдого навоза и сена, куски глины и куча мусора, из которых строились почти все дома бедняков. Этот, видимо, был построен очень давно, поэтому и оказался таким ветхим. Зеваки рванулись в разные стороны, началась паника. Четырёх ликторов Лация снесли вместе с носилками за считанные мгновения. Деревянная балка над проёмом у входа угрожающе повисла в воздухе – она соскочила с опоры и могла упасть в любой момент. Он бросился туда и поднял её вверх. Внутри дома кто-то громко застонал. Лаций не видел, как Эмилия, услышав этот стон, поспешила вглубь, к стене.

– Эй, Хазор, ты где?! – кричал Лаций. – Давай сюда какое-нибудь бревно или палку! Быстрей, где ты? Я не удержу её!

Но вместо улыбчивого и словоохотливого Хазора рядом вдруг оказался сморщенный старик с редкой бородкой и сухим вытянутым лицом. У него в руках были длинные тонкие жерди. Висевшая в воздухе пыль попала Лацию в глаза и нос. Он не мог говорить и только фыркал и чихал, стараясь не выпустить из рук большое бревно. Старик, тем временем, подпёр балку одной, второй, третьей палкой, пока они не превратили весь проход в клетку для тигров. После этого он похлопал Лация по спине и сказал на греческом:

– Отходи. Не упадёт. Десять тонких палок выдержат одну толстую.

– Ты кто? – спросил Лаций, но его вопрос остался без ответа. Старик поспешил вглубь кузницы, где была видна светлая палла Эмилии. Лаций последовал за ним, несколько раз подозрительно посмотрев перед этим на жерди. Но тяжёлая балка оставалась неподвижной. Когда он подошёл к старику и Эмилии, те стояли на коленях возле пожилой женщины. Она лежала на земле и громко стонала. Одна нога была у неё неестественно вывернута внутрь.

– Кто это? – снова спросил Лаций, но вместо ответа услышал, как женщина что-то говорит, обращаясь к мужу и показывая на него пальцем. Тот повернулся и посмотрел на Лация.

– У неё сломана нога. Ниже колена, – сказала Эмилия. Она сидела под этим камнем, и он, наверное, упал ей на ногу, – она показала на высокий тёмный кусок известняка, который лежал рядом. Эмилия коснулась колена женщины, и та вскрикнула. Подоспевшие слуги переложили её на большой кусок ткани и вынесли из дома. Когда они проходили под балкой, Лаций зацепил одну жердь ногой и в ужасе замер, но старик буркнул ему:

– Иди, иди. Не стой! Выдержит…

На улице к ним сразу же подбежал Хазор. Он что-то причитал и кричал, тыча пальцем в Лация и показывая на небо, но старик одним резким словом прервал его, и тот замер, как изваяние.

– Слушай, надо посмотреть, что у неё с ногой. Главное, чтобы не было раны, – предложил Лаций.

– Крови нет, – тихо ответил старик. – Я посмотрю сам. Это моя жена. Отойди!

– Хорошо, как знаешь, – он сделал шаг назад и огляделся. Потом подхватил упавшую жердь и сломал её в нескольких местах. Лаций запомнил, как этот человек расставлял палки и ещё раз с удивлением подумал, что одна тонкая палка вряд ли могла выдержать такой вес, а десять – даже не прогнулись.

Старик осмотрел ногу женщины и разрешил Эмилии тоже посмотреть на рану. Там была неглубокая царапина и большое тёмное пятно. После недолгих пререканий Лаций объяснил, как надо приложить две палки по бокам. Обмотать их пришлось платком Эмилии и несколькими кожаными ремешками, которые быстро принёс из кузницы Хазор.

– За ней надо смотреть каждый день. Я пришлю ей специальное масло, чтобы убрать тёмное пятно. Но это будет долго. Тридцать дней, не меньше. Трогать её нельзя, – сказала Эмилия старику. Тот поджал губы и прищурился.

– Эй, Хазор, её надо положить на ровное место. Не разрешайте ей ходить. Слышишь?

– Говори мне. Я тебя слушаю, – прервал его старик. – Меня тоже зовут Хазор. Это мой сын.

– Твой сын? – удивился Лаций. – А кто ты?

– Я кузнец. А он мой сын. Тоже кузнец. Только другой кузнец. Он пока учится. Приходи завтра, я сделаю для тебя меч. Эти мечи сделал я. Все.

– Но ведь Хазор уже сделал мне прекрасный меч и ножи… – пробормотал Лаций.

– Смотри! – старик принёс сделанный сыном меч и несколько ножей. Потом достал грубый чёрный клинок и несколькими ударами разрубил их на куски. Лаций от удивления даже открыл рот. – Приходи завтра, – коротко кивнул тот. – Сейчас мне надо поставить на место ворота.

– Хазор, – вдруг вмешалась в разговор Эмилия. – Это лошадь римлянина сломала ворота и стену твоего дома. Прими от нас несколько монет в знак помощи. Они помогут тебе построить новую кузницу, – с этими словами она протянула старому кузнецу небольшой мешочек, и тот, поколебавшись, взял его, но ничего не сказал в ответ. Эмилия вздохнула и решилась спросить ещё: – Скажи, а что говорила твоя жена там, внутри, когда показывала на него? – она кивнула на Лация. Старик поджал губы, опустил взгляд и, помолчав, ответил:

– У него знак силы. Эта сила сломала наш дом, – он показал на медальон, который висел у Лация на шее. – Это всё! Приходи завтра!

– Мы придём вместе, – успел вставить тот перед тем, как старик отвернулся и пошёл в дом.

На следующий день они приехали к кузнице около полудня и не поверили своим глазам: рухнувшая стена была почти полностью восстановлена, а рядом с входом лежали доски для новых ворот. К вечеру всё должно было быть готово.

– Как ты быстро работаешь, старый Хазор! – искренне похвалил его Лаций.

– Это не я, а золото твоей женщины, – всё ещё хмуро, но уже менее сурово ответил тот. Они прошли в небольшое помещение рядом с кузницей, где лежала жена. Она с улыбкой посмотрела на Эмилию и что-то сказала мужу. Тот переспросил и повернулся к ним.

– Что она говорит? – взволнованно спросила Эмилия.

– На тебе тоже есть знак силы. Его медальон оставил на тебе след, – ответил старик. Эмилия удивлённо посмотрела на Лация. – Он у тебя на боку, там! – кузнец поднял руку и показал себе на рёбра.

– Это шрам, – изумлённо прошептала Эмилия. Женщина кивнула и сказала что-то ещё.