Владимир Гурвич - Неудавшийся сценарий

Орехов мысленно перенесся в ту эпоху, в какую с некоторых пор был погружен. Как ни странно, но и там жизнь развивалась по схожему сценарию, отчаяние было тесно сплавлено с надеждами, люди стремились к тем же целям, хотя на первый взгляд шли к ним другими путями. Но это только на первый взгляд, а на второй – сходства гораздо больше, нежели различия. Именно это он и должен показать в своем сценарии.

Да, надо срочно им заняться, времени невероятно мало. Вот-вот начнутся съемки телесериала, а у него нет ничего готового, одни наброски. Они так долго пробивали этот замысел, сначала никто не хотел о нем даже слушать. И если бы не Антон, он бы так и остался лежать на самом огромном в мире складе – складе нереализованных идей и проектов. А эти женщины совсем не дают ему работать, все мысли только о них. Дал же ему Бог то ли в награду, то ли в наказание такое сильное либидо. И вот теперь мучайся с ним, как с плохой женой.

Он затушил окурок и быстро направился к компьютеру. Снова на мониторе замелькали портреты женщин. Но теперь он почти не читал их странички, выбрав более или менее несколько привлекших его внимание лиц, отправил им стандартные послания. Завтра он увидит, какая получена на них реакция. А сейчас за сценарий.

Карл II: Смелей, смелей входите, мой юный друг. Жду вас с нетерпением. Мне передали, вы везете бесценный груз, письмо от моей возлюбленной сестры герцогине Орлеанской. Как она поживает?

Лорд Рочестер: Замечательно. Только скучает по своему брату, Ваше Величество.

Карл II: Увы, такова участь королевских особ. Всем кажется, что мы всемогуще, а на самом деле не вольны даже в своих самых незначительных поступках. Не то, что вы. Я слышал, вы путешествовали по Европе?

Лорд Рочестер: Был во Франции, Италии.

Карл II: Как это замечательно! Сколько впечатлений! Особенно для таких натур, как вы. Говорят вы большой знаток поэзии и сам поэт.

Лорд Рочестер: Если и поэт, то начинающий.

Карл II (смеется): Скромность украшает мужчину, как и полученные на войне шрамы. У нас сейчас все говорят о Голландии и комете. Что вы думаете о том и другом?

Лорд Рочестер: Думаю, что голландцы угрожают нам сильней, чем комета.

Карл II (смеется): Люблю остроумных людей. Те, кто всегда серьезны, пропускают лучшие мгновения жизни.

Лорд Рочестер: Боюсь, это мне не грозит.

Карл II: Но и увлекаться весельем не стоит. Все должно иметь свою меру. Если мне не изменяет память, об этом писал ваш любимый Гораций.

Лорд Рочестер:

Карл II: Молва не обманывает, вы, в самом деле, великий знаток поэзии. Говорят, вы знаете наизусть множество стихов.

Лорд Рочестер: Это так, Ваше Величество.

Карл II: Я буду рад видеть вас у себя. У нас тут прекрасное общество. Порой его забавы представляются чрезмерными, но, скажите, куда же девать энергию. Разве жизнь дана не для того, чтобы наслаждаться ею. Хотя далеко не все придерживаются столь естественных воззрений.

Лорд Рочестер: Эти люди достойны жалости. Вам жалеть меня не придется.

Карл II: Мне кое-что известно о ваших подвигах. Но что вы намерены делать?

Лорд Рочестер: Увы, я вынужден думать о том, как найти средства для существования.

Карл II: Этим у нас озабочены многие. Но такой красивый, образованный и талантливый юноша не может не иметь массу поклонниц. Почему бы вам не поискать средства для существования среди них. Выгодный брак способен решить ваши проблемы.

Лорд Рочестер: Сочту ваши слова как руководство к действиям.

Карл II: Знакомы ли вы с Элизабет Малле?

Лорд Рочестер: Я слышал о ней. Говорят, что на ее руку есть немало могущественных претендентов.

Карл II: Но это не должно останавливать столь привлекательного молодого человека, как вы.

Лорд Рочестер: Если бы, Ваше Величество замолвило за меня слово перед ее суровыми опекунами…

Карл II: Я поразмышляю над вашей просьбой. Буду рад видеть вас во дворце.

Лорд Рочестер: Единственное мое желание – быть полезным Вашему Величеству.

Карл II: Я предоставлю вам много возможностей для доказательства.

Лорд Рочестер: Буду очень вам признателен.

Карл II: В таком случае, до скорой встречи.

Лорд Рочестер кланяется и выходит из зала.

Утром Орехов поехал на студию. Запольский был уже там. Они поздоровались. Иногда Орехов задавал себе вопрос: являются ли они друзьями? И не мог найти ответ. Они вместе сделали уже несколько фильмов, которые имели определенный успех, иногда по несколько часов обсуждали замыслы новых картин. Причем, подчас спорили до хрипоты. Периодически бражничали в ресторане, особенно после окончания очередной работы. Но Орехова не отпускало ощущение, что настоящей близости между ними так и не установилось. Даже разность в возрасте всего в один год не помогала.

Нельзя сказать, что Орехова расстраивало это обстоятельство, но иногда он задумывался над тем, почему так все не просто складывается между ними? И приходил к заключению: все дело в разности темпераментов. Запольский был слишком осторожным и прагматичным во всем человеком, это касалось и работы, и женщин. Зато он обладал одним крайне полезным для этой жизни свойством – если решал, что какой-то проект ему интересен, то пробивал его, как шахтер штольню. Как это у него получалось, Орехов понять не мог, так как знал, что какими-то особыми связями тот не обладает. Это был особый талант, которым сам он был обделен. А потому понимал, хочет того или нет, но должен держаться за режиссера, как жена за мужа. Даже, несмотря на то, что он был далеко не в восторге от его режиссерского дарования. Поставленные им картины, по мнению Орехова, были лишены индивидуального начала, они делались чересчур правильно, в них присутствовало нечто ученическое, несмотря на накопленные за многие годы работы на этом поприще мастерство и опыт. Но это мнение он держал при себе. И собирался это делать как можно дольше.

– Тебя можно поздравить, – сказал Запольский. – Будем снимать твое кино. Честно говоря, я не верил в успех. Никого эта тема почему-то не вдохновляла. Но умеючи все можно пробить. Правда, пришлось затратить не просто усилия, а сверхусилия.

– Ты не представляешь, как я тебе благодарен. Я прекрасно понимаю, если бы не ты, у меня ничего бы не получилось.

– Да, ладно, не в этом дело, – отмахнулся Запольский. – Каждый должен заниматься тем, что у него лучше всего получается. Меня вот что сейчас волнует. – Он задумался. – В отличие от тебя я никогда всерьез не занимался этим персонажем. А предстоит погрузиться совсем в другую эпоху. Можешь ты внятно объяснить, чем этот лорд так тебя привлек?