Юлия Вакилова - Одолевая дьявола

В следующее мгновение где-то за пределами отведенных мне покоев послышался отдаленный шум. Я резко села, продолжая настороженно прислушиваться к приближающимся звукам, в которых можно было явственно различить перестук уверенных шагов.

Когда звуки стихли рядом с отведенными мне покоями, я сжалась, предчувствуя, что скоро мое уединение будет нарушено. Так оно и произошло – дверь с мягким скрипом отворилась, впуская в комнату высокую красивую девушку, облаченную в сверкающее длинное платье. На безупречном лице играла загадочная полуулыбка, пушистые ресницы в неверном лунном свете отбрасывали тени на щеки, придавая таинственности моей нежданной гостье.

Не дожидаясь моего приветствия, она громко хлопнула в ладоши, и в тот же миг комната озарилась ровным светом. Я недоуменно покрутила головой из стороны в сторону, желая определить его источник, пока взгляд не наткнулся на стоящие полукругом в центре комнаты узорчатые статуэтки самых различных форм, которые ранее я ошибочно приняла за обычные безделушки. Внутри каждой из них находились десятки ярко горящих свечей, освещающих комнату ничуть не хуже привычных масляных ламп.

– Доброй ночи, гостья, – насмешливо произнесенные слова оторвали меня от созерцания маленьких огоньков, заставив перевести взгляд на стоящую перед кроватью девушку.

Прочистив голос, я осторожно осведомилась, не зная, как именно следует вести себя с ней:

– Разве сейчас не должен быть день? Или я спала столь долго?

Она позволила себе небольшую ухмылку, прежде чем ответить:

– Ты находишься в царстве ночи – здешнее небо никогда не знало иных ласк, кроме прикосновений лунного света. Потому здесь вечно царит мгла.

Неужели мне никогда уже не увидеть солнца? Я потрясенно застыла, в смятении разом позабыв все остальные слова. Каждый день я воспринимала это яркое слепящее глаза небесное светило как должное, но только теперь осознала, как много оно значило для меня. Сколько раз я грелась в его лучах, сколько раз, прищурившись, пыталась разглядеть за пылающими очертаниями нечто большее. Неужели мне никогда не доведется вновь испытать эти чувства? Почему в этом темном мире для него не нашлось места? И как вообще возможна жизнь в вечном мраке?

Я не успела открыть рот, чтобы озвучить свои вопросы, как она не терпящим возражений тоном произнесла:

– А теперь тебе, девочка, нужно поторопиться – господин будет здесь с минуты на минуту, и он будет недоволен твоей медлительностью.

– Что я должна сделать? И кто такой господин? Это тот, кто привез меня сюда?

Она безразлично пожала плечами, направляясь к противоположной стене, у которой в ряд примостились несколько пузатых сундуков. Остановившись возле самого большого из них, девушка удивительно легким движением откинула грузную кованую крышку и принялась рыться в содержимом, больше всего напоминающем ворох разноцветной ткани вперемешку с кружевами.

Но я не собиралась оставаться без ответов и потому повторила свой вопрос, немного его переиначив:

– Кто он?

Она изумленно взглянула на меня, и проворный танец ее рук замер на мгновение:

– Как? Ты до сих пор не знаешь? – она неприятно рассмеялась глухим смехом, что так разительно отличался от ее хрупкой внешности, и затем вернулась к прерванному занятию. – Я бы хотела открыть тебе эту далеко не тайну только затем, чтобы увидеть, как измениться твое прекрасное личико, но, боюсь, что хозяин приберег это удовольствие для себя. Впрочем, он будет здесь довольно скоро, так что тебе недолго оставаться в неведении.

Она еще раз усмехнулась собственным мыслям, прежде чем, издав негромкое восклицание, вытащила на свет нечто тонкое и невесомое, украшенное пенистыми кружевами. При ближайшем рассмотрении ткань оказалась изумительно красивым платьем, приковавшем мое внимание с первого взгляда. Я замешкалась, на мгновение позабыв даже про нетерпящие отлагательств расспросы, смутившись неожиданно нахлынувшими эмоциями от одной только мысли, что этот наряд предназначен для меня. Словно зачарованная, я разглядывала тонкую изящную вышивку на рукавах и подоле, мысленно представляя себя в нем.

Мой скудный гардероб никогда не мог похвастаться наличием подобных нарядов – тетя не одобряла лишнего попустительства, к коим, по ее мнению, относились дорогие платья и украшения, и потому одежду она всегда покупала в лавках готовых изделий, а не заказывала у портных. Впрочем, я никогда и не думала расстраиваться по этому поводу – ровно до этого мгновения, когда переливающаяся ткань в руках девушки призывно сверкнула золотистыми отблесками горящих свечей, пробудив почти непреодолимое желание ощутить на коже ее прохладную гладкость.

– Не время мешкать! Неужели тебе хочется предстать перед хозяином в таком растрепанном виде? – в мои размышления вновь вторгся чужой голос.

– Мне все равно, – упрямо возразила я, чувствуя, как от небрежно произнесенного ею «хозяин» где-то в горле зародился тугой горячий ком, разом приведший меня в чувство. Все прежние мысли, страхи и сомнения вновь вырвались наружу, сметая на своем пути остальные эмоции.

– Как ты можешь так говорить! – она всплеснула руками от искреннего негодования. – В его власти находятся твоя жизнь и душа – и если он желает видеть тебя в платье и с приветливой улыбкой на лице, ты должна исполнить его пожелание, чего бы это ни стоило!

Не дожидаясь нового всплеска моего непослушания, обитательница этого пугающего замка подлетела к кровати и схватила меня за руки, вынуждая подняться. Несмотря на кажущуюся хрупкость, девушка оказалась очень сильной – стальная хватка ее пальцев заставила меня, пусть неохотно, но все же встать на мягкий ворс ковра, тем самым, фактически отдав себя на растерзание быстрым проворным движениям тонких рук, украшенных нежно звенящими браслетами. Интересно, какое положение она занимала в замке? Судя по уверенной манере разговора и властным ноткам, проскальзывающим сквозь слова, девушка явно чувствовала себя вольготно – но при этом на хозяйку замка она все же не походила.

Не прошло и минуты, как я стояла перед ней, облаченная в платье, так поразившее мое воображение. Придирчиво оглядев меня с ног до головы, девушка, кажется, осталась довольна.

Но не успела я облегченно выдохнуть, как она притронулась к моим волосам и недовольно поморщилась. Уже боясь что-либо спрашивать, я обреченно позволила ее рукам, в которых удивительным образом появился резной гребень, заняться моими спутанными локонами.

Проворно уложив непослушные волосы в замысловатую прическу, она подвела меня к висящему на стене зеркалу в старинной раме, позволив оценить плоды ее усилий, как в этот момент я скорее почувствовала, нежели услышала, что в комнате появился кто-то третий. В следующую секунду раздался спокойный безразличный голос, хриплое звучание которого уже было мне знакомо: