О. Влади - Сон океана

– Все важные события, как то союз сердец или рождение детей происходят за чертой города, затем по традиции молодые мужья вносят на руках в город своих жен, в знак, начала их новой совместной жизни, – пояснял по пути Нарат, краем глаза благоговейно разглядывая Соломею.

Принцессы, вопреки местным традициям, высоко убрали волосы, заколов их множеством камней. Длинные серьги и ожерелья, переходящие в белые, расшитые по краю золотом и легкие как ветер туники, вызывали восхищенные, а иногда и завистливые, взгляды окружающих женщин. На ногах у феериек были позолоченные сандалии, переходящие в широкие браслеты. Руки Соломеи украшал только золотой рисунок, у Синклар же украшением служило большое количество тонких золотых колец, начинавшихся на пальчиках и доходящих до предплечий.

Нарат и Гутлеиф заходили накануне к принцессам с целью предложить им местные наряды, так как, по их мнению, девушки были на охоте и могли не иметь при себе праздничных одеяний. На что феерийки ответили, чтобы те не беспокоились, так как женщины Феерии готовы к празднику даже на охоте.

– Так у вас детей рожают в поле, – уточнила Синклар у Нарата, оторвав его от мыслей о Соломеи.

– Нет, вы не правильно поняли, – ответил принц. – У нас есть Дома женщин, где служители природы принимают детей, выхаживают их и рожениц. Он находится за стенами города. А так же – Дома скорби, где находятся тяжелобольные и умирающие люди и Дом природы, куда обращаются в случае недуга и где обучают самих служителей.

– То есть в случае болезни жители покидают город? И крики рожениц тоже мешают? – с легкой иронией спросила Соломея.

– Да, я считаю это разумным, – немного смутясь, сказал Нарат. – Любое заболевание может принести эпидемию, ну а женщинам нужен покой и уход.

– Да, это логично, – смягчаясь, улыбнулась принцесса и переглянулась с сестрой.

Они подошли к постаменту и встали с правой стороны, еще раз окинув взглядом присутствующих и ощущая внимание, прикованное к ним. На постаменте уже стоял Иринарх и Равшан. Одеты царь и принцы были одинаково в расшитые золотом и жемчугом белые кафтаны, из их ножен выглядывали рукояти праздничных клинков, украшенные красными и синими камнями. У правителя Иранхары на шее весела большая, усыпанная алмазами и сапфирами, подвеска в форме пятиконечной звезды.

– Это символ города, Серебряная звезда, – шепнул Нарат Соломее, воспользовавшись ее интересом и возможностью встать поближе.

По левую сторону от постамента стоял Хелстеин и его свита. Одеты они были как иранхарцы в знак того, что входят в семью этой страны. Внешне это были невысокие темноволосые люди, внутренне в них ощущалась сила леса и свободы. Правитель Хельсии выглядел бледнее обычного, что тревожило его окружение, и они бросали на него озабоченные взгляды.

Все ждали невесту.

По традиции Лесной страны девушка должна была появиться верхом на черном скакуне. Это расходилось с правилами Иранхары, когда невеста шла босиком по дороге из города вплоть до мужа, и тот затем одевал ей на ноги позолоченные бабуши, а на плечи белый, расшитый золотом халат, в знак принадлежности Белому городу. Но Иринарх согласился уважить желание правителя Хелстеина, и Бронуин ожидали верхом на коне, пришедшем с ней из ее страны и заранее подготовленным к церемонии.

Девушка с распущенными длинными волосами, без украшений и одетая в традиционное белое платье, появилась в начале пути. Конь медленно вышагивал по мощеной дороге, бережно неся свою ношу, и все вокруг замерли в восхищенном ожидании.

Соломея и Синклар мельком переглянулись и устремили взгляд в сторону невесты.

Бронуин подъехала к постаменту и уже должна была спешиться, когда жеребец вдруг ни с того ни с сего прогарцевал, встал на дыбы и понесся обратно по дороге, унося на себе испуганно схватившуюся за гриву девушку.

Так как на свадьбе не требовалось присутствие лошадей, и они были размещены в стойлах, то в погоню за принцессой пустились ни сразу. Через некоторое время Бронуин нашли в степи с разбитой головой, конь ускакал, а она неудачно упала с него на случайный камень. Когда Хелстеин увидел лежащую бездыханную дочь, его хватил удар, и он тут же умер рядом с ней, упав ей на грудь.

Все произошло так быстро, что жители города, приглашенные на церемонию, не знали как себя вести. Одни стояли по нескольку человек и молча ждали, не решаясь разойтись, другие бегали, суетились и причитали.

Через некоторое время после трагедии, Нарат подошел к сидящему в стороне и погруженному в свои мысли Иринарху.

– Отец, Хелстеина с дочерью уже не вернуть и мы воздадим им должное в памяти, но зачем пропадать так хорошо организованному торжеству. Нет худа без добра. Соломея согласна и я желаю ее больше воздуха и света, соедини нас священным обрядом.

– Но невеста не одета… – начал было правитель Иранхары.

– О, отец, она никогда не оденется в наши платья, и я думаю, что с ее приходом наша одежда несколько изменится, – улыбнувшись, перебил его принц.

– Я полагаю так же, что мы изменим немного традицию, и не будем стричь ей волосы? – спросил Иринарх.

– Конечно, они нужны мне будут в нашу первую ночь…, – ответил Нарат, погрузившись на мгновение в свои мечты.

От этих слов у царя неприятно защемило сердце, но он, шутя, произнес:

– Я думаю, она нам быстрее уши отрежет, чем мы ей волосы. Ну, что ж давай сигнал, пусть горн созывает всех назад, и никакой дороги, ждите меня на постаменте.

Иринарх со вздохом встал и пошел приносить соболезнование хельстеинцам, мысленно подбирая слова для объяснения предстоящего Ритуала. Он понимал, что в их трагедии продолжение торжества будет неуместно, но осознавал всю правоту и логичность предложения принца.

Вопреки ожиданиям праздничная церемония прошла легко, непринужденно и весело. Традиции были нарушены во всем: одежда невесты не соответствовала канонам; она не шла из города по дороге до жениха, а стояла рядом с ним на постаменте и они вдвоем ждали Иринарха; принц после клятвы не надел на нее бабуши и халат; у новобрачных не отстригли волосы; молодые не обменялись по традиции серьгами, а обменялись перстнями и царь, вместо того, чтобы поцеловать жену сына в щеки, поцеловал ее в губы. Все были так впечатлены красотой феерийских принцесс, увлечены обрядом и последующим пиром, что не заметили нарушений обычаев, а только потом вспоминали, что что-то было не сделано, но в контексте того, что пришла новая эпоха. За песнями, танцами, богатым угощением и вечерним огненным представлением забыли и о случившейся трагедии с Хелстеином и его дочерью.

Жители Иранхары и гости веселились до утра, и никто не заметил, когда и куда исчезли Нарат и Соломея, поэтому для всех осталась загадка – была ли соблюдена традиция, когда муж вносил на руках в город свою молодую жену.