Дмитрий Иванов - Марчеканская вспышка (сборник)

Представляете, только что ты стоял в положении небожителя, взывающего к высшим силам, почти серьёзно, между прочим, уверовав в их могущество, и тут – такое унижение: руки в небо, трусы в ногах…

Я велик! Бац, и без шорт (вот чёрт!) в один миг оказался. Вот так и понимаешь, что всякое величие по своей сути всего только плод нашего воображения и умение убедить в этом окружающих различными, порой, негуманными методами.

И так, таким вот образом я начинаю постигать, что слава в нашей жизни – есть понятие временное и крайне ненадёжное… А стоит ли её воспринимать всерьёз, когда Слава Салеев рядом со мной? И это, поверьте, гораздо важнее, чем всё остальное… что связано с мировой историей, самолюбованием и тем, что в христианской религии называется гордыней.

Отчего-то вспомнилась этикетка с товара одной некогда известной торговой марки:

«Дядя Ваня, хрен столовый».

Вам это знакомо?

Какие у вас руки… как у курицы, да и ноги тоже. Оглядываю себя в зеркале. Точно, куриное всё какое-то. Нечеловеческое. И вроде бы не пил ничего на голодный желудок. А спал тогда чего? Неведомо…

Я снова задремал за праздничным столом? Эге, это становится тенденцией. Пора на волю, в заснеженные пампасы моего родного города. Уж чего-чего, а снега у нас в это новогодье выше всякой меры. Так бы и поделился, да желающих не особо много.

Однажды в конце очередной северной весны, ошарашившей население ранним таянием снегов, в нашей местной газете появилось объявление в разделе «Вакансии». Там сообщалось, что Колвинской геофизической экспедиции требуется инженер-электроник со стажем – для работы на вычислительном центре. Я как раз начал задумываться о том, куда приложить свои достаточно скромные таланты после окончания срока трудового договора с Печорским авиапредприятием. Знаменательная дата приближалась, а тут такая оказия. Не иначе – рука судьбы.

Получив отношение на перевод, поспешил я к своему руководству. Оно не стало препятствовать трудовому законодательству и отпустили меня с миром, позволив отгулять отпуск. Один только начальник штаба съязвил, что обратно меня ни за что не возьмут, когда, разочаровавшись в идеалах от Норберта Винера [1] Норберт Винер – американский учёный, выдающийся математик и философ, основоположник кибернетики и теории искусственного интеллекта , буду стоять с протянутой рукой у порога. Не довелось ему увидеть такого счастья, не довелось. А то, что в 1997-ом году я вернулся в авиацию (аэронавигация, заметьте, совсем не одно и то же, что в авиапредприятие!), это вовсе не выглядело, как возвращение блудного сына. Времена нынче сильно изменились. Такие дела. А где теперь сам, тот начальник штаба, Бог весть. Говорят, что где-то в столице республики пенсионерствует.

Я к моменту описываемых событий уже почти два года, как носил бороду. Но моя ухоженная эспаньолка никак не могла сравниться с развесистой растительностью этого замечательного человека. Он и сам был большой, несуразный, очень симпатичный и, судя по треснувшему стеклу на очках в простенькой оправе, невероятно умный. Первые впечатления редко обманывают. Гена мне сразу пришёлся. Почему-то мгновенно вспомнилось расхожее институтское представление о крутом электронщике с вычислительного центра.

Я имею в виду следующие характерные признаки: лохматость, небритость, неконтролируемое пузырение локтей на горелом во многих местах от задумчивого почёсывания горячим паяльником свитере, который и сам свалялся, будто спальный мешок из верблюжей шерсти после десяти полевых сезонов. А ещё – пронзительный взгляд и вечная папироса в излучине губ, как непреложный факт подтверждения вхожести их обладателя в небесные сферы, где самое место рыцарям от Её Величества Геофизики.

Владик (до этого и позднее – главный инженер экспедиции) представил нас друг другу и произнёс сакраментальное:

– Ну, теперь вам к началу осени нужно «спарку» (спаренную сейсмостанцию «Прогресс-2») восстановить. А потом ты, – он бросил на меня многозначительный взгляд, – поедешь до конца года на курсы по изучению вычислительного комплекса. А там, глядишь, не за горами и пуско-наладочные работы. Ничего-ничего, займёшься пока ремонтом мобильного компьютера, сейсмостанция – тот же компьютер, но для полевых условий.

С чем и ушёл в неведомую для неофита геофизическую даль. Возможно, Гена знал несколько больше, но не стал меня посвящать в святая святых, а попросту начертал вопросительный знак папиросой в мою сторону. В нём, в этом знаке, я почувствовал очаровательную силу кабалистики и нарождающегося ристалища, от которого мне никак не отвертеться. Нужно заметить, что по дороге к точке, заключающей знак вопроса, папироса Шаевича, именно такую фамилию носил симпатичный бородач, совершила несколько стремительных эволюций, весьма схожих с фигурами Лиссажу. В результате воинственных пассов боевой свитер опытного полевика украсился ещё парой прожженных отверстий для орденов. На моём джемпере это тоже отразилось. Я удостоился небольшой дырочки на груди, вероятно, для прикрепления боевого знака «Первое знакомство с закромами геологии».

Гена протянул мне шершавую мозолистую руку, но его интеллигентность в моих глазах не смогли поколебать такие характерные геофизические атрибуты, свойственные начальникам сейсмоотрядов, на долю которых выпадает иногда поработать наравне с рабочими при размотке многометрового кабеля с датчиками упругих колебаний в качестве оконечного оборудования. Итак, Гена протянул мне руку, и я ответил на его пожатие. Первый контакт был установлен, оставалось найти общий язык в работе.

Как выяснилось позднее, в Шаевиче был намешан гремучий букет ассимиляции народов, что оставалось только диву даваться, как эта адская окрошка из лейкоцитов и эритроцитов уживается в его вполне упитанном теле организма. Гена на четверть был украинцем, на четверть русским, на четверть поляком, а оставшаяся часть его сущности упиралась корнями в потомков Моисеевых и оттуда же подпитывалась методом кровотока. Но это только в первом приближении. Если хорошенько покопаться в генеалогическом древе рода Шаевичей хотя бы до пятого колена, полагаю, там нашлись бы ещё какие-нибудь следы «древнеримских греков». Не слабый замес, доложу я вам.

– Ну, что, будем знакомы, – ввёл меня в круг причастных к земляным недрам Гена. После произнесения расхожей фразы будущий напарник сделал вид, что усиленно покоряет глубины своей обширной оперативной памяти, в завершении чего выложил давно заготовленное: – Ты, говорят (интересно – кто мог говорить, если я ни с кем, кроме главного инженера ещё не общался), в КИИГА учился. В Киеве, да? А я вот днепропетровский универ закончил, геологический факультет. Всю сознательную жизнь по Северам. В Лабытках большей частью (Лабытки – посёлок Лабытнанги на западном берегу устья Оби, с другой стороны реки располагается Салехард, прим. автора ). Представляешь хоть немного, чем геофизики занимаются?