Татьяна Ноябрьская - 90 дней

Итак, художник рассказал кое что об этой деревне, и я поняла, почему здесь никто не живет. Хотя, по началу я, конечно, не поверила ему, уж очень было странно слышать, что в домах по вечерам из стен вылезают руки, шевелится и двигается мебель, открываются и закрываются двери. И это. несмотря на то, что в деревне есть маленькая церковь, и даже в одном из домов жил, когда то священник.

Ну, мы поужинали, заняться было нечем, и мы решили лечь спать, (забыла сказать, с нами была собака, восточно – европейская овчарка по кличке Джек).

Пока мы беседовали на кухне, собака дремала в другой комнате. Вдруг Джек, с визгом выскочил оттуда, и прижался ко мне. Я пошла посмотреть, что там такое.

В комнате, куда я зашла, ничего необычного не было. Я погладила собаку, чтобы успокоить ее.

Мы пожелали спокойной ночи художнику, и пошли спать. Художник остался на кухне, он еще продолжал работать, и, как он сказал, что никогда не выключает свет на кухне.

Я легла спать на диван, а мой сын на другой – рядом.

Началась ночь. Я уже стала задремывать, и перед полным погружением в сон приоткрыла глаза.

НАД МОИМ СПЯЩИМ СЫНОМ НАВИСЛО ТЁМНОЕ ПОЛУПРОЗРАЧНОЕ ОБЛАКО.

Я моментально проснулась, хотела вскочить, но не тут то было, ничего не получилось, я попыталась как то пошевелиться, опять ничего. А облако все ниже и ниже над сыном, и тут я усилием мысли, направив взгляд на центр облака, погнала его. И оно зашло в стену. Я перевела дух. Начал наваливаться сон, глаза сами слипались, я уснула.

Резкий толчок. И я снова открываю глаза. Опять то же самое. Облако висит над сыном. Я снова загнала его в стену, (хотя раньше я не предполагала, что умею это делать).

Я так билась всю ночь, а под утро вся усталая, измочаленная, заснула. Уже был рассвет, и облако не могло больше появляться.

Проспав до 9 утра, мы встали, позавтракали и, с большим облегчением, пошли на остановку автобуса, чтобы, наконец, уехать из мутной деревеньки.

А художник остался там, он не мог уехать, так как на оплату другого жилья у него не было денег.

В прошлый раз мой критик, как вы помните, очень удивился, что я сама справилась с включением компа, а чего тут удивляться, ведь он сам сказал, что надо ткнуть туда, сюда. Я повторила, и всё. Я встала из – за стола, чтобы записать его фразу. Он в ответ сказал, что я двигаюсь в правильном направлении, (а точнее на кухню, где у меня находился творческий блокнотик), так как он хочет есть. Я ответила, что нужно подождать, я же пишу, хотя тоже хочу кушать.

«Вот видишь, Дуся,» – обратился он к своему коту. «Как нас с тобой кормят».

Прошу прощения за отступление от повествования, которое я припасла для вас и которое всеми силами пытаюсь отдалить от помещения его на бумагу. Боюсь, что сегодня я так и не решусь его запечатлить.

Это не так то просто. Что то удерживает меня.

Потом, когда – нибудь. Нет, нет не сейчас.

А сегодня пусть будет писание о трактористе. В недалекие памятные времена в деревнях существовали колхозы, совхозы, это организации, которые пытались вырастить урожай и намолотить в закорма родины, чего они молотили и какие закорма, было всеобщей загадкой, но время было такое, все чего то молотили, но несмотря ни на что, хорошее было время.

И вот, в одном из колхозов, жил и работал знаменитый на всю округу, а это около 50 км, тракторист, и чем же, вы скажете, он был так известен, так понятно чем, он, работая на тракторе, творчески подходил к делу ежедневно, и, естественно, попадал в историю, после которой на его тракторе приходилось менять очередную деталь, за которую у него вычитали из зарплаты. В результате, его чудо – агрегат фактически им был уже куплен. Остались только задние колеса не в его владении.

Тихий чудный летний вечерок, трактор вместе с рулевым превосходно отдыхает в канаве, то есть, изредка пытаясь выгрестись из нее. Для этого к задним колесам привязано по чурбаку. Проезжающий мимо директор совхоза начал было тракториста призывать к совести, на что тот вежливо заметил, чтобы на него не орали, так как он на СВОЁМ тракторе у них в совхозе работает, а поэтому привязал чурбак и по – своему буксует.

Директор не стал спорить, а поехал в хозяйство, попросил другого работника съездить и пригнать трактор в гараж.

Тем временем, буксующий аппарат навел своего хозяина на мысль, что надо идти за помощью. Он так и сделал, но пока он пешком ходил, его машину вытащили и благополучно доставили в гараж.

Вернувшись с подмогой, он не обнаружил своего боевого коня. Он просто вскипел от негодования. Кто посмел. Влетев в кабинет директора он выразил некоторое несогласие с его действиями, и дословно сказал, чтобы ТОТ ПОЛОЖИЛ на место, что взял И БОЛЬШЕ ЗА ЭТИМ НЕ ПРИХОДИЛ.

Окончание истории не столь веселое. Трактор, в конце концов, не захотел работать.

Хотя на самом деле все было гораздо печальней. Но я не хочу об этом, вы меня поняли, надеюсь.

«Вот, слышал Буся, там, конечно, важнее. Ну, что ж, будем ждать. Я, между прочим, кушать хочу (было употреблено другое слово),а она там, видите ли, печатает, она все печатает и печатает, печатает и печатает, печатает и печатает», – ворчал мой критик. Я с ним была полностью согласна, но поток текста не утихал, и мне приходилось подчиняться его течению.

Вчера, дорогие мои, я струсила и не рассказала вам, что хотела. Сегодня я решила, что надо все таки озвучить тот случай. Он касается моего брата и моей семьи. Эта печальная история до сих пор наводит на меня грусть, если не сказать больше.

Итак, мой любимый и единственный брат скоропостижно умер, Царствие ему Небесное. Ему было 42 года. Его сердце просто остановилось. Скорби нашей не было границ, хотя умом то мы понимали, что человек не умирает на совсем, он просто переходит в другое состояние. Но легче от этого не становилось. И вот в один из дней, мне приснился сон, будто мой брат лежит на полу в комнате в нашем деревенском доме, и мы все знаем, что он умер. Вдруг он встает, и мы все радуемся, что он жив. Но он встал и пошел к двери на выход. Я попыталась его задержать, но он не касаясь, отстранил меня и прошел. Мы ему кричали, чтобы он остался.. Он ответил, что зачем он такой нам нужен. Мы кричали, что нужен хоть какой, но он не говоря не слова больше, вышел в коридор, затем в крылечко (на веранду) и лег там на пол и затих.

Когда его нашли в день гибели, он там и лежал, а теперь, словно, вернулся на свое место. Есть такое мнение, что уход каждого человека имеет свой рисунок.

Всё, извините меня, мои дорогие читатели, что ввергла вас в уныние или печаль, но это и есть настоящая жизнь, которая не всегда украшена цветами.

В достопамятные времена, когда мне еще было -дцать годиков, и я была полна сил и мечтаний, когда казалось, что жизнь бесконечна, когда небо было голубое, а трава зеленая, я работала в одном из заведений закрытого типа, где от общества были отстранены личности, которые представляли опасность обществу, так как голоса в их головах не всегда толковали им добрые и хорошие приказы. Эти люди могли вытворить всё, что угодно, поэтому их отодвигали от остального мира и содержали вдали от населенных пунктов в специализированных интернатах. Их там поили, кормили, одевали, обували, дарили на новый год подарки, как детям, а также лечили, кроме того им выплачивалась пенсия.