Владимир Киреев - К лучшей жизни (сборник)

Вася не хотел, чтобы она шла с ними, ему было стыдно перед пацанами, а когда ребята зашли за ним, то оказалось, что с Лёнькой Кирилловым тоже идёт сестра Парунька.

– Тогда пусть и моя сестра идёт, – сказал Вася, – они всё же старше нас на три года и не дадут нам заблудиться.

Утро выдалось туманное, за десять метров впереди ничего не видно, но ребята не унывали и пошли в лес. Пока шли до леса, туман рассеялся, и выглянуло ярко-красное солнце. Зашли сначала в урочище Еловые Косяки, хотя ельника тут и не было, а рос невысокий молодой сосняк, но почему-то урочище назвали Еловые Косяки. В лесу чужих голосов не было слышно, они зашли первые. Это их радовало. На Еловых Косяках росли только масляники, но дальше в самой Кряжке росли всякие грибы, но они боялись туда заходить, могли заблудиться. А здесь лес рос между двух дорог – треугольником. Все разбрелись по лесу, то и дело перекликаясь друг с другом. Боялись, чтобы не зайти далеко. Грибы стали попадаться всё чаще и чаще. В корзине прибывало. Услышали, идут новые грибники. Заслышав их голоса, они повернули в другую сторону по направлению к деревне Большие Отары. Ребята ещё некоторое время походили и стали договариваться выходить на Игнатьевскую дорогу.

Когда вышли на дорогу, сели отдохнуть и стали определять, кто больше всех насобирал грибов. Немного посидели и решили пойти по дороге к большому лесу. Там возле озера растёт дубняк, и в нем растут белые грибы (коровенники). Дойдя до озера, мальчишки спустились к берегу. Стали попадаться молоденькие коровенники со шляпками вишнёвого цвета.

– Нашёл один! – закричал Вася.

– Я тоже нашёл, – отвечал другой.

Девчонки не стали с ними ходить. Они прошли дальше по дороге и там свернули в лес. Высокие ели и сосны своими сплошными кронами застилали свет солнца, и в лесу было темно и немного страшновато. Земля покрыта мелким мхом, и возле каждой небольшой молоденькой ёлочки приходилось разгребать мох и смотреть, нет ли тут белого гриба.

«От дороги метрах в двадцати Парунька обнаружила под небольшой лапастой ёлкой лежащего человека, прикрытого еловыми ветками. Она испугалась и закричала сперва Анюшку, потом мальчишек. Все побежали на крик Паруньки. Она сказала, что тут недалеко лежит человек. Пошли все туда, а близко подходить боялись, но всё же решились. Надо же узнать, что за человек?

Когда сняли ветки, то определили, что лежит старушка. Чисто одетая, в чёрном платке, в кубовом сарафане, в хороших шагреневых ботинках. Под головой лежала какая-то лёгкая одежка. Они снова закрыли тело ветками и быстро пошли домой.

В деревне сказали старосте, что в лесу нашли убитую старуху. Староста взял листок бумаги и крупными буквами вывел все приметы убитой. Он был малограмотный и долго записывал, а потом свернул бумагу и пошёл на место сходки. По дороге зашёл к десятнику, которому приказал, чтобы тот срочно созвал народ на улицу (место сходки). Поскольку день был воскресный, сходка собралась быстро, а так как обзывали срочно, то пришли не только мужики, но и женщины. Всем было интересно узнать, о чём будут говорить.

Когда весь народ собрался, староста рассказал о причине сбора и прочитал, что было записано на листке бумаги, в чём была одета убитая. Во время сходки на улицу из дома выносили скамейки, на которые рассаживалась богатая знать деревни.

И вот встал Ванин дедушка, Николай Иванович Суровиков, снял картуз, разгладил большую чёрную бороду и сказал:

– Граждане мужики. Если правильно записано, в чём одета убитая, то это моя мать. Её дома нет. Она в субботу ушла в Игнатьево, в гости.

Тут поднялся староста и сказал:

– Чей бы труп ни обнаружен, а в волость надо сообщить.

Повернулся к своему писарю:

– Пиши, Яков Николаевич.

Писарь был мужик грамотный, быстро написал бумагу на имя волостного, что в лесу, в урочище Кряжка, в четырёх верстах от деревни Белоусово, подростками – грибниками обнаружен труп убитой старой женщины. Перечислил приметы и во что одета убитая. Тут же назначили нарочного на коне с бумагой в волость. Назначили двух понятых мужиков. Запрягли двух лошадей, взяли с собой Паруньку и поехали на место обнаружения трупа. Поехал сам староста и Николай Иванович, который признал по приметам свою мать.

По приезде на место Николай Иванович, действительно, опознал свою мать. Нарочный, что посылался в волость, приехал на место происшествия на взмыленной лошади и вручил старосте бумагу, в которой было написано: «Тело убитой не подымать до приезда следственных органов. Установить круглосуточное дежурство»

Два дня и две ночи дежурили деревенские мужики возле трупа посменно. И только на третьи сутки в деревню приехали пристав, урядник, следователь и доктор. Сразу же поехали в лес.

Напротив берёзки над дорогой была небольшая возвышенность, на которой была помятая трава. Здесь сидели, отдыхали варнаки. Их было трое. Здесь же в земле было небольшое углубление, рядом лежал окурок от «козьей ножки».

Следователь взял у пристава клюку и нижний её конец вложил в углубление, размер совпал с концом клюки. Из этого сделали заключение, что бабка шла и села отдохнуть, навалившись плотно на клюку. Возможно, убийцы шли с ней или подошли к ней, когда она отдыхала, и совершили убийство.

После осмотра составили протокол. Всех опросили, записали старосту и понятых. После этого тело положили на телегу и повезли в деревню. Подвода остановилась возле парадного крыльца. Из дома вышли жена Николая Ивановича Аксинья, сыновья Иван и Василий и их молодые жёны. День был солнечный, тёплый, доктор распорядился вынести стол и поставить в саду, в тени под яблонями, где он будет производить осмотр убитой и, по возможности, анатомировать. Когда женщины раздели бабку, то увидели, что на шее на крепком гарусе висел небольшой мешочек из чёрной бархатной ткани. Следователь взял мешочек, раздёрнул, в нём оказались кредитные ассигнации. Пересчитали, их оказалось больше сотни. Старуха, видно, скопила деньги на «чёрный день». Боясь, что её внуки могут выкрасть деньги, носила их всегда при себе. В народе поговаривали, что у матери Николая Ивановича где-то хранится большой капитал, который она не доверяет своему сыну.

Да, действительно, после смерти отца Николаю Ивановичу остался кое-какой капиталец, без которого он не смог бы выстроить такую домину на две половины с тёплым середняком, с резными карнизами и наличниками, крытую железом и окрашенную зелёной краской» .

В народе ходил и такой разговор, что раньше отец Николая Ивановича занимался нехорошими делами и капитал наживал не трудом. По наследству, видимо, перешло от отца к сыну: он постоянно занимался воровством. То загонит на свой двор чужих двух-трёх овец с ягнятами, то телёнка, то поедет с сетью рыбачить и вытрясет из чужой снасти рыбу, заберёт снасти и привезёт домой, то осенью перед рекоставом, если спарятся с его стадом чужие гуси, – присвоит их. Кто мог подумать на Николая Ивановича? Да никто. У Николая Ивановича своего скота был полон двор. Николай Иванович – всеми уважаемый мужик в деревне. Он ещё и церковный староста.