Владимир Козлов - Хвост фюрера

У Глеба после её слов приятно щёлкнуло сердце:

«Почти землячка…» – подумал он.

– После войны он уже не прятал маму, – продолжала она, – а наоборот водил её повсюду и гордился, что у него такая красивая жена. Он понял, что мама за время войны свыклась со статусом свободной женщины.

– Зачем? – вопросительно посмотрел на Наталью Глеб.

– Что зачем? – переспросила она.

– Зачем вы принижаете свои достоинства?! – обдал он её уже ласковым взглядом, – вы очень красивая и приятная женщина и возможно ваш портрет не пылится, а давно висит в каком-нибудь знаменитом музее мира?!

– Ну что вы Глеб, – засмущалась она, – я больше похожа на папу, а не на маму, – её я только характер унаследовала. Ведь практически мы с ней никогда не разлучались. Разве только что, те три месяца, когда я на фронте была.

Она посмотрела на его протез и, приложив руки к своим щекам, воскликнула:

– Простите, – я вас совсем заговорила, – и она, взяв его за локоть, усадила в кожаное кресло около журнального столика, всучив ему в руки семейный альбом.

– Поскучайте пока без меня, – сказала она и ушла на кухню, развевая своим звёздным халатом.

Он открыл альбом. На первой странице была помещена пожелтевшая от времени семейная фотография, где был мужчина в военной форме чекиста и женщина. Посередине их сидела смуглая девочка с косичками, в которой он без труда признал Наталью. Но внешность женщины никак не совпадала с портретом, который висел на стене. Никакого сходства и рядом не было.

«Может это её тётка?» – подумал он, всмотревшись в фотографию.

Он перевернул следующую страницу, но посмотреть ему дальше альбом не дал Марис. В одной руке он держал кортик, а в другой чемоданчик с чердака. Он подошёл к Глебу и сказал:

– Самую ценную вещь дядя Глеб я взял отсюда, – показал он кортик, – а всё остальное я вам доверяю уничтожить лично. Это будет моим заверением, что ради памяти деда я покончу с фарцовкой.

– Молодец! – смелый шаг, – похвалил его Глеб, – но как бы там не было, ты всё-таки трудился, поэтому позволь мне компенсировать твои труды, – и он отсчитал ему из кошелька четыреста рублей.

– Что вы! – замер от удивления Марис, – здесь мамина трёхмесячная зарплата, – я таких денег не возьму и вообще мне ничего не надо от вас. За умные советы и наставления я денег не беру.

– Бери сынок, бери, – сказала вошедшая с подносом мама, – мы на эти деньги дяде Глебу настоящий протез закажем. Негоже ему пиратскую ногу Сильвера за собой таскать. У меня есть хорошие ортопеды из знакомых, вот сейчас я и позвоню одному специалисту.

Она поставила перед ним рыбу, запечённую в яйце, салаты с помидором и мясом, а так – же графинчик с коньячком и целый лимон с ножиком.

Марис взял деньги и положил их в своей комнате на письменный стол. Чтобы не смущать гостя он в зал не стал возвращаться, а пошёл в ванную.

– У нас с Марисом раньше друг от друга никогда не было тайн, – сказала она Глебу, – а в последнее время он замкнулся и стал редко бывать дома. Мне со своей двусменной работой и не досуг было поинтересоваться, чем мой сын занимается, а вы вот обратили на него внимание. Он мне передал весь ваш разговор, и я вам несказанно благодарна, что вы вовремя остановили его, а то бы не миновать беды. Сколько молодёжи у нас к суду привлекли за валюту. Уму непостижимо, – взялась она руками за голову.– А ведь он у меня единственный на всём белом свете, – ради него и живу. Марис чемпион Риги по шахматам среди студентов. У него большое будущее может быть. Вы заходите к нам чаще, мы всегда будем рады вам! – сказав это, она опять ушла на кухню.

Глеб, оставшись один в зале, посмотрел по сторонам и, остановив взгляд на чемоданчике Мариса, немедленно затолкал его под диван, затем спешно сел на старое место.

На этот раз она принесла отварную картошку, облитую жареным луком и мясом, от которой шёл горячий пар, а так – же две маленьких рюмки.

– Напрасно вы столько закуски наставили, – приятным баритоном сказал Глеб, – неловко как-то да к тому – же утро ещё.

– Прекратите Глеб, – присела она напротив его в такое – же кожаное кресло, на котором сидел он.– Желудок время не разумеет и к тому – же вы дорогой гость в нашем доме! Мне очень приятно было услышать, что фронтовики не забыли про папу и дали вам такое трудное задание, разыскивать убийц. Вы, наверное, в военное время тоже, как и папа служили в особом отделе?

Она вновь омыла его своим ласковым взглядом и начала разрезать лимон. Затем стала разливать коньяк по рюмкам, одновременно лаская своими красивыми глазами. Глеб не смотрел на неё, но взгляд её на себе ощущал. Он сидел перед ней, склонив голову в пол, не зная, как правильно ответить на её вопрос. Сказать правду или соврать? И всё-таки он решил, что правда в данный момент некстати будет:

– Мне подполковнику и после войны долго пришлось работать в этом ведомстве, – солгал он, – партия направила работать в систему Гулага, – перевоспитывать преступников. Вот там я ногу и потерял в пятьдесят девятом году. Машина у меня сломалась за пять километров от лагеря и я, бросив её, пошёл пешком, а тут метель взыгралась. Не зги видать не было. Проплутал я тогда до утра, но лагерь нашёл, только одна нога была отморожена. Врачи приговор вынесли сразу, либо жить без ноги, либо укладываться на вечный покой с двумя ногами. Вот так я стал инвалидом.

– Жуткая история, – сказала Наталья, – но так приятно вас слушать, вы не говорите, а будто вливаете в меня живительный эликсир. У вас чудесный голос! – такого приятного собеседника у меня давно не было.

Она вновь Глеба вогнала в краску:

– Вы меня не слишком захвалили? – не переставая смущаться, спросил Глеб.

Она, словно не слыша гостя, продолжала говорить о своём:

– Правда, правда, заходите к нам, когда время свободное появиться? – повторила она своё приглашение ещё раз.– Мне так приятно, что мой сын проникся к вам доверием.

– Увы, – произнёс Глеб, – я бы с большим удовольствием посещал этот дом, где живёт красивая и гостеприимная хозяйка, но чтобы чаще бывать у вас, мне для этого необходим свой личный самолёт.

– Вы разве не из Риги? – удивлённо спросила она.

– Я оттуда, где вы прожили в годы войны, и приехал сюда с нелегальной, но важной миссией, – выйти на след убийц и сообщить органам о своей работе. А сегодня вечером я, очевидно, покину Ригу. Билет я уже заказал.

Наталья сразу сделала разочарованное лицо и хотела, что-то сказать, но в это в это время в зал заглянул Марис. Он был уже в верхней одежде:

– Мама я ушёл в кино, – сказал он, – приду не скоро, фильм двухсерийный.

– Хорошо сынок, только не задерживайся, будем с тобой провожать дядю Глеба на вокзал.

– Куда? – посмотрел он на Глеба.