Любовь Черенкова - Пишу, как слышу, живу, как чувствую

– Может, со временем…

– С каким временем? – перебил меня отец Рафаил, – никогда не сможешь, потому что это – обман. Опомнись! Если ты сейчас не изменишься, ты погибнешь.

– Батюшка, в 55 лет люди уже не меняются. Я уже взрослый мужчина, а не подросток какой.

– То есть, ты доволен тем, что имеешь? Тогда ничего не меняй. Иди! И да поможет тебе Господь.

– Как, батюшка? И Вы больше мне ничего не скажете? Какое-нибудь наставление…

– Какое еще наставление ты от меня ждешь? – возмутился старец, – я все тебе сказал. Иди с Богом.

Я вышел из монастыря в гневе: да как он со мной разговаривает? Я ему душу свою, можно сказать, вывернул наизнанку, а он – иди отсюда! Да и про музыку что он сказал? Видите ли, не нравится ему мой «Гимн Господу», посмотрите-ка на него! Да кто он такой? Откуда выискался? Сам-то он в музыке, скорее всего, не разбирается. А я, как никак, закончил Московскую консерваторию с отличием, а не какое-то там провинциальное музыкальное училище.

И тут вдруг как будто голос в моей голове произнес: «На страшном Суде пред лицом Бога ты тоже про консерваторию будешь говорить? Что Ему твоя консерватория – всего лишь одно из учебных заведений, не более того. Не о том думаешь. Не там акценты ставишь».

– Теперь еще и голоса. Так и до шизофрении недалеко. Эх, нелегко нам, творческим людям. Где найти понимающую душу? Позвоню-ка я Светке. Мне как раз не помешает сейчас ее веселый молодой смех.

По дороге домой набрал номер ее телефона.

– Ну привет. Это Владимир, узнала?

– Здравствуй, Владимир. И как это ты сам позвонил, а не я названиваю, отвлекая от священного действа по написанию очередной нетленки?

– Свет, давай встретимся. Я на машине сейчас заеду за тобой.

– Да неужели мир перевернулся? Сам позвонил, предлагаешь встретиться. А знаешь? Пожалуй, я откажусь от твоего заманчивого предложения. За 15 минут удовольствия целый час петь тебе дифирамбы о том, какой ты гениальный композитор? Нет уж.

– Дура, – я отключил телефон.

Приехал домой, заскочив по дороге в «Ашан» и купив бутылку коньяка. Никого видеть не хотелось. Налив первую рюмку, залпом выпил. Опять музыка… И, кажется, тень в углу… С одной рюмки коньяка? Все, хватит! А то так и до «белой горячки» недалеко – вон уже черти по углам мерещатся.

Давила усталость. Причем не физическая, а, как говорят, тяжело было на душе. Сел на диван. Опять в голове заиграли скрипки, сначала пианиссимо, но постепенно громкость звучания возрастала. Мелодия, от которой захотелось не то плакать, не то смеяться диким хохотом, не то повеситься. Причем последнее меня привлекало больше всего. С трудом отогнав от себя эту мысль, выпил снотворное – последний месяц без него не мог заснуть.

И вот загудели валторны, и появился он…

Сначала я ничего не понял – среди ночной темноты явственно начал прорисовываться образ мужчины лет 40, с удивительно красивыми чертами лица, с черными длинными волосами. Одет он был в черный камзол XVIII века.

– Ну, здравствуй, Владимир, – произнес он.

Я похолодел. Меня будто парализовало от страха. Не зная, сон это или все же «белая горячка», я не мог выговорить ни одного слова.

– Нравится музыка, Владимир? Что же ты не записываешь? – усмехнулся он, – да ты и не сможешь. Это уникальная мелодия. Кроме тебя в этом мире я никому не позволял слышать ее. Это мой Гимн. Только у меня ты сможешь наслаждаться этой музыкой сполна и вечно.

– Я хочу тишины, – прошептал я еле слышно.

– А как же слава? – он усмехнулся. – Ты ее желал? Я тебе ее дал. Ты хотел внимания? Я давал тебе женщин. Ты хотел денег? Они были у тебя. Что не так? Ты богат, знаменит, у тебя много друзей, которые тебя уважают.

– Я одинок. Меня окружают льстецы и продажные женщины.

– Ну, ты слишком многого хочешь, – он улыбнулся. – За все нужно платить. Или ты этого не знал? Ты талантлив, я бы сказал, гениален. Мой Гимн ты, конечно, не напишешь никогда. Но зато сможешь создать множество другой музыки.

– Я все понял, – перебил я его.

Он начал изменяться в какое-то непонятное аморфное существо – не то женщину, не то мужчину, не то животное. А потом растворился.

Я больше не мог оставаться дома один. Уже светало, наступило утро. А мне казалось, что прошло всего 15 минут.

Выскочив из дома, побежал к автомобилю. Руки дрожали, и в замок зажигания ключом попал только с третьего раза.

Я возвращался в монастырь к отцу Рафаилу.

– А я ждал тебя, Владимир, – старец встречал уже меня у ворот монастыря, – ну, пойдем.

Мы пришли опять к нему в келью.

– Он приходил? – с порога спросил меня монах.

– Приходил.

– По тебе видно: лицо бледное, руки трясутся. А ты чего хотел-то?

Я молчал.

– Ну, садись, – вздохнул старец, – в прошлый раз я тебя слушал, а теперь послушай ты. Может, чего и услышишь.

– Есть у меня друг, – начал свое повествование отец Рафаил, – в годы своей юности играл он в одной популярной рок-группе на бас-гитаре, и даже сам сочинял песни. Ездил с группой по разным городам, давая концерты. Много поклонниц, каждая из которых мечтала «составить его счастье» на долгую семейную жизнь. Но не было среди них той единственной. Да и быть не могло. Что ему было до их восторженных взглядов? Он ждал свою одну единственную. Товарищи по группе посмеивались над ним: мол, вон, сколько девчонок красивых, а ты один бирюком ходишь? А что ему размениваться? Он ждал и верил, что все придет в свое время. И это время пришло.

Пригласили как-то его рок-группу на одно выступление, которое должно было проходить на теплоходе. Круиз был небольшой, как раз укладывался в выходные дни. Они играли и пели свои песни и, как обычно бывает на таких мероприятиях, на заказ известные хиты. Тут их вокалист начал петь песню, сочиненную моим другом. И вот, приятель мой замечает, что одна официантка ресторана, где они играли, остановилась, и так и прослушала всю песню, не сводя глаз со сцены. А он тогда играл себе, но, в то же время, как говорят, «глаз не мог от нее оторвать».

– Так вот, – продолжил отец Рафаил. Они отыграли свою программу и собирали инструменты. А эта официантка тихонечко так подходит к их вокалисту и говорит: «Песня Ваша, «Я слышу музыку», чудесная. Это Вы ее сочинили?». «Да нет», – отвечает ей вокалист: «Эту песню написал бас-гитарист, Никита». И показывает на моего друга. Она подходит к нему: «Песня у Вас… никогда не слышала, чтобы так музыка могла проникать в душу».

А он ведь и писал эту песню именно для той, которая сможет услышать за просто хитовой рок-песней истинный смысл, понять душу его. И вот эта девушка стоит перед ним.

После этого двухдневного круиза они обменялись номерами телефонов в надежде, что встретятся еще раз. Но, Господь распорядился иначе.