Владимир Киреев - К лучшей жизни (сборник)

Жить в новую избу перешли – ни крыши, ни сеней не было. Изба была просторная, светлая, в пять нормальных окон. Сразу же взялись за рогожи, потому что нужно было кормиться, и нужно было достраивать дом. Когда освободилась старая изба, стали перевозить её к новому дому, пристраивали сени, но в первую очередь нужно было покрыть крышу. Целый год строились, но все же построили дом как у людей. Конечно, у соседей дома были лучше, по две избы, крытые «по-шатровому», с резными наличниками, а у Замысловых наличников ещё не было, но крыша крыта была не соломой, а тёсом.

Зима 1917 года была малоснежная, тёплая, предвещала быть ранней весне с заморозками, которые последнюю влагу из земли выморозят, а это отразится на урожае. Хорошо, если вовремя будут дожди, то можно будет ожидать, хоть и небольшого, но урожая. А если будет засуха, то не только урожая не будет, но и трава вся выгорит, а это значит – неминуемый голод.

Наступил февраль. Запахло морозом. По ночам, а иногда и днём бушевала метель. Галки, вороны, сороки, голуби и воробьи – обитатели деревень – улетали в леса поблизости к деревне, чтобы при хорошей погоде вернуться в поисках пищи. Воробьи и голуби забирались под застрёхи, наличники, прячась от холода, и смотрели на дорогу. Увидят едущую по дороге подводу или растерянный свежий помёт, тут же вылетают из своих укрытий на дорогу и выбирают съедобную пищу.

Придя в школу по заснеженной дороге, ученики по очереди обметали полынным веником заснеженную обувь. Вася, помолясь перед иконой, что висела над классными дверями, положил сумку в парту, подошел к печке и стал отогревать озябшие руки и щёки. Рядом вставали другие ученики. Отогревшись, кто садился за парту в ожидании звонка, кто выбегал в прихожую, затевая игру в «кошки-мышки». Зазвенел звонок. Все уселись за парты в ожидании учительницы. Зная, какой будет урок, выложили на парту учебники, тетради. Дежурный расставил по партам чернильницы. Зашла учительница, поздоровалась как всегда. Дежурный прочитал утреннюю молитву. Учительница стояла возле стола и минуту ничего не говорила, а задумавшись, смотрела в простенок задней стенки, на котором под самым потолком висел в позолоченной большой раме погрудный царский портрет. Царь был нарисован в военном мундире защитного цвета с эполетами на плечах, на груди по обеим сторонам висели галуны с кистями, он без головного убора, волосы зачёсаны на одну сторону. У царя небольшая круглая бородка, но зато длинные усы, немного закрученные кверху. Так выглядел на портрете царь. Учительница постояла немного и сказала:

– Ребята! В нашей стране свершилась буржуазно-демократическая революция. Царь Николай, который правил страной, отрёкся от престола. Власть взяла буржуазия. Создано временное правительство во главе с Керенским.

– Новая власть, – спросил Вася, – что-либо хорошего для нас даст?

– К власти пришли помещики, фабриканты, заводчики и деревенские богатеи. Большевики и бедные не хотят, чтобы у власти были богатые. Они хотят, чтобы страной управлял сам народ, и готовят другую революцию – пролетарскую, а новое правительство хотят прогнать. Руководителей новой власти нужно выбрать из крестьян, середняков, бедняков и рабочих с фабрик и заводов.

Слушая учительницу, Вася сидел и думал, что у них и после этой революции не будет ни коровы, ни коня, и всё время ему, да и не только ему, но и другим ребятишкам ходить в школу в лаптях. Уроки в этот день проходили как-то дольше обычного. Играми не занимались. Каждый думал: как бы скорее уйти домой и передать новость, сообщённую учительницей. После занятий ученики попытались убежать домой без молитвы, но учительница задержала и сказала:

– Молитвы никто не отменял. Закон Божий будем изучать и в дальнейшем.

Все встали за парты. Дежурный встал возле стола, начал читать молитву. Шапки и сумки были в руках, а кто-то уже успел одеться. Молитва окончилась. Захлопали партами, побежали в прихожую. У вешалок суматоха. Каждый хотел одеться быстрее. Сняв с вешалки пиджачки, на ходу одевались и бежали на улицу. Придя домой, не успев закрыть дверь, Вася с порога громко сказал:

– Царя сбросили! В Петрограде революция!

– Ты сперва разденься да растолмачь толком, с чего ты взял? – удивился отец.

– Учительница нам об этом рассказала. В газете напечатано. Она сказала, что теперь не царь будет править, а буржуи. Она говорила про большевиков, про Советы.

На другой день утром, когда ученики пришли в школу, портрет царя продолжал висеть на стене, а все-то думали, что его сняли. Зачем он нужен теперь, если отказался от власти?! В первую же перемену начали стрельбу по «мишени». Вертели из бумаги большие папиросы, мочили слюной и бросали в портрет. Каждый выбирал себе определённую точку. Кто метил в глаз, кто – в нос, кто – в лоб. Уже за первую перемену весь портрет был испохаблен. Некоторые папиросы прилепились к полотну. Портрет не давал ученикам покоя. Особенно старались Ленька Кирилов и Сергей Митров.

На другой день принесли рогатки и расстреливали по-настоящему. Но из рогатки стрелять было опасно, можно угодить в окно. И только на третий день учительница распорядилась, чтобы сторожиха сняла портрет. Сторожиха спрятала портрет в дровянике, но Мишка Косарев нашел его и повесил на ворота, и кто как хотел, так и издевался над ним. Тут уже не только стреляли из рогаток, но приносили луки со стрелами, и портрет превратился в тряпку, которую вечером сторожиха сунула в печку и сожгла!

Так окончил своё существование царский портрет Николая II, провисевший долгие годы на стене школы.

«Какие же изменения произошли в школе при новой власти? Ветхие учебники новыми не заменялись. Карандаш и грифель делились на трёх учеников. Новых тетрадей для первого и второго классов также не было.

С чердака снимали старые учебники и тетради и писали между строчек. Чернил тоже не стало. Осенью заготовляли дубовые яблочки, выжимали из них сок, опускали в него старые ржавые гвозди, и получались коричневые чернила. Ручки тоже делали самодельные, но перо нельзя было заменить, так что приходилось его беречь, а то находили дома старые перья, подтачивали их и писали. С топливом тоже было плохо. Денег на дрова отпускалось мало. Были случаи, что каждый ученик, идущий в школу, приносил полено – два из дома. Иногда занимались в неотапливаемых классах. За парты садились, не раздеваясь. Учительница приходила в класс тоже одетая. В квартире у нее был холод, отапливалась только кухня. Керосина не было».

Ее комната освещалась маленьким ночником или свечкой. Муж учительницы – Петр Панков – после того, как зачитал на сходке последние события, произошедшие в нашей стране, больше в школе не появлялся.