Юлия Вакилова - Одолевая дьявола

– Позволь тебе показать…

– …библиотеку, – восхищенно выдохнула я, даже не обратив внимания, что только что бесцеремонно перебила самого дьявола. Впрочем, он и не думал выказывать недовольства, усмехаясь над моей реакцией. А я, словно маленький ребенок, попавший в сказку, все никак не могла опомниться от восхищения и просто стояла, задрав голову, и смотрела.

Бесконечные полки с книгами уходили высоко под потолок, создавая ощущение, что череда книжных корешков самых различных расцветок бесконечна. Я никогда не могла себе даже представить такого количества книг, собранных воедино в одном месте. Руки сразу же зачесались от нестерпимого желания ощутить прикосновение мягкой кожи старинных переплетов, тонких страниц, пожелтевших от времени, на которых расплывались тонкими росчерками витиеватые письмена. В огромном помещении стоял тонкий неуловимый запах книг, запах сопричастности с тайнами, в них сокрытыми, запах древности. Я могла бы, казалось, вечность провести, не выходя из этой комнаты и просто вдыхая этот до боли знакомый аромат.

Низкий мужской голос, так некстати вторгнувшийся в мои мечтания, вызвал легкое недовольство – ровно до той поры, пока я не уловила смысл равнодушно произнесенных слов:

– В этом месте собрано все, что когда-либо выходило в свет, и даже те произведения, что еще не написаны.

– Но как такое возможно? – робко произнесла я, подходя к ближайшей полке, которая была сплошь заставлена массивными томами, чей переплет был украшен тусклым золотым тиснением и мелкой россыпью драгоценных камней.

– Этот мир живет по своим правилам. Мои желания – вот что является определяющим для всех его существ.

С благоговейным трепетом я раскрыла первую из книг, жадно вчитываясь в изящно выведенные строки. Однако первый же абзац заставил меня напрячься и недоуменно пролистнуть несколько страниц вперед. Решив, что ошиблась, я, тем не менее, все же осмелилась уточнить, влекомая предательским любопытством:

– Это… церковные книги?

– Да. Что именно тебя удивляет в этом?

– Разве вам… Я хотела сказать, так странно видеть подобные книги в вашем замке…

– Тебя смутило наличие в моем мире вещей, которых, по сути, я должен бояться как огня?

Я смущенно кивнула, опасаясь, что своим вопросом могла вызвать у дьявола недовольство. Однако он лишь задумчиво усмехнулся и спокойно проговорил в ответ:

– Добро и зло, церковь и ее противники – все это лишь стороны одного зерцала под названием «мир». И от того, что ты станешь отрицать какую-либо из них, она никуда не исчезнет. Миру необходимо равновесие.

Я отвернулась от него, запутанная его расплывчатым ответом. Хотя кое что я все же уяснила: как бы это странно не звучало, но дьявол, похоже, нисколько не относит себя к ярым врагам религии. Это стало для меня откровением – и в это утро или же вечер – уже не первым. Сколько еще новых открытий готовит для меня этот день, неотличимый от ночи?

Словно прочитав мои мысли, мужчина негромко предложил:

– Думаю, нам пора двигаться дальше. – Не успела я робко заикнуться о волновавшей просьбе, как он мгновенно отозвался, не утруждая себя даже взглянуть в мою сторону: – И да, ты можешь приходить сюда в любое время и брать книги на свое усмотрение.

Я счастливо пробормотала сбивчивые слова благодарности, окрыленная его разрешением – теперь у меня снова появилась возможность скрываться от серой реальности в спасительном мире книг.

Спустя минуту мы вновь пустились в путешествие по длинному коридору и я, наученная горьким опытом, больше не смела поднимать глаза на стены, довольствуясь разглядыванием мельчайших узоров, вырисованных прямо на каменном полу.

Незаметно для себя, я начала отставать от идущего впереди мужчины, но опомнилась лишь тогда, когда очередной разворот, коих в этом замке, казалось, было бесчисленное множество, чудесным образом разделился: передо мной открыло два ответвления, каждый из которых таинственно светился багровым заревом. Замерев в нерешительности, я наугад шагнула в один из них, мысленно пытаясь вспомнить, куда направился хозяин замка.

Пройдя пару десятков шагов и так и не увидев впереди знакомой фигуры, я остановилась, намереваясь вернуться к развилке, как в этот момент до меня донеслись отзвуки легкой мелодии, столь непривычной в этом мрачном месте. Она, сначала едва различимая, с каждой секундой становилась все громче, звала, манила прийти на ее зов. Не успела я опомниться, как ноги сами понесли меня дальше по коридору, приближая к источнику звука.

Спустя несколько мгновений передо мной открылась небольшая, залитая все тем же пурпурным заревом комната, оформленная в ярких кричащих тонах – темно алые подушки на продолговатых кушетках, такого же насыщенного цвета занавески, тяжелыми воланами подметающие каменный пол, почти весь, куда не падал взгляд, устланный пушистыми звериными шкурами. В разожженном камине весело плясали огненные язычки, оживляя привычное свечение красноватыми бликами, прямо в воздухе звучала та самая нежная мелодия, которая и привела меня сюда. Но не это захватило мое внимание, а несколько удивительно красивых девушек, что вальяжно застыли в томных позах прямо на полу, и не думая подниматься при моем появлении.

Одна из них – та, что лежала ближе – подняла голову и смерила меня с ног до головы пустым взглядом, в котором не было почти ничего – ни ненависти, ни злости, ни презрения. Одно только скучающее любопытство ленивыми волнами плескалось в пронзительно черных зрачках. Роскошный водопад рыжих волос разметался по полу, так и призывая притронуться к ним, пропустить тяжелые огненные пряди сквозь пальцы, обжечься этим прикосновением. Она плавно перекатилась на другой бок, почти полностью открывая свое тело – я мгновенно напряглась, ощущая, как душу затопляет душная волна стыда, смешанная со странными чувствами при виде молочно белой кожи, прикрытой лишь тонкой тканью, которая практически ничего не скрывала. Упругие очертания вершин груди маняще темнели сквозь нежное полотно, соблазнительные контуры гибкого тела купались в отблесках огня. Девушка казалась живым воплощением порока – но, несмотря на понимание этого, я не могла заставить себя отвести от нее взор. Во всем этом было что-то неправильное, что-то неуловимо притягательное и одновременно запретное – словно незримая печать греха проглядывала сквозь каждое ее ленивое движение.

Я силой заставила себя перевести взгляд на лежащих в отдалении девушек, которые были облачены в некое подобие платьев – впрочем, стоило признать, что прозрачная ткань только еще больше подчеркивала соблазнительные изгибы, выставляя напоказ порочность своих хозяек.