Галина Солонова - Крылья любви. Рассказы

Жарки были поцелуи, объятия и ласки нерастраченной силы молодого мужчины и женщины, истосковавшейся по мужскому телу и не знавшей доселе страстной любви. С этой ночи Тася и Виктор стали близки.

Счастье, любовь и страсть переполняли женщину. Через месяц она почувствовала в себе перемены. Подождала ещё недельку и поняла, что беременна. «Сказать или не сказать Виктору? Что делать? Сказать, – решила Тася. – Пусть решает сам. Я ни на что не претендую».

– Ты что сегодня такая задумчивая? – спросил Виктор, укладываясь удобнее в постели и привлекая Тасю к себе.

Немного помолчав, будто обдумывая, как и что сказать, Тася наконец произнесла:

– Я, кажется, беременна… Ты не подумай, я не нарочно, – заторопилась она, – я ни на что не претендую.

Виктор улыбнулся, погладил Тасю по голове.

– Я рад, завтра понесём заявление в ЗАГС.

– Потом, когда-нибудь, как только пожелаешь, ты можешь быть свободным, – заговорила Тася. – А пока смотри только на меня, – она нежно поцеловала Виктора в глаза и, целуя в уголки губ, продолжила, – целуй только меня.

Виктор молча поцеловал Тасю в губы.

Узнав о намерении матери и Виктора пожениться, дети восприняли это известие по-разному. Саша одобрительно воскликнул: «Здорово!», Таня молча посмотрела на мать своими большими карими глазами, в которых были и недоумение, и незаданный вопрос.

Тасины коллеги по работе и соседи судачили по этому поводу, каждый «со своей колокольни». Одни осуждали, другие завидовали, третьи искренне радовались. А у Таси был для всех один ответ: «Сколько Бог отпустит мне счастья, столько я и буду им наслаждаться»…

В конце сентября у Таси и Виктора родилась дочь. Виктор назвал её Мариной. Он с радостью гулял с ней на улице, помогал девочку купать, не чурался никакой домашней работы.

Тася благодарила Бога за своё счастье и берегла его. Вся её жизнь была подчинена тому, чтобы всем в семье было комфортно. Особенно мужу…

3

Прошло десять безоблачных лет. За эти годы Виктор, окончив техникум, стал работать мастером инструментального цеха. Затем учился заочно в машиностроительном институте. После сдачи госэкзаменов ему предложили место начальника цеха – прежний ушёл на пенсию.

С дипломом продавца после кооперативного техникума, Танюшку приняли на работу в продовольственный магазин.

Саша, получив аттестат зрелости о среднем образовании, окончил автошколу и ушёл в армию.

Мариночка, длинноногая девочка-красавица, очень похожая внешностью на папу, училась успешно в школе.

Ну а Тася по-прежнему работала в заводской столовой, но уже поваром шестого разряда…

То осеннее утро не предвещало Тасе ничего плохого. Обед в столовой почти закончился. Тася получала в пищеблоке продукты на следующий день. Неожиданно прибежала Мария, которая работала на раздаче обедов.

– Таис, – заговорила она скороговоркой, – ты знаешь, что я сегодня на раздаче и первого, и второго одна. Устала – нет сил, не справляюсь, помоги.

– Сейчас, только халат и чепчик сменю, – ответила она уже убегающей Марии.

Подавая блюда заводчанам, Тася нет-нет, да и глянет в зал, где обедают посетители. И вдруг.. она увидела мужа. Он сидел за столиком на двоих в конце зала у стены. Рядом с ним была светловолосая девушка лет двадцати шести. Они весело о чём-то разговаривали и с аппетитом поглощали свой обед. Закончив его, Виктор подал девушке руку и помог выйти из-за стола. Направляясь к выходу, он пропустил её вперёд, легонько касаясь талии. Тася, не глядя, как кладёт на тарелку второе, неотрывно смотрела им вслед. Сердце защемило, она едва не задохнулась от нехватки воздуха. «Это начало конца моего счастья», – горько подумала она.

– Иди, что-то ты очень бледная, – сказала Мария, – сама справлюсь.

С работы домой Тася медленно двигалась по липовой аллее, стараясь шуршать одинокими опавшими листьями, которые несколько отвлекали от тревожных мыслей. Она специально пошла по кружной дороге, чтобы попасть в сквер. Небольшой фонтан в центре сквера разбрасывал свои брызги, увлажняя вокруг серый асфальт. Женщина подошла поближе, подставляя своё лицо спасительной влаге и радуясь тому, что никто не заметит, где капли, а где её слёзы. Она оглянулась вокруг: та же красота бабьего лета, что и десять лет назад. Она вспомнила, как когда-то с Виктором и детьми впервые гуляла по этому скверу. Тогда было страстное желание наслаждаться жизнью. А вот теперь среди той же позолоты, охры и багрянца гнетёт её тяжёлая тревога…

Всё так же медленно зашла Тася в квартиру, бесцельно пошла по комнатам. На столе у Татьяны она увидела раскрытую книгу со стихами. Взяв её в руки, прочла:

О, мудрость щедрейшего бабьего лета,

С отрадой тебя принимаю…

И всё же, любовь моя, где ты, аукнемся, где ты?

А рощи безмолвны, а звёзды всё строже.

* * *

Вот видишь – проходит пора звездопада.

И, кажется, время навек разлучаться…

А я лишь теперь понимаю, как надо

Любить, и жалеть, и прощать, и прощаться.

– И я знаю, как надо любить, и жалеть, и прощать, и прощаться, – тихо прошептала Тася.

О том, что сердце болит и душа страдает, Тася вида старалась не подавать: всё так же оставалась заботлива, нежна, приветлива и весела. Марина в силу своего возраста ещё не могла разобраться в психологических тонкостях маминого настроения. Но Татьяна… Молчаливая Татьяна сразу почувствовала неладное. Случайно она увидела, как мать, затевая стирку в ванной комнате, вытирала слёзы рубашкой мужа. Заметила Татьяна перемены и в Викторе: он стал менее словоохотлив, часто сидел задумавшись и не слышал вопросов дочери, задерживался после работы.

На работе Тася тайком выглядывала в обеденный зал и наблюдала за мужем, который теперь часто появлялся с той девушкой.

Тасины коллеги за много лет совместной работы стали очень дружны. Радость, горе они переживали всем коллективом:

– Что ты нюни распускаешь? Борись за мужа!

– Тась, ты же не Алла Пугачёва, чтобы самой бросать такого мужчину.

– Да, силы неравные. Хоть ты и «ягодка опять», да больно уж зрелая. Ей двадцать шесть, ему – тридцать три – возраст Христа. А значит, как говорят, всё по плечу.

– Любовь настигла твоего Виктора Петровича. А это штука серьёзная. Придётся другой его отдать.

– Да я же волнуюсь, куда он к ней пойдёт? В общежитие? – вытирая влажные глаза белоснежным фартуком, наконец, сказала своё слово Тася.

– Таисия, ты святая! Как же! В общежитие! Говорят, что ей, как молодому специалисту, директор завода однокомнатную квартиру выделяет…

Прошло ещё три месяца Тасиных пыток. В один из декабрьских вечеров, после ужина, когда дети ушли в свою комнату, а Тася мыла посуду, Виктор задержался на кухне. Спиной она почувствовала его взгляд.