Владимир Козлов - Хвост фюрера

Таган допил пиво и, отдав, пустую кружку буфетчице сказал:

– Ты прав они не знают вкуса пайки, они не знают и что вся система ГУЛАГА перенята от фашистских концлагерей. – Глеб на секунду задумался и. посмотрев в упор в глаза Дильса, выразительно добавил:

– А я не хочу знать тебя!

Таган без ненависти посмотрел в красивое лицо Феликса и, отвернувшись от него, давая понять, что разговаривать больше с ним не желает, захромал на своём протезе, который, врезаясь в рыхлый песок, заставлял его хромать ещё больше.

Дильс ничего ему не ответил а, взяв ещё пару кружек пива с таранью, присел на траву, вместе со старшим сыном Карпом.

Карп был очень толстым, и на вид казался эдаким увальнем. Но мало кто знал, что он отличался высокой резкостью и поворотливостью и на улице близкие друзья его из-за чрезмерного веса нередко в шутку называли Кабаном. Хотя по характеру он был не злобный парень. По крайней мере, все знали, что клыков у него не было, а если и были, то он их никому не показывал.

– Что отец неприятная встреча была с мужиком? – спросил Карп, сдувая пену с кружки.

– Ты пей, давай, лишних вопросов не задавай? – отрезал ему отец.– Это не мужик, – он лес не валил. За него другие горб ломали, а сам он любому может горб переломать. В законе он, – понял сынок! От него подальше надо держаться. Вспорет, кишки не задумываясь.

– Знаю я всё про него, – сказал Карп.

– Откуда?

– Здесь у пивнушки все новости лучше любого радио выдают завсегдатаи. К тому же сам знаешь, что с его племянниками Русланом и Корнеем Везучими, мы близкие товарищи, и я работаю вместе с ними в кроватном цеху. Они много мне рассказывали о Тагане, да и тебя разок упомянули.

Дильс от таких слов захлебнулся пивом и, прокашлявшись, отвесил сыну сильный подзатыльник.

– Поменьше слушай эту шантрапу? – сказал отец.

…Тот недоумённо посмотрел на отца и сказал:

– Не распускай руки! Дома дядька их говорил про тебя, что какие – бы отношения у него не сложились с тобой, – добро забывать нельзя. И вообще отец, Везучие раньше были шантрапой, хотя я никогда так не считал, – тихо промолвил Карп, – они всегда были моими друзьями! Просто им дико повезло, когда они выиграли в лотерею. Я им не завидую, но зажили они хорошо. Смотри, одеваются по моде, на личной машине разъезжают по городу. Недавно их дядька купил настоящий катер с мотором. Теперь у них два плавучих средства. У нас одна лодка и та протекает. Лично у меня из ценного богатства одно ружьё и то не сам купил, а тесть подарил. Сам же никак не могу пошить себе брюки клёш. Не говорю уже о «Яве», которую ты нам с братьями обещал купить, когда освободился. Дружил бы ты с ворами, и я бы зажил с братьями кучеряво, а ты повязочником на зоне был. Стыдно мне батя за тебя перед парнями.

Отец шутя, не сильно отвесил, суну очередной подзатыльник:

– Стыдно у кого видно, – спокойно сказал отец, и ты меня повязкой никогда не попрекай. Молод ещё. И не повязка у меня была, а бирка нарядчика. Вот проживёшь сто лет, тогда будешь вякать. А мотоцикл от нас не уйдёт, – Яву мы купим обязательно. Нам колёса нужны, на лошади далеко не уедешь, но вначале давай, дом отремонтируем и лодку сменим. Эта уже старая, смоли не смоли её, – всё равно гнилье. Без рыбы плохо жить, да и с острова всегда можно привезти морковки, свеклы, капусты. Зачем свои овощи сажать, если на острове коммунизм? И про мать не следует забывать, она от чахотки меня выходила и вас на свет произвела.

– Мать, – это дело святое! Она у нас ещё не старая и я скоро ей помереть не дам. Но ты не забывай, что на острове и пострелять дичь можно, – добавил Карп, – главное не нарваться на лихих охотников из области. Слухи шли, что на острове несколько человек пропали неизвестно куда? Но братья Везучие не боятся. Туда всегда ездят, только почему-то без ружья. За островом смотрит их родственник Черноскутов Егор, он там и сторож и егерь. Живёт с глухонемой взрослой дочкой. Ружье у него, наверное, берут. Потому, что без добычи с острова никогда не возвращаются. Уток и зайцев с собой всегда оттуда привозят. В обед на работе они в столовую почти не ходят, то зайца отварного принесут, то тушёную утку. А я комплексный обед хлебаю, от которого никогда не наедаюсь. Надоело так жить. Так иногда пожрать вволю хочется, что быка бы в охотку одолел. Быстрей бы мне тесть выправил охотничий билет, чтобы самостоятельно на зайца и утку ходить. Он в последнее время с пьянкой совсем охоту забросил. Мяса хочу? – повторил своё желание Карп.

– Вот как она жизнь перевернулась, – сказал отец, – раньше я дразнил своими сытными завтраками их дядьку. Сейчас его племянники травят моего сына своими обедами. Ничего сынок заживём и мы скоро, – успокоил его отец, – у меня не всё милиция забрала. Тогда при обыске, я кое-что припрятал. Сейчас пришло время «кубышку» свою распечатывать.

– Кубышка, это замечательно, особенно если она с золотом, – радостно вскрикнул Карп и тут же получил очередной подзатыльник от отца.

– Ты что орёшь? – зашипел на него отец, – хочешь, чтобы меня вновь в кутузку спрятали. Ты лучше попросись с братьями хоть раз на остров. Интересно, где они рыбу и зайца ловят?

– Прости, батя? – Вырвалось с радости, – виновато произнёс Карп, – но с собой они никого из парней не берут, а меня тем более не возьмут. Я уже просился, они мне сказали, что со своим весом я лодку их утоплю. А нашей я управлять не могу, да и опасно, – а ну потечёт посредине реки, а я плаваю только топориком. Зимой же на остров и мой тесть боится ходить. Заблукать, на острове нет проблем, а ещё хуже в полынью занесённую снегом провалится. Там есть озеро или речка, рассказывал мне Корней, точно не помню, – этот водоём совсем не признаёт никаких морозов, но рыбы он говорит, в нём не водится. Вода в ней чистая, как слеза и Егор пьёт её и использует для приготовления пищи. А Настя моется ей, поэтому и мордочка у неё справная, – кожа как у младенца всегда. Да и сама она статная, – словно гимнастка. На неё парни многие засматриваются на нашей улице, но убогая она, кто с глухонемой жить согласится.

– Дураки твои парни, – зашёлся тихим смехом отец, – позже они узнают, какое это великое счастье иметь неразговорчивую жену! Ни тебе нотаций по утрам, ни укоров за развалившийся дом. Красота, да и только!

Он прекратил смеяться и перешёл на серьёзный тон:

– А речку я эту знаю, да и не речка это вовсе, а широкий ручей. Вода там говорят целебная, поэтому и не замерзает. В войну народ с нашей улицы на санках туда ездил за водой, пока солдаты не оккупировали остров. Зенитки там повсюду стояли. Оберегали город от воздушных налётов.

– Так немец до нас же не дошёл? – изумлённо сказал Карп, – зачем зенитки.