Евгений Щуров - И я видел и свидетельствовал…

– Удивительно легко и приятно!

– Это лучшее место на земле! – вымолвил Леший. Казалось, он даже не открывал рта, а звуки исходили из невидимого пространства между усами и бородой. Одет он был в серые холщовые штаны и такую же толстовку. Внешне, Леший напомнил Леонидовичу индийского мудреца, как изображали их на картинках советского периода.

Владимир разлил вино по бокалам. Катя и Даша сегодня находились за столом на правах гостей. Прислуги не было. Стол изобиловал блюдами на самый утонченный вкус. Не отставали в разнообразии и напитки, как алкогольные, так и морсы, минеральная вода.

– Это лучшее место на земле, – повторил трескучим, низким голосом Леший, совершив руками круг над столом. – Мы здесь хозяева всего и вся, душ, материи, времени! Ничто здесь не сможет произойти без нашей на то воли, а мы, по велению нашему, можем тут сотворить все!.. Давайте поднимем бокалы за наше чудесное пространство и могущество!

Речь Лешего звучала пафосно.

– Браво, Леший! – воскликнул Владимир, поднимая бокал с вином. – Никто, исключая очаровательную Ксению, не сказал бы лучше! Браво! Выпьем!

– Одну минуту! – остановила гостей Ксения. – Мы все, тут, давно знакомы. Вы все со Стасом «на ты», кроме меня…

– И меня! – крикнула Даша.

Ксения строго взглянула на девушку.

– Итак, мы пьем с нашим гостем «на брудершафт», – закончила Ксения, приподнимаясь.

Леонидович встал со своего места, взял со стола бокал с красным вином, и они выпили напиток до дна. Секунду Столяров смотрел на женщину, та приподняла свою очаровательную головку, слегка приоткрыла губки. Стас медленно привлек ее к себе левой рукой за талию, и они нежно поцеловались. Во время поцелуя, Стас испытал неземное чувство наслаждения, внутренне охваченный трепетом. Как будто некая живительная сила, делавшая его могущественным, перелилась в него с этим горячащим поцелуем.

Ксения, не скрывая своего расположения к подопечному, взяла его за руку и произнесла:

– Ну, вот, Стас, давай не будем надолго расставаться!

– Конечно, не будем, милая Ксения! – язык его плохо слушался голоса разума, да, собственно, разум Столярова сейчас где-то отсутствовал.

Легкий ужин, больше походивший на средневековый пир, начался! Каждый накладывал себе снедь самостоятельно, какие-то блюда произвольно перемещались с одного конца стола к другому, чтобы попасть в тарелку к заказавшему. Стаса уже ничего не удивляло. Он всецело влился в этот праздник бесшабашного веселья. За столом говорили много, смеялись. Близняшка Даша подлетела к Столярову с бокалом вина в руке и, почти насильно, заставила того выпить «на брудершафт». Стас озирался на Ксению, которая благосклонно смеялась.

– Выпей, Стас! Ты же только с Дашей еще не перешел «на ты»!

Выпив вино, Даша впилась в губы Леонидовича страстным поцелуем.

– Дашенька, хватит страсти, – пожурила ее Ксения. – Рядом же сидит его фаворитка. Не так ли, милый?

Даша снова, взасос, вонзилась в губы Стаса, и начала прелюдию к любовному соитию прямо за столом.

– Дашенька, не здесь и не сейчас, – мягко, с улыбкой, сказала Ксения.

– Почему, Ксюша? – капризничала подвыпившая девушка.

Ксения несколько помолчала. Повернула головушку в сторону Даши. Произнесла:

– Дашенька, я – первая!

И вновь мило улыбнулась.

Леонидовича затрясло.

– Прости, Ксения, ты права! Я был нескромен, прости!

– Не бери в голову, Стас! Все нормально, – ободряюще улыбнулась Ксения. Потом помолчала немного и продолжила: – Стас, тебе надо переучиваться и общаться нормальным, современным языком. Твоя речь звучит несколько архаично. Молодежь и среднего возраста люди, так не общаются!

– Да, в мои молодые годы этим языком уважения к окружающим, интеллигенция духовно соединялась с народом…

Ксения необидно засмеялась.

– Ну, вот, ты опять за высокий штиль взялся!

– Непременно отучусь! Даже материться начну! – засмеялся в ответ Леонидович.

– Это твое дело! Удачно вставленная нецензурщина, порой, делает речь выразительнее.

Казалось, Леший не обращал ни на кого внимания, а был истово занят поглощением мяса и вина. Тем более неожиданно прозвучал его скрипучий низкий возглас:

– Никогда матерки не прибавляли речи нашей выразительности! – Леший замолк, дожевывая кусок мяса. – Все это окололитературная и параисторическая брехня! Русский язык настолько богат, что добавлять в него, «для усиления смысловой нагрузки», еще и вербальные символы детородных органов и сам процесс размножения, парадоксально! И совершенно не нужно!

– Леший! – вступил в разговор Влад. – Если бы не многосотлетнее татаро-монгольское иго, мы бы и не матерились никогда!

– Да брось, ты, Влад! – Леший огромными глотками допил свою чашу с вином, мощно отрыгнув. – Тюрки здесь ни при чем! Вся русская матерщина носит или праиндоевропейские или чисто славянские корни. И появилась она задолго до твоих монголов! Греки и евреи использовали в своей речи не менее емкие и, в те времена, считающиеся нецензурными, выражения.

– Мне кажется, что, все равно, даже в качестве слов-паразитов, наши матерки бывают довольно милы, – заключила Даша. – Добавляют емкости изложения.

– Ну, и пусть добавляют! – проворчал Леший, и вынул из-за стола свое огромное тело. – Пойду Бурого проведаю, да посидим с ним вдвоем, выпьем.

Леший вывалился из столовой, захватив с собой корзину с мясом, хлебом и бутылью вина.

– У нас впереди еще водные процедуры, купание голышом, – склонившись к уху Леонидовича, прошептала Ксения.

– Жду с нетерпением! – жарко ответил Столяров. Он внутренне чувствовал, что не ударит в грязь лицом перед милой хозяйкой дома.

Как будто услыхав шепот Ксении и Стаса, девушки вскочили из-за стола и заявили, что пошли купаться. Они о чем-то весело болтали, посмеиваясь.

Влад пытался улизнуть с ними, но получил отказ. Он подсел к столу и спросил:

– Ксения, Стас у нас уже два дня, может, попробуем испытать его способности?

– А что? Давай, попробуем! – согласилась женщина.

– Что за испытание? – весело полюбопытствовал Столяров, чувствуя изрядное состояние опьянения, и вином, и Ксенией.

– Как говорил любезный наш мудрец Леший, места здесь чудные, единственные в своем роде, – начал объяснять Влад. – И тут, у человека, обостряются многие чувства и способности, не видимые в обычной жизни. Даже пробыв здесь несколько часов, человек может обрести то, чего не в силах сделать там, в другом месте.

– Вот, давай, Стас, представь себе, что ты можешь двигать предметы взглядом, – предложила Ксения. – Выбери что-нибудь из стоящих на столе приборов, и, мысленно, заставь передвинуть на другое место. Давай!

Столяров, приняв все это за шутку, вперил взгляд в солонку, затем перевел его на серебряную вилку и представил себе, чтобы вилка перелетела в пустую тарелку.