Владимир Ковтонюк - Святая вода

– Да, удивительно, – согласился Ракитский. И тут же добавил: – А там, видишь, блюстители законности выехали на охоту. На служебном автомобиле.

– Хорошо, что лоси убежали в другую сторону, – сказал Сергей. – Надо быть совершенно безжалостным человеком, чтобы убивать таких животных, как лоси. Ладно, там, где-то в тайге, а тут всего лишь тридцать километров от Москвы, и губить такую красоту! Не понимаю!

На лесной просеке в нескольких километрах от кольцевой дороги действительно стоял автомобиль с милицейской символикой и синим фонарём на крыше. На нетронутом снегу лесной просеки отпечаталась единственная колея. Рядом с машиной группа вооружённых людей настороженно наблюдают за вертолётом.

– Напряглись блюстители законности. Даже на расстоянии видно, с какой опаской они наблюдают за нами. Не знают, чего можно ожидать от вертолёта. Вдруг, это милицейское начальство летит.

По дорогам, волоча за собою облака разбитой в пыль жидкой грязи, спешили ранние автомобили.

– Шереметьево – подход, борт ноль четыре триста… Прошли Зеленоград, связь с точкой имею, – отпустил Сергей кнопку передатчика.

По сравнению с ездой по дороге с бесконечными обгонами, постоянно заливаемым просоленной грязью лобовым стеклом, наглой дурью обгоняющих или едва плетущихся водителей, полет на вертолете представлялся настоящим отдыхом. Конечно, было бы намного приятнее, если бы в лобовое панорамное остекление неслась голубая и зеленая даль, а не так, как теперь – свинцово-черное до самой земли небо.

– Дмитрий Александрович, а как вы относитесь к тринадцатым числам? – нарушил паузу в разговоре Сергей.

Ракитский взглянул на него:

– Да никак. Совершенно спокойно отношусь. Как к тринадцатым числам, так и к понедельникам, и к чёрным пятницам. Если остерегаться всех этих суеверий, то и летать будет некогда. Особенно это касается гражданской авиации. Там у них расписание полётов, и его надо соблюдать без оглядки на народные поверья. А почему ты вдруг спросил?

– Только лишь потому, что сегодня тринадцатое января, – спокойно ответил Сергей.

– Вообще-то, по тринадцатым числам действительно много ярких событий происходит, – задумчиво, словно что-то вспоминая, сказал Ракитский. – Может, действительно, тринадцатое число не совсем удобное для полетов. Ребята рассказывали, как в девяностом первом году они летали на Як-18Т в Борках. Помнишь, это где Савёлово. Этот самолёт называют ещё «тэшкой». Тогда почти такая же погода была, только чуть-чуть холоднее. А сторож, бывший летчик, воевавший в Отечественную войну на штурмовике, все просился полетать. Посадили его рядом с инструктором, причём, слева, дали поуправлять. Когда этот матерый воздушный волк, держась за «рога» штурвала, летел над черной незамёрзшей Волгой, все, кто сидел в самолёте, видели, как из его правого глаза катилась слеза.

Немного позже, в крайнем полёте, инструктору пришлось садиться в сумерках на припорошенный снегом аэродром, и он в рассеянном свете не смог точно определить высоту выравнивания и разложил самолет. И тогда, глядя на деформированный центроплан, через обшивку которого проскочили головки заклепок, старый пилот, только что от восторга перед полетом ронявший скупую мужскую слезу, вспомнил летные традиции боевой молодости и с укоризной произнес:

– Ну, кто же сегодня летает? Понедельник, тринадцатое число, Новый год…

Для выдерживания высоты и направления полета Анпилов уверенно слегка придерживал ручку управления большим и указательным пальцами. На вертолете «Робинсон» отсутствуют загрузочные пружинные механизмы, сопровождавшие авиацию во времена перехода на управление с бустерными системами (с гидроусилителями). Для управления вертолетом «Робинсон» от пилота требуется усилие только для перемещения золотника в гидросистеме, а дальше система управления сама установит автомат перекоса в положение, заданное пилотом.

– В таких случаях сразу же возникает мысль: не дай Бог, чтобы нечто подобное произошло со мною. И всё-таки, со мною произошёл случай тринадцатого числа, только не января, а в июне, – вспомнил Анпилов. – Я тогда учился в Калужском лётно-техническом училище…

Вообще-то, сказать «учился» можно только с большой натяжкой. Училище принадлежало Добровольному спортивному обществу содействия армии, авиации и флоту. Сокращённо, ДОСААФ. Как только Советский Союз распался, собирать по всей стране добровольные взносы по двадцать копеек чуть ли не с каждого жителя страны перестали, тут и прекратилось финансирование училища. Теории курсантов ещё как-то обучали на энтузиазме преподавателей, а летную практику можно было получить только за свой счёт. Есть у курсанта деньги, пожалуйста, плати, и летай на Як – пятьдесят втором. Но курсантов, у которых богатенькие родители, в училище нашлось два – три человека, и в их число Анпилов явно не попадал. А летать ему очень хотелось.

Вот и сколотили курсанты группу желающих летать на параплане, скинулись и приобрели аппарат и лебёдку. Нашли полянку недалеко от города. Там вдоль дороги, ведущей из Калуги в Козельск, почти всегда дует ветерок в нужном направлении.

В тот день ветерок дул приличный, но ровный, без особых порывов. Анпилов, как это бывает перед стартом на параплане, разложил купол полумесяцем нижней поверхностью крыла вверх, расправил на травке пучки строп и выбрал их слабину, всунул ладони в петли клевантов, рывком оторвал и наполнил купол. Включилась лебёдка, и Анпилов, сделав пару- тройку шагов по матушке – земле, поднялся в воздух. Набрав высоту и почувствовав, что тяга лебёдки ослабевает, потому что буксировочный фал приближался к вертикали, Анпилов отцепился. Но едва только он начал разворот, резкий неожиданный порыв ветра или какая-то местная турбулентность заставили правую консоль затрепетать, будто это был флаг, а не параплан, и сложиться вниз.

Так бывает, когда нежданно проходит атмосферный фронт. Анпилов наблюдал однажды, как на аэродроме Алферьево Ан-2 работал на выброску парашютистов. Парашютисты, покинувшие самолёт во время первых трёх заходов, приземлились на аэродром.

Самолёт развернулся, и опытный пилот по наземным ориентиром точно выполнил четвёртый заход.

Но едва над крайней четвёркой перворазников – парашютистов открылись купола, резко посвежевший ветер погнал их, как семена одуванчиков, горизонтально. Посланный вдогонку самолёт сообщил по радио, что они благополучно перелетели высоковольтную линию электропередачи, проходившую в восьми километрах от аэродрома, и приземлились на берегу большого пруда.