Кирилл Шатилов - Зимняя жара. Реальное фэнтези – Том II – Красный снег

Нет, подумал Тиван, не забыл. А вот ты, если свершится чудо, и мы все-таки выживем, забудешь наверняка…

Он попытался по пути расспросить гонца о случившемся, но тот только головой мотал, говорил сбивчиво и невразумительно. Мерги и в самом деле далеко не все обладали силой и здоровьем сверов, привыкшей таскать на себе тяжеленные доспехи. Их задача состояла в том, чтобы надёжно сидеть в седле и владеть всеми видами оружия так, чтобы случайно не задеть коня. В пешем строю цена их отваги была невелика, хотя на памяти Тивана бывали случаи, когда мерги творили чудеса доблести, оказавшись и на земле. Собственно, он сам когда-то был далеко не последним из них, за что много зим тому назад ещё Гер Однорукий, отец Ракли, сделал его сперва брегоном , а потом и херетогой 3 3 Брегон – десятник, херетога – сотник . Своих воинов он тоже старался воспитывать и обучать таким образом, чтобы они могли постоять за себя и за товарищей, сражаясь с ними плечом к плечу, а не только с высоты конской холки. Во всяком случае, ему удалось таким образом воспитать своего единственного сына, Норлана, который сейчас тоже, наверное, стоит где-то на стене (Тиван слукавил, когда сказал, будто отправил его к фолдитам) и с трепетом наблюдает за происходящим.

А наблюдать было за чем.

Когда Тиван следом за провожатым появился на рантах, чёрная масса у Пограничья значительно приблизилась к дальним постройкам Вайла’туна, оттуда уже доносились едва различимые с такого расстояния крики, хотя дыма пожаров, чего извечно боится больше всего каждый вабон, видно пока не было. Зато были видны первые ряды наступающих – могучих всадников в сверкающей на морозном солнце не то чёрной, не то синей броне, причудливых шлемах, тянущих за собой разноцветные ленты, с длинными копьями наперевес и вытянутыми щитами, прикрывающими ноги, а заодно и бока лошадей. Что и говорить, если у них такие всадники, какими же крепкими и неутомимыми должны быть их кони!

Узнавшие Тивана воины посторонились.

– Ну что, будем стоять и пялиться? – громко выкрикнул кто-то слева.

– Пусть только подойдут! Уж я угощу их отборными стрелами, – ответили ему справа.

– Почему ворота не открывают? Вона сколько народа внизу околачивается. Всех внутрь надо!

– Приказа не было.

– Иди к Квалу с твоим приказом! Эй, открывайте!

– Почему фолдиты медлят? Ща самое время в бочину им вдарить.

– Не медлят. Не видишь что ль – тронулись наперерез.

– Почему мы-то тут сидим? У меня гостинцев для всех припасено.

– Заткни глотку и жди!

– Дождешься тут…

– Да не было приказа выдвигаться, говорю!

– Глядите, они уже между домов просачиваются!

– Открывай ворота!

– Фолдиты! Фолдиты пошли!

– Молодцы!

– Заткнись!

– Ворота, откройте ворота!

– Я не могу на это смотреть. Кто со мной? Встретим гадов!

Во мгновенье ока вокруг Тивана всё смешалось. Самого же его как будто не стало. Никто не обращал на начальника мергов внимания. Все что-то делали, словно наперёд, лучше него знали, как следует поступать.

А эти, в башне, сидят и гадают, что предпринять, подумал он, продолжая вглядываться в угрожающе-черную массу, натекающую на Вайла’тун. Да кому нужны их умные планы! Сейчас происходит то, чего никогда не происходило раньше, чего никто не ожидал и что отбивает всякую охоту сидеть, сложа руки.

Потом он заметил устремленные на него взгляды. Нет, далеко не все поддались панике. Его наконец заметили. Заметили те, кому возня и толкотня на рантах мешали сосредоточиться, как и ему. Кто хотел чёткости в понимании своей задачи и был готов действовать, но не слепо, по наитию, а так, как должно действовать защитнику своего дома – быстро, хладнокровно и безжалостно.

Тиван улыбнулся.

– Херетоги, ко мне! – хрипло крикнул он, краем глаза подмечая появление при выходе в башни Гийса, уже не такого полусонного и напыщенного, как в тронной зале. – Ворота открыть! Впустить людей! Разместить, сколько можно. Остальных уводить подальше, за Вайла’тун. Помочь с подводами. Нам сегодня кони не понадобятся. Всем мергам приказываю вооружиться стрелковым оружием и рассыпаться по крышам изб по ходу следования врага. Стрелять наверняка. В открытый бой не вступать. Ризи, – ткнул пальцем в грудь полноватого воина с короткой стрижкой и тщательно выбритым подбородком, – твоя сотня пусть остается в замке. Занять внешнюю стену. Использовать луки и арбалеты. Если враг сумеет добраться досюда, встречать залпами.

Выкрикивая всё это, Тиван украдкой следил за Гийсом, ожидая, когда тот вмешается и попытается отменить его приказы. Юноша смотрел зло, но молчал.

Херетоги передали услышанное брегонам, и вот уже поток воинов с луками и арбалетами наперевес радостно заструился через ворота, навстречу другому потоку – женщин, детей и стариков, пытающихся прорваться в заветное укрытие.

– Фолдиты! Фолдиты! Они вступили в бой!

Тиван позабыл о Гийсе и глянул в том направлении, куда указывал палец Ризи.

Действительно, фолдиты нестройной толпой преодолели отделявшее их от врага расстояние и ударили ему в бок. Оставалось лишь удивляться, почему чёрные всадники не предугадали этого отчаянного шага. Что именно там происходило было видно плохо, мешали крыши домов, по которым то здесь то там уже ловко карабкались недавние мерги.

– Где сверы? – послышались возмущенные выкрики. – Почему они медлят?

Тиван с удовлетворением отметил, что Гийса окружают его более опытные соратники, не привыкшие отсиживаться в кустах, когда речь идет о решительных действиях. Среди них хватало доблестных воинов, как десятников, так и сотников, которые не посмотрят на цвет и количество нашитых на его куртку лепестков и поступят так, как велит им совесть. Подчиняться, когда нужно взять в плен отвергнутого военачальника, – одно, а вот следовать приказам, вернее, соглашаться на их отсутствие, когда гибнут соплеменники, – совсем другое. Гийс не хотел понять, что на уровень его нынешнего поста не поднимаются люди случайные. Его занимают лишь те, кто заслужил на это право своей честной службой и самоотверженными поступками ради других. И если он сейчас поступит не по совести, промедлит, ему никогда уже не вернуть прежнее доверие виггеров.

Вероятно, Гийс всё-таки это в последний момент осознал, потому что, хотя говорил он негромко, сверы пришли в движение, десятники один за другим уходили со своими отрядами прочь со стен, фултумы, помощники сверов в легких кожаных чешуйчатых панцирях, надетых прямо поверх кольчужных рубах уже ждали своих подопечных на ристалищном поле с заранее заготовленными тяжелыми доспехами, помогали их застёгивать, отмахивались от любопытных мальчишек, зачарованных этим невиданным зрелищем, и смело шли по мосту через ров первыми, расчищая сверам дорогу мечами или длинными копьями.