Владимир Козлов - Хвост фюрера

Феликс сидел за столом уставленным батареей пива и посасывал его через горло. Володя лежал на диване, уставившись в телевизор. Когда он увидал вошедшего Глеба, встал с дивана и, подойдя к телевизору, убавил звук и подсел к столу.

– Билеты взяли? – спросил Глеб.

– Сегодня в девятнадцать пятнадцать, скорый поезд Рига-Москва, – сказал Финн, – билеты у Феликса.

– Пей пиво? – предложил Феликс, – спешить нам теперь некуда. Все дела сделаны.

– У армянина всё забрали? – не обратил он внимание на предложение Феликса.

– Самого армянина не было, – мы его вчера так напугали, что он прямо вчера укатил в Горький. Сумку с кожаном передала его жена Лайма. Она, оказывается, является экспедитором не одной такой шайбы. У неё несколько подобных точек. Сейчас она в декретном отпуске, но меня с утра уже ждала. Понял я, почему у неё интерес возник к мясокомбинату, где работает отец ары? Я вчера ещё разобрался, что к чему, только не знал, что жена его заправляет там. Деньги делают на бутербродах, будь здоров, – завистливо сказал Феликс, – надо было не три штуки с них взять, а больше.

– Где деньги? – спросил Глеб.

– В кожане в кармане лежат, – кивнул Феликс на объёмистую спортивную сумку, стоявшую на стуле.

Глеб резким движением расстегнул молнию и достал кожан.

– В грудном кармане три пачки лежат, – подсказал Феликс.

Глеб вытащил из кармана деньги и одну пачку протянул Финну.

– Держи, – сказал он, – это тебе от Петра, – велел зубы вставить на них. Да смотри на другое не траться? Он в скором времени обязательно приедет к тебе и проверит. Так, что учись улыбаться!

Финн ни сколько не смутился от этого дара, взяв пачку, он подкинул её в воздух и, поймав рукой, тут – же опустил её в свой карман:

– Благодарность Амбе от меня великая, – сказал он, – а зубы я пойду вставлять прямо завтра. Тут этих денег хватит на две золотые челюсти. А мне всего нужно восемь фикс поставить и я буду первым парнем в Риге. Попробую подвалить к дочке генерала, она мне по душе. Улыбка милая, – очень внимательная и душевная женщина. Пригреть её мне не помешает даже её парень, он выучится и упорхнёт от неё. Лучшего мне не надо. Задумываться я начал частенько над своей бесшабашной молодостью. Пролетела незаметно, а базиса жизненного я так и не создал. Потому что ни в бога, ни в чёрта не верил никогда. Иногда так холодно на душе становится. Ужасно хочется женского тепла!

– А Муза что – же не делится с тобой обогревом? – улыбнулся Глеб.

– Неудачный пример, – пробурчал Финн, – соседка красива, интеллигентна. С такой прелестницей в постель лечь за праздник!

– А стихи она тебе не читала, когда ты ей краны крутил? – спросил Глеб.

– Нет, только кофе угощала и деньги давала, но я их никогда не брал.

Слова Финна почему-то ревностно задели Глеба, но он не теряя самообладания, спокойно посмотрел на него и с небольшой гордостью сказал:

– Я находился сегодня в её квартире четыре часа, и меня она с утра коньяком и кофе поит, стихи правда категорически отказалась читать. Но главное, она ортопеда вызвала к себе на квартиру, чтобы мерку с моей ноги снять и сейчас с нетерпением ждёт у себя в квартире.

У Финна от таких слов закатились глаза, после чего он истерически рассмеялся. Смех был такой продолжительный, что у него выступили слёзы на глазах. Он достал носовой платок из кармана и вытер влажные глаза:

– Вот это ты дал Таган! – воскликнул он, – ну и скорость у тебя бешеная. За те четыре часа, что ты провёл с ней, все мои мечты одним махом взорвал. Теперь временно придётся довольствоваться своей Музой, которая мне уже оскомину набила своим жаргоном. Эта Наталья живёт затворнической жизнью и мужчин не жалует, но если она тебя так приняла, значит, ты её чем-то заинтересовал. Поздравляю! Но ты мне не соперник. Тебе жениться нельзя по закону, и сегодня ты уедешь, а я останусь здесь, и мне ничто не помешает ухаживать за ней.

– Если получится! – полоснул Глеб его острым взглядом.– Но ты Володя прав Наталья женщина действительно необыкновенная и к счастью одинокая. Чувствую я, что у нас с ней сегодня не последняя встреча, – и он показал подаренную ею фотографию.– У неё, похоже, первый муж был настоящий синяк. Пропивал из дома всё, но дело не в этом. Его уже нет, а я есть и как ляжет дальше карта, всё будет зависеть от неё. Если она пожелает быть со мной, я сомну все преграды на пути. Ради такой женщины можно свои кости на алтарь бросить. Как мог не ценить её муж, – не понимаю? Она же по натуре красивый взрослый ребёнок.

В квартире повисла тишина. Феликс начал ковырять спичкой в зубах, боясь задать Глебу лишний вопрос, который может быть расценен им как неправильный, и Финн сдёрнул накидку с полки вместе с гипсовой статуэткой и замаскировал своё лицо.

– Не понял? – раздался баритон Глеба.– Вы, что не одобряете мои рельсы? Я плевать хотел на всех, кто мне посмеет предъявить поляриметр. Я и без него не хило свечусь, а её бывший муж мне не светофор, а так себе, просто слабый человек, выбравший в жёны сильную женщину. Это его беды были.

– Соседи поведали, что он только за последние годы так свихнулся, – сказал Финн, сдёрнув с себя накидку.– А раньше он всегда положительным и ухоженным был, шляпу и туфли носил даже зимой. Сын капитана первого ранга всё-таки, – правда, тоже давно покойного.

– Тогда понятно, откуда у Мариса кортик, – произнёс Глеб, открывая бутылку пива. После чего протянул её Финну.– Пей пиво, – тебе сегодня за руль больше не садиться. На вокзал нас повезёт Марис.

– А я и не думал на своей машине вас везти, – сказал Финн, – мы с Феликсом ставку сделали на такси. Феликс у этой Лаймы прихватил гуся и литровку водки. Последний день вместе, – подумали надо посидеть мирком перед отъездом. Вдруг больше не свидимся? А гусь уже в духовке томится, – чуешь, аромат в квартире витает? Ещё минут сорок, и он будет у меня готов.

– Я сейчас не могу вам составить компанию? – решительно заявил Глеб, – она меня ждёт у себя. Я обещал ей, что надолго не задержусь. Да и если, положа руку на сердце, меня самого к ней тянет ужасно. Такого притяжения к противоположному полу со мной ещё не происходило, – наверное, это какая-то десмосома? Не иначе в моей жизни что-то перевернётся!

– Этот переворот называется, – «против природы не возникай!» – подсказал Володя, – считаю, что на её гостеприимство, ты должен ответить тем – же. Следовательно, у тебя есть возможность пригласить её к нам на гуся, – предложил Финн.

– Попробую, – ответил Глеб и захромал к входной двери.

Когда он вернулся, то Наталья была уже не в халате, а в дымчатом платье с пепельным оттенком, которое ей очень шло. На журнальном столике стоял старинный канделябр с шестью горевшими свечами и букет цветов.