Светлана Фетисова - «Жизнь моя, иль ты приснилась мне…»

Надо сказать, справедливости ради, что последний пятый брак Александра с американкой Кэролайн был скоропостижным и немного «ненастоящим». Алекс после скитаний по Африканскому континенту, то есть в почти словесной изоляции, попав в Америку, не мог наговориться и ему надо было, чтобы кто-то с удовольствием слушал его далекий от совершенства английский язык. И он встретил её тихую, задумчивую сорокалетнюю дочь нью-йоркского издателя. Личная жизнь Кэролайн не сложилась, она была недостаточно красива, недостаточно самоуверенна и слишком романтична для брака. Конечно, у нее были связи, но до брака так и не дошло.

Очутившись в отдаленной гостиной, рядом, на одном диване, Алекс заговорил и не мог остановиться.

Он рассказал ей, что поведение гостей на вечеринке напоминает ему учебный фильм по физике, где изображалось броуновское движение. Она удивилась, но ничего не произнесла. Потом он рассказал, как прекрасны эбеновые кенийские девушки. Кэролайн молчала, она во все глаза смотрела на «русского писателя». Когда Алекс предложил ей прогуляться, она, не задумываясь, надела пальто и отправилась за ним. Он все говорил и говорил.

В тот момент ему было все равно, понимает ли она его или нет, ему надо было с кем-то разделить свои впечатления. На рассвете он сделал ей предложение. Ему показалось, что о такой спутнице он мечтал всю жизнь. Она смеялась, когда он шутил, она переставала дышать, когда речь заходила о риске, и, самое главное, она ничего не пыталась рассказать о себе.

Александр сделал последнюю попытку «остепениться». Его сказки хорошо покупались, и он пробовал написать что-то серьезное. Вплоть до рождения сына Фредди он «высиживал» свой роман. Закончив, даже не пытался «это» пристроить, запил. Все это время Кэролайн оправдывала ожидания Алекса, никак не навязывала ему своего мнения и почти не раскрыв своей сущности, она всецело переложила на его плечи задачу развлекать её. Легко отказалась от своей любимой и весьма прибыльной работы редактора журнала и посвятила себя семье, дому, мужу, ребенку, а он, теряя пыл, по десятому разу рассказывал ей свои басни. Рождение сына вдохновило его на написание еще нескольких сказок, которые обеспечили им безбедное житье на долгие годы.

Алекс мечтал участвовать в воспитании сына, привить ему русскую душу, но понял, что не способен даже током поменять подгузник, не говоря уже о том, чтобы запихнуть в дитя ложку каши. Ребенок рос 100% американцем, Александр затосковал. Ему стало казаться, что эта мышеловка долгие годы ждала именно его, и он попался.

Нет, конечно, ему не в чем было упрекнуть жену, но они никак не становились ближе. Кэролайн, как черная дыра, поглощала все, что он давал ей: силы, энергию, эмоции. Он, опустошенный, искал понимания у местных завсегдатаев питейных заведений, но им хватало своих проблем, лишь бармен дежурно выслушивал его излияния, иногда ни хрена не понимая. При этом, Алекс часто переходил на русский, но его давно никто не одергивал. Кэролайн совершенно спокойно приезжала за ним, грузила бесчувственное тело в машину и наутро, ему, больному приносила холодного пива.

Вроде бы жить не тужить, но не таков наш герой. Однажды они, Кэролайн, Александр и адвокат, сели и строго по-деловому подписали кучу бумаг, по которым все оставались при своих интересах. Уже через час он стоял с сумкой в аэропорту. В тот момент ему показалось, что он никогда раньше не был так счастлив, перед ним лежал весь мир, были открыты все дороги.

Как все изменилось с тех пор, нет не мир вокруг, сам человек стал другим, и внешне, и внутренне. Только он сам почти не замечает этого.

Теперь Александр не любил «сотрясать воздух» понапрасну, теперь он предпочитал слушать и смотреть. И получал от этого едва ли не большее удовольствие, чем когда-то рассказывая и показывая. Если раньше он раздражался от своего или чужого непонимания, то сейчас ему нравилось строить догадки, фантазировать.

К сожалению, он давно знает португальский язык, что лишило его полной отстраненности, но со временем он научился, наблюдая людей на расстоянии, приписывать им другие диалоги, иные взаимоотношения. Он играл людьми. Как куклами. Любая картинка становилась завязкой для театрального сюжета, возможно, это влияние дивных окружающих его декораций.

В школьном возрасте Алекс обожал кино, что являлось почти единственным доступным ему развлечением. Недалеко от дома находился «клуб кино», где за гроши можно было увидеть шедевры мирового экрана, зачастую без перевода и в черно-белом варианте. Это конечно не охлаждало пыла юного романтика, а рождало новый жанр «вольного» пересказа диалогов.

В то время, как большинство публики с умным видом пыталось вникнуть в глубокую суть очередного шедевра, Шурка нашептывал на ухо другу невообразимые диалоги, которые порождала его фантазия. С его подачи, Фантомас мог, вдруг рассмеявшись своим ужасным смехом, крикнуть: «Сдавайтесь, подлые буржуи! Это вам за Штирлица!» В зависимости от его настроения персонажи из злых становились добрыми и наоборот, что придавало фильму, виденному десяток раз, незабываемый колорит. На серьезных, склонных к философии кинокартинах на друзей часто шикали за неуместный смех и громкий шепот, но это только придавало происходящему остроту.

По прошествии полувека, в совершенно чужой стране, и при этом, не имея ни слушателей, ни собеседника, он обожал предаваться забаве детства.

Домочадцы Александра привыкли к этому и уже давно не обращали внимания на одинокую, сидящую вдалеке фигуру, бормочущую что-то на варварском языке себе под нос. Когда Алекс только купил дом, ему в наследство досталась полуглухая, что его устраивало, экономка, не понимающая на английском ни слова.

Какое-то время он просто впитывал в себя неземную красоту края и почти не нуждался в пище земной, что позволяло ему довольствоваться ежедневной густой и острой похлебкой из неведомых ему продуктов. Он беспечно гонял по окрестностям на своем бывалом джипе, чем пугал местных жителей, не выносивших суеты. Частенько ему приходилось расплачиваться за раздавленных им кур, хотя он прекрасно знал, что цифра жертв всегда была в несколько раз выше реальной. Он снисходительно улыбался этой крестьянской хитрости и никогда не спорил, что позволило ему со временем обрести доброжелателей. Насладившись вволю рыбалкой в местных горных ручейках и походами, Алекс задумал расширить свое окружение, что оказалось непросто. Девушки из деревни опасались работать у загадочного варвара с совершенно непонятными для них культурой и жизненным укладом.

Как только красные огни автомобиля скрылись за поворотом, пара немолодых людей, которые молча стояли в воротах, словно по команде, развернулись и неспеша двинулись к дому.