Алексей Лухминский - Шапка Мономаха

Дома валяюсь на диване. Телевизор включён на ТНТ, но сегодня свой любимый канал я не смотрю. Вернее, слежу взглядом за картинкой, но думаю о своём. Что-то последнее время я слишком много думать стал. Даже как-то непривычно. Раньше всё было как-то беззаботно…

Интересно, с какого же момента начался у меня этот период? А ведь момент-то можно определить совершенно точно – это наша встреча с Костиком. Зацепил он меня своей непохожестью на всех тех людей, с какими приходилось сталкиваться до сих пор, и зацепил настолько, что я сначала стал думать о нём и его взглядах, а потом о своих взглядах на жизнь и какое продолжение из этих взглядов следует. Гм… Костик… Даже такая отвязная девица, как Ольга, не просто его оценила, а заинтересовалась. Ей с ним хочется общаться! А со мной? Со мной… Тут всё понятно. Хотя, похоже, что между койкой со мной и общением с ним она выбрала именно общение с парнем, которого посчитала для себя интересным. Конечно, я не сильно переживаю, ведь не рассчитываю на длительные отношения с ней, но всё равно – это показатель. Даже Ника, которая сегодня намекала на серьёзные чувства, затрудняется мне их объяснить, поскольку уверена, что я её не смогу понять. Короче, я – то ли глупый, то ли вообще тупой. А может быть, я действительно – просто «Максик», и этим определяется всё. Некий прибор для удовлетворения неких потребностей. И те женщины, которые мной для этого пользуются, относятся ко мне соответствующе.

Почему-то мысли переходят на Костика и его жизненную философию. На желание любви в его понимании этого слова, то есть не только плотской, а… Гм… А какой? Что я вообще знаю про любовь? Может, только сейчас начинаю осознавать, что во многом этот «ботаник», то есть Костик, наверняка прав! Не случайно он когда-то спросил, любил ли я кого-нибудь. М-да… На Людке женился из-за того, что она залетела и не хотела делать аборт… Появилась Танюшка… Помню, меня к ней сначала даже не подпускали ни жена, ни родители. А потом…

В общем, получается: раз не люблю я, то не любят и меня. Правда, Ника, кажется, относится ко мне всё-таки иначе. Как она сегодня сказала? Сначала ей понравился молодой и сильный парень, а теперь уже это совсем другое… А может, она, так же как и я, все свои почти сорок лет прожила без любви и только сейчас почувствовала в себе что-то такое? Может, все её попытки с разными мужчинами были просто краткосрочными увлечениями, такими же, как у меня? Тогда мы с ней «два сапога – пара»! Я, пожалуй, решусь поговорить с ней об этом.

В воскресенье на мой звонок в квартиру Костика дверь открывается сразу. Вообще-то это всегда происходит так, ведь он меня ждёт.

– Здорово! – протягиваю я руку.

– Здравствуй, Максим, – и тёплое рукопожатие. – Я очень рад, что ты пришёл.

То, что это правда, написано на его лице. Пытаюсь для себя решить задачу: обозначать мне, что я знаю о его вчерашней прогулке с Ольгой, или нет.

– Пойдём! – он приглашает меня в комнату. – Я бы хотел обсудить с тобой… одну вещь.

Напрягаюсь. Что-то мне подсказывает: будет неудобная тема.

Входим. Крышка пианино открыта – значит, только что играл…

– Садись, Максим, – хозяин указывает на кресло. – Я понимаю, что разговор может быть тебе неприятен, но выслушай меня, пожалуйста.

– Конечно! Что-нибудь случилось?

– Не знаю… – и сквозь меня смотрит в окно, а значит, что-то в себе преодолевает. – Понимаешь…

– Костя, смело говори, как есть, – подталкиваю я, видя, что он мнётся.

– Максим, мы недолго знакомы, но я говорил, что доверяю тебе полностью… – и наконец решается: – Я про Олю хочу с тобой поговорить. У тебя с ней что-нибудь было?

Да… Сложное у меня положение. Доверие обязывает! Врать Костику я не хочу и не буду, но если скажу правду, то могу втолкнуть его в ту же ситуацию, что и с его бывшей подругой. А на Ольгу парень, похоже, запал. И ещё: если я скажу про нашу с ней койку, то не протечёт ли это Нике? А вообще вряд ли он станет закладывать меня мамаше.

Все эти мысли мгновенно пролетают в моей голове, и я принимаю решение.

– Кость… Врать не буду, было, – внимательно слежу за его реакцией, – но, обещаю, больше ничего такого не будет. Я очень хочу, чтобы ты мне верил.

Он так же внимательно смотрит на меня и молча кивает.

– Могу тебе ещё сказать, – продолжаю я, по-прежнему глядя на него, – после знакомства с тобой она не только практически сразу дала мне отставку, но и много о тебе говорила. Ты ей очень интересен, и вообще думаю, что просто понравился. Вот и всё, что я могу тебе сказать…

Я уже замолчал, а Костик всё продолжает смотреть на меня. Наконец на его лице появляется робкая и слегка виноватая улыбка.

– Получается, что я у тебя Олю… отбил?

– Не бери в голову. И не вздумай с ней об этом говорить! Наша страница уже перевёрнута, да и могла ли она реализоваться, пока я состою при твоей матери?

Опять задумывается.

– Спасибо тебе, Максим… Спасибо! Знаешь, мы с ней вчера так хорошо погуляли! Так хорошо поговорили!

Это говорится с тем же мечтательным выражением на лице, какое я однажды уже видел. Смотрю на него и про себя радуюсь. Мне вдруг становится ужасно приятно, что парень в счастье. Правда, нужно понять, сделал ли он выводы из своего прошлого фиаско, но так не хочется опускать его с высот романтики на грешную землю. Однако, поскольку Костику поделиться просто не с кем, из него, как говорится, просто прёт.

– Это, наверно, был лучший день в моей жизни. Когда она споткнулась, я подхватил её под руку. Она поблагодарила… Я потом ещё держал её под руку, и она не возражала… А когда мы около её парадной прощались, сказала, что ей всё очень понравилось и хотелось бы как-нибудь так погулять ещё. И мы договорились…

Ну и хорошо, что договорились. Может, у парня мозги встанут на место.

– Знаешь, что я тебе скажу? Хочешь – верь, хочешь – не верь, но я за тебя рад, – говорю я совершенно искренне.

– Правда?

– Правда. Могу даже тебе признаться: когда Ольга давала мне отставку, то намекнула, что со мной даже не о чем поговорить.

– А вот это – неправда! – с благородным пылом возражает Костик. – Мы же с тобой интересно говорим.

– Это не тот интерес. Понимаешь, в отличие от тебя, я человек мало эрудированный. То, что интересно тебе, мне всегда было скучно, – честно признаюсь я.

– А сейчас?

– Сейчас я думаю… О многом думаю. Даже самому удивительно.

– Максим, мне кажется, ты к себе несправедлив. А насчёт эрудиции – всё это можно поправить, если есть такое желание, – теперь он улыбается спокойно и даже понимающе.

– Видишь ли, Костя, об этом мне тоже надо подумать. Помнишь, мы с тобой говорили про зависимость от твоей матери всех её… друзей?

– Не только помню, но и тоже об этом думаю. Более того, я уверен, что, если можно так сказать, она черпает силы в продвижении своих мужчин. Ей это приятно – вытаскивать их снизу и толкать наверх. Когда же процесс завершается обретением этими мужчинами какого-то положения, она теряет к ним интерес. Наверно, думает, что воспитание и развитие являются её миссией. Нынешний «проект» – это ты.