Татьяна Ноябрьская - 90 дней

© Татьяна Ноябрьская, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

– Я не буду читать, чего ты там пишешь, не буду исправлять, пиши, чего хочешь, – сказал мне мой критик. По – началу я, было, обрадовалась, что он не будет читать, но, потом несколько насторожило, как это, меня бросают на самотёк. Но не надолго… Хандра испарилась… и накрыла волна, нет, не та волна, которая глушит всякие звуки извне, а та, которую так принято называть вдохновением.

Впрочем, я не буду распространяться на данную тему, мне запрещено.

А теперь, не пора ли, наконец, приступить непосредственно к самому, повествованию, которое, как Вы уже, наверное, немного поняли, что не будет обычным и состоять будет из дней. Дни, которые, я прожила сама, и в течение коих узнала, услышала или была непосредственной участницей событий, а по сему, ОНОЕ ЯВЛЯЕТСЯ ТОЛЬКО ПРАВДОЙ.

И вот Вам первая история:

Бабушка, имя не имеет значения, скажем просто, бабушка, жила в квартире одна. И, всё бы ничего, но заболев, была вынуждена лежать. Ни о каком передвижении речи не шло, так как врачи констатировали инсульт. Но, на удачу бабуси, речевой центр остался цел и левая рука тоже немного двигалась. Родные её находились в другом городе, где – то далеко, и ей приходилось за помощью обращаться к соседке.

Соседка, девушка отзывчивая, никогда не оставляла без внимания просьбы бабули, и по её звонку, прибегала к ней. То надо таблетки купить, то, чаю налить, да, мало ли дел обнаруживается у лежачей больной, как Вы понимаете.

Продолжим: уже известная нам бабушка позвонила не менее известной нам соседке с просьбой зайти к ней и принести попить с кухни к её кровати, самой то не сдвинуться с места.

Люда (наша соседка), прихватив с собой печенье, пошла к старушке. Подходя к забору, отгораживающего её дом от улицы, она заметила в окне кухни саму бабушку. Бабуля в коричневом платье что – то стряпала и как – то зло, нехорошо посмотрела на Люду. Людмила подумала:

– Странно, зачем она звала, если сама хозяйничает, видимо, лучше стало, вон и платье коричневое одела, – с теми мыслями Люда и зашла в дом. В комнате, где должна была находиться бабуся, ничего не изменилось, то есть бабуля, как лежала на кровати, так и лежала в своём пёстром халате. Пока обменивались любезностями и приветствиями на несколько секунд замолчали, тут из кухни раздался звон посуды.

– Кто у тебя там, – спросила Людмила…

– Никого, – не поняла бабуся, она не расслышала бряканья на кухне.

Людмила медленно, с холодным сердцем заглянула на кухню из-за угла.

Никого.

На столе стояли две чашки, и одна из них, бабусина, она пила только из нее.

А ведь мы помним, что старушка не передвигалась по квартире, и кто выставил ДВЕ чашки на стол.

Как говорится. ВАС ИСТ ДАС?

Да, ещё хочу предупредить моего глубокоуважаемого читателя, что очень не люблю ставить заглавные буквы, так как надо применять вторую руку. А она у меня занята – поддерживает мою голову во время печатания, поэтому мои предложения несколько длинны, если это Вас напрягает, я что – нибудь придумаю или что – то поменяю, может быть, подставку для головы.

Итак: история.

В одну из длинных зимних ночей (тут меня опять отвлек мой критик, потом скажу зачем) юноша, назовем его Сева, проснулся и, как всегда, двинулся курить. Проходя на кухню для этого, прямо скажем, нехорошего дела (да забыла сказать ему годиков то уже было так около 40 с лишком), он разбудил мирно спящую жену с маленьким ребенком. Сынок снова сразу заснул, а жена только задремала, предвидя, что он поползет обратно, т.е. снова разбудит, и какой смысл углубляться в сон, если его снова нарушат, а это очень тяжело выгребаться из сонной тины. И так: жена дремлет, ждёт прохождения супруга обратно, как курьерского скорого, которого нельзя ни отменить, ни затормозить. Ждёт и дреманула неосторожно, не удержалась. Глаза ее открылись, когда сей бронепоезд уже пылил мимо и поворачивал ко входу в свою комнату, ну да ладно, с облегчением вздохнула она и хотела было уже повернуться на другой бок, как вдруг из дверей кухни в комнату вошел, вплыл или ещё, как сказать, медленно влетел снова её муж, но уже полупрозрачный, несколько голубовато-синеватый, двинулся за первым по той же траектории. Так они оба и зашли в их спальню, если можно так выразиться… А ведь жена Севу предупреждала, что докурится он до ручки, вот уже и раздваиваться начал. Да, забавно. ЧТО ЭТО БЫЛО?

СИЕ НАУКЕ НЕИЗВЕСТНО. Всё, пока, до встреч в эфире Ваша Т. Н.

А, вообще-то, моя мечта – идея: сделаться известнейшим писателем, блогером или что – то в этом роде, молоть всякую чушь, получать за это не только бабки, но и возможность перемещаться по миру вместе с моим критиком, которого я очень люблю и уважаю, без всяких виз и пограничных заморочек, но, дорогие мои дамы и господа, вернемся в нашу реальную жизнь, в которой порой происходит что – нибудь несусветное.

На улице декабрь.

Разгар дня.

Центральный универмаг. У отдела духов и парижской косметики толчея, как всегда, просто целая толпень, которая двигается, перемешивается, гудит, мычит.

Посреди этой толпы мой глаз выхватывает дамочку в пёстрой шубке, явно не копеечной, а по тем временам так замечательно дорогой и, можно сказать, единственной на весь этот областной центр. Дама без головного убора, что весьма поразительно по количеству градусов за бортом, т.е. как вы уже поняли, на улице, а градусей там перевалило за 28 по минусу. Так вот эта дама топчется во всей этой кутерьме, непонятно зачем, к прилавку она не рвется. Тут к ней с двух сторон подтискиваются два гражданина, один из них говорит:

«Вы меня узнаете?» – её ответа мне не слышно, т.к. она повернута ко мне спиной, да и гвалд заглушает.

Он: «А жаль. Ну, тогда пройдёмте», – и её за локоток, вдвоем транспортируя с обеих сторон, уводят из толпы.

Несколько сумбурно, – подумала я, неправда ли, дорогие мои господа и дамы, но такова наша жизнь, наши мысли, о них можно пиликать часами, годами и даже столетиями, и то что роится в моей голове, эта бесконечная, беспросветная чушь, гора потоков, лавина осколков, а вообще то в голове любого человека носится океан мыслей, они переплывают друг через друга, перехлестывают, извиваются, цепляются друг за друга, кувыркаются, веселятся, резвятся, как козлики на зеленом лугу, бодаются, дерутся, толкаются, вообщем, создают кавардак, причем иногда полный, и очень редко создают течение, плывя в одном направлении, и вот из этой копошащейся кучи надо как – то суметь ухватить самый что ни на есть кончик тончайшей ниточки, потянуть, и как искусная мастерица – пряха, намотать их на клубок и привести в упорядоченный вид, вот тогда – то и всплывёт на свет, что то разумное, доброе, вечное. Да, скажете вы, загнула загогулину, ну что же делать, СЭ ЛЯ ВИ.