Евгений Федоров - От трёх до тридцати

© Евгений Федоров, 2016

Верстка Анастасия Турушкина

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

А где живут зелёные мартышки по прозвищу «Гусарчики»?

Эти маленькие обезьянки, с бакенбардами на щёчках, за что им и дали «гусарское» звание, живут, конечно же, в Африке! Там же, где живут их лучшие друзья: огромные слоны, высоченные жирафы, толстенные бегемоты и много-много разных копытных животных: зебры (полосатые лошадки), антилопы, маленькие косули и большие рогатые буйволы!

А ещё там, конечно, прячутся в зарослях львы и леопарды. Эти хищники выходят на охоту, когда голодные. А когда сытые, то антилопы бродят рядом и наступают копытцем льву на хвост! А Лев (Царь зверей!) даже не открывает глаза, онф только отмахивается лапой: «Отойдите, вы разве не видите, что Царь отдыхает и его покой никому нельзя нарушать, даже маленьким львятам!»

Мартышек приобрести очень непросто…

Но… Ещё труднее от них избавиться!

В дверь позвонили. Я открыл. На пороге стоял пират Билли Бонс (это мой внук Гордей, 2,5 года ему. Смотри фото!). Он ткнул мне пистолем в живот и сказал:

– Джон Сильвер, я тебя выследил! Хай!

– Били Бонс! Мой старый корабельный товарищ! Заходи в мою каюту! Мы с Капитаном Флинтом (попугаем) давно поджидаем тебя!

Билли Бонс (Гордей, 3 года) – пират

– Полундра! Все наверх! Гордюша, иди сюда! Я – капитан Флинт, хорошая птичка! Ташка, корми пташку! Капитан, капитан, улыбнитесь! – это прокричал мой серый попугай «корелла» и захлопал крыльями над нашими головами. Так он выразил радость от прихода к нам Гордюши, то есть – Билли Бонса.

– Деда, Джон Сильвер! Давай, рассказывай, куда дел своих мартышек?

– Ты прав, Билли! Это была трудная задача – избавиться от этих маленьких непоседливых воришек…

– Джон, давай сначала. Откуда они к тебе попали? Где ты их поймал? – спросил Билли.

– Ну, конечно же, мне подарили их в Африке. Эти зелёные мартышки или «гусарчики» (у них на щеках растут бакенбарды!) бегают там по улицам и крышам и совсем не боятся людей. Напротив, люди прячут от них всё, что плохо лежит. Они могут утащить даже… серьги из ушей!

Но обижаться на них совершенно невозможно. У них такие симпатичные рожицы, глазки с ресничками, ручки с красивыми ноготками, а пальчики, как у людей, имеют папиллярные узоры! При этом они сердятся, смеются и даже плачут, как люди. А какие они строят рожицы, когда кривляются, угрожая! Можно смотреть на них часами, как в кино, и умиляться!

Когда нашему старпому – Володе Касаткину подарили малыша Джона (ему было только 7 месяцев от роду), а мне Джулию, 2-х лет от роду, мы даже удивились: как же можно так вот просто расставаться с такими милыми, ручными и ласковыми друзьями?

Но довольно скоро оказалось, что нам их не подарили – по доброте душевной, а от них… избавились , как от неисправимых шкодников!

Вначале ко мне прибежал расстроенный старпом Владимир Касаткин:

– Прячь всё! У меня сейчас Джон разгрыз «паркер», авторучку, залил все бумаги чернилами и изорвал в клочья все рабочие табели на зарплату экипажу, которые я составлял два месяца! А сейчас он валяется на диване пьяный! Я подумал, что он – умер, вызвал врача. Она рассмеялась и сказала:

– Небось, вместе «бухали», а теперь кореша заложить решили? Не по-людски это, Владимир Георгиевич, вы же – не помполит!

И впрямь: расследование показало, что, окромя спиртовых чернил из авторучки, установлена убыль тропического вина из стакана в настенном держателе.

Позже подтвердились факты неодолимой тяги к спиртному у особей обоего пола: как у Джона, так и у Джулии! Более того: они нагло вырывали стакан с вином прямо из руки пьющего хозяина! И лезли своей мордочкой прямо в стакан пьющего!

Недолго я злорадно хихикал над траблом (несчастьем) старпома: вернувшись в каюту с вахты, я еле сдержал себя в руках, чтобы не расплакаться или не прибить Джулию чем попало: мой карго-план (детальный план размещения всех грузов в трюмах) был изрисован цветными фломастерами в манере сюрреализма – так, что Пикассо упал бы с катушек от зависти… Единственное, за что я благодарен был Джулии: она «от души» и вдохновенно размалевала мой карго-план всеми цветами радуги, но, слава тебе Господи, – не изорвала! И на том спасибо! Есть из чего копировать…

Мы с Володей Касаткиным вызвали к себе газоэлектросварщика:

– Проси у нас что хочешь, только срочно, немедленно, свари из трубок клетку для наших «гусаров»! Иначе мы их выпустим на волю из своих кают! И вам же всем будет хуже.

Угроза возымела действие, и на следующий день Джон и Джулия справили новоселье в собственной «каюте» типа СИЗО (в капроновой сетке под «тропическое» вино. В тропиках ежедневно выдавали по 300 граммов в день сухого вина). Клетку поместили в моей каюте. Мы трое – Касаткин, рефмеханик Гимпельман и я – перестали ходить в кинозал. Мы сидели у меня в каюте и умирали со смеху, наблюдая, как малыш Джон мучил Джулию, а она никак не могла его угомонить и стоически терпела издевательства…

Подружились мы с Джулией не сразу. Первые два дня она сидела на карнизе иллюминатора (окна) и строила мне ужасные рожи: пугала меня. Иногда она прыгала на стол, где я выставил для неё угощение: яблоки, бананы, апельсины и конфеты, хватала что-нибудь и снова запрыгивала на карниз, под потолок, пучила оттуда на меня глаза и щерила острые зубки.

Меня возмутила такая неблагодарность, и я тоже стал показывать Джулии страшные рожи…

Но однажды я проснулся от того, что у меня на груди сидела Джулия и… искала блох у меня в волосах на голове, на груди и даже в бровях. При этом она что-то совала к себе на зубок и щёлкала… А после «убийства» очередной блохи заглядывала мне в глаза в ожидании благодарности! Я гладил её по головке и приговаривал:

– Спасибо тебе, дорогая моя Джулия, ведь я даже не подозревал, что у меня, как у бродячей собаки, столько блох! – Джулия скалилась в улыбке, глаза у неё стали добрыми, ласковыми, заботливыми.

Через день ко мне в каюту зашла уборщица Вера, пожилая женщина, и боязливо остановилась у порога: