Азад Гасанов - Тамерлан. Война 08.08.08

– Бесстыдница! – услышала она. – Если тебе нечем прикрыть срамоту, исчезни, чтобы не смущать взор правоверных!

На этот раз ее обругали не на ордынском, а на родном ее фарси. Васико обрадовалась.

– Мы же не ангелы, мы все-таки мужчины! – прокричал ей безусый, безбородый мальчишка.

Как и у первого погонщика, его голова также не знала шлема. Висел меч на поясе, но ни щит, ни кольчуга не обременяли его тщедушное тело. Он был верхом, как все в этом войске, и подгонял трех навьюченных верблюдов.

Васико побежала за ним.

– Чего тебе? – удивился мальчишка.

Васико замычала, будто утратила дар речи.

Он скинул с плеч халат и бросил ей.

– Получи, несчастная!

Васико подобрала оброненную одежду и побежала дальше, продолжая мычать.

– Чего еще? – спросил мальчишка. И повторил вопрос на ордынском.

Васико догнала лошадь и вцепилась в стремя.

– Ты хочешь в седло? Со мной?

Васико закивала головой.

Мальчишка ободрился. Протянул руку, схватил ее за запястье и попытался закинуть на коня. Но не сумел – он был слишком слаб, чтобы выполнить такое. Более того, он сам чуть не слетел с седла. Его товарищи, идущие следом засмеялись.

Мальчишка выпустил Васико. Она споткнулась, сделала неверный шаг и рухнула на землю.

– Распутница! – крикнул мальчишка, уносясь вперед, и хлестнул ее кнутом напоследок.

Удар пришелся по лицу. Васико рассекло скулу и щеку. Хлынула кровь. Ей стало больно и снова страшно.

Она раздвинула ноги и заревела:

– Эй вы! Не оставляйте меня! Кто-нибудь заберите меня с собой!

Караван проходил мимо, и погонщики один за другим глядели на ее раздвинутые ноги, а она глядела на них и высматривала тех, кто покрепче и помужественней.

Один из погонщиков глянул на нее с большим любопытством, чем другие. Она поймала его похотливый взгляд. Мужчина был в годах, но еще в силе.

– Не оставляй меня! – крикнула Васико. Поднялась и побежала за ним – Я хочу с тобой!

– Кто ты? – поинтересовался мужчина.

– Меня зовут Васико! – ответила она на бегу.

– Откуда ты?

– Я из Мазандерана!

Погонщик усмехнулся.

– А я-то думаю, где девка выучилась фарси! Ты правоверная?

– Да!

– Или последовательница Али 8 8 Хазрет Али – четвертый халиф мусульман, двоюродный брат и воспитанник пророка Мухаммеда. Его последователи, сплотившиеся в партию «Шиия Али» – шииты – составляют оппозицию ортодоксальному исламу. ?

Васико различила в голосе предубеждение и поспешила отречься от неведомого ей Али.

– Нет, – воскликнула она. – Вовеки веков будь проклят Али!

– Зачем же так, – пожурил ее мужчина. – Все-таки хазрет Али четвертый халиф и заслуживает почтение.

– Я не последовательница его, – со всей искренностью пролепетала Васико.

– А вот это похвально.

Она бежала у стремени погонщика до разлома там, где войско, наводя мосты, остановилось. И он не гнал ее.

– Мы из славного города Самарканда, – сообщил погонщик на привале. – Ты, конечно, слышала про столицу Вселенной?

Васико ничего не знала ни про Самарканд, ни о вселенной, которая несколькими днями раньше вмещалась в тесноту пещеры. Но догадалась, что от нее не требуется правдивость. Надо только во всем выражать согласие.

Она кивнула головой.

– О, Самарканд, – пропел погонщик, – это жемчужина мироздания! Это город прекраснее, которого не было и нет. И не будет до скончания дней!

Его взор затуманился, а голос заструился сладчайшими перекатами.

– В нашем прекрасном городе люди живут так, как праведники живут в раю после смерти. Жители нашего города все до единого настолько богаты, что по сравнению с ними даже купцы, шейхи и беки в других столицах просто голодранцы, отрепье и нищий сброд! У нас все горожане живут во дворцах, и даже рабы имеют свое жилище. А в каждом саду Самарканда поют райские птички, и гуляют павлины, услаждая взор своим великолепием. Ты видела павлинов, девочка?

Васико мотнула головой.

– Бедное дитя, – выразил сочувствие погонщик. – Где тебе было видеть? А у нас павлины гуляют даже на площадях, в каждом переулке, как в других городах гуляют куры или утки. Представляешь?

Величие выдуманной им картины поразило его самого.

– Наши жители не знают другой одежды кроме, как из парчи и шелка. А самые знатные из горожан одеваются в атлас. А еще у нас ткут сорт шелковой ткани, называемый «Хан». Это хан среди атласов! Это лучшее, что могли придумать люди в ткацком деле, чтобы ублажить и украсить тело. Вот так вот! – заявил хвастливый погонщик. – А что касается яств и напитков, то есть всего того, что призвано не только насыщать, но и ублажать утробу, то я тебе скажу, что нигде в мире я не встречал такого разнообразия всяческих блюд, фруктов, сластей и напитков, подобных божественному нектару. Даже обычные рыночные харчевни у нас по богатству достархана 9 9 Достархан (тюрк.) – скатерть, застолье. и изысканности блюд могут спорить с пиршественными столами правителей иных городов. А наши рынки и торжища просто утопают в изобилии всяческой снеди. А вечером, когда торговцы спешат домой, то отдают непроданный товар не то что за бесценок, а даром.

– Если в вашем городе так хорошо, – удивилась Васико, – зачем же вы его покинули?

Погонщик глянул на нее со снисходительной улыбкой.

– Ты, в сущности, еще ребенок, – сказал он ей. – Кроме наслаждений праведный муж должен помнить еще о долге. Я пришел сюда не по собственной прихоти, а по приказу моего предводителя – блистательного принца Мухаммада Джахангира! Он повел нас в поход, чтобы в этих глухих горах мы прочистили уши невежественным язычникам, и чтобы слово Всевышнего, наконец, проникло в их мрачный разум! Оттого я и покинул на время наш славный Самарканд – столицу всех столиц, жемчужину Вселенной!

Мужчина отвернулся от нее и показал на вершину кургана, туда, где стоял строй всадников в красных кафтанах на вороных жеребцах.

– Вон там стоянка нашего предводителя. Но отсюда ты не сможешь его разглядеть – он в окружении своих «тигров Аллаха». Это его личная хазара. Все они, как и я самаркандцы и преданы нашему предводителю беззаветно. Все мы самаркандцы обожаем гургана 10 10 Гурган (монг.) – так называли тех, кто брал в жены принцесс из дома Чингисхана; титул почетный на Востоке и в Азии. Мухаммада Джахангира. Он так прекрасен и великолепен, что одного взгляда, брошенного в его сторону, достаточно, чтобы глаза не привычные к блеску его величия тут же ослепли.

Нарушая благолепие момента, когда погонщик без надежды быть услышанным своим предводителем, выражал свои верноподданнические чувства, Васико снова встряла с неуместным вопросом:

– А разве ваш предводитель не хромой Тимур? Почему вы говорите про какого-то гургана?