Евгений Казаков - Удел слабых. Рассказы

Зима, как всегда, пришла неожиданно, хотя на календаре была уже последняя декада ноября. На улице падал снег, температура за ночь упала до минус пятнадцати градусов. Мне в школу идти, а на ноги обуть нечего. Вчера было тепло, а сегодня зима. Мать, покопавшись в шкафу, нашла старую зимнюю обувь:

– Вот смотри какие ещё хорошие ботинки, крепкие. В них ещё твой дядя ходил, после дяди достались твоему старшему брату, он в них сколько проходил. Видишь, какие крепкие и ты тоже можешь несколько лет проходить.

Вид этой обуви мне не внушал оптимизма. Подошва была такая твёрдая, что можно было забивать гвозди. Сами ботинки были тёмно-грязного цвета, потёртые, в царапинах. Время потрепало эту обувь, но носить наверно их можно было.

Это была середина девяностых годов. Ещё недавно все мы счастливо проживали в одной огромной стране, которая, как раньше казалась, будет существовать вечно. Но то, что когда-то казалось нерушимым – рухнуло, и уже не существовало. «Советского» товара в продаже уже не было, и рынок потихоньку наполнялся товаром из-за рубежа. У народа появилось такое новое слово на слуху как импорт.

Предложение матери я встретил в штыки:

– Не буду я это старьё носить, надо мной весь класс будет смеяться. Все придут в новой зимней обуви, а я, как не знаю кто, буду в старых ботинках красоваться.

– Завтра будет выходной, я буду дома, – вздохнула мать – завтра и пойдём на рынок. А сегодня сиди дома. Не в туфлях же по снегу идти в школу.

Проблема вроде решена и я счастливый, только не известно отчего, то ли потому, что сегодня в школу не идти или, может быть, что завтра пойдём покупать зимнюю обувь, пошёл спать.

Утром следующего дня мы пришли на рынок и стали выбирали обувь. Ассортимент обуви был громадный. Мы выбрали обувь под названием «Дутыши». Продавец, большая грузная тётя, на весь рынок кричала и продавала свой товар:

– Обувь, зимняя обувь, импорт! Импорт!

Они («дутыши») были такие высокие и, наверное, тёплые. Красочный вид и отсутствие шнурков сыграло для меня решительную роль. Не тяп-ляп, а импорт.

День тянулся для меня долго. Мне не сиделось на месте, я хотел завтрашнего дня, чтобы пойти в школу в новой обуви и похвастаться.

Утром, с горем пополам, позавтракав, я надел свои «дутыши» и отправился в школу.

За ночь погода немного изменилась, потеплело. Вчерашний снег, который обильно покрывал землю начал таять. Дорога, по которой мне предстояло идти, представляла сплошное месиво грязи и чередовалась с огромными лужами. Я старался идти осторожно, защищая свою новую обувь от грязи, но спасти от загрязнения было невозможно – вода и грязь попадала на «дутыши». Не успев пройти и триста метров, я посмотрел на обувь и решил вытереть её. Я начал вытирать и не поверил своим глазам. Грязь и вода начали делать своё разрушительное дело. Ещё пять минут назад, красивая обувь начала превращаться в грязное месиво. После вытирания, краска начала стираться, оставляя размытые пятна.

Я продолжил путь. Я продолжать наблюдать за состоянием своей обуви. Через какое-то время, не выдержав сырости, нитка, которой была прошита подошва, раскисла и вылезла на одном «дутыше». Но и это ещё не всё. Клей, которым была приклеена подошва, оказался непрочным и подошва просто-напросто отвалилась от «дутышей», и я при перешагивании огромной лужи, не заметил, как она отвалилась и я, как был, в носке, оказался в воде.

Мой маленький разум не мог понять, что произошло за эти двадцать минут. Как могла ещё утром красивая, импортная обувь не только превратиться в нечто ужасное, но и развалиться, как карточный домик, не выдержав сырую погоду. Всё что мне пришло на ум, найти кусок алюминиевой проволоки, обвязать подошву и остатки обуви, развернуться и со скоростью, которой, возможно, быстро вернуться домой.

Около двери я остановился, снял с себя всё, что осталось от «дутышей» и выкинул их в мусор. Я зашёл в дом. Дома ещё находились родители. Они с удивлением посмотрели на меня, особенно мать, когда я бегал по комнате и переодевался. Я вышел в прихожую, взял старые ботинки и начал их обувать.

Мать заметила это и спросила:

– А почему ты одеваешь эти ботинки, которые не хотел ещё вчера одевать? А где твоя новая обувь?

– Это долгая история, – ответил я матери – а я опаздываю, потом объясню. А эти ботинки ещё хорошие, крепкие. Неправ я был. Дядя в них ходил, старший брат бегал, и я ещё ходить буду долго, долго. Семейная реликвия, явно не импорт.

– Ну что ты тявкаешь дурья твоя башка! Ну чем тебе не понравились эти прохожие? – говорил, обнимая своего дворового пса немного разгорячившийся от принятых на душу сто грамм Кузьмич – Да и вообще, что может понимать твоя собачья душа? Ну ладно на своих не гавкаешь – уже хорошо. А чужие? Чем они тебе мешают? Они мимо идут, вот пусть и идут себе мимо – Кузьмич поднял указательный палец и, показывая его псу, продолжал – А вот если они во двор зайдут, то тут гавкай, нечего им шляться по чужим дворам.

Псина прыгала радостно вокруг хозяина, звеня цепями, когда поднимался Кузьмич с корточек и думала, что он играет с ним. Когда же Кузьмич опускался вниз псина старалась ближе подтянуть свою морду к лицу Кузьмича и смотрела прямо в глаза, как будто понимала каждое слово хозяина.

– Ну вот скажи мне псина, хороша ли твоя жизнь? Нет, нехороша! Она ограничена в пространстве вот этой самой цепью. Все что ты можешь сделать, так это спать, жрать и гавкать – продолжал свою речь Кузьмич – Ну и что в этом хорошего? А? Ну что ты смотришь мне в глаза?

На долю секунды Кузьмич замолчал, и в этот маленький промежуток времени в голову заскочили мысли: «Да, я человек. А чем моя жизнь существенно отличается от собачьей? Я как будто цепями прикован к нелюбимой работе, что кормит мою семью. Я общаюсь только со своими знакомыми, а с незнакомыми людьми держусь с осторожностью и большим недоверием. Также сплю, ем и разговариваю…»

– Тьфу ты чёрт! – опомнился Кузьмич – Да некогда мне тут мне с тобой разговаривать псина. Пойду я, пойду. Там Михалыч меня ждёт дома, примем ещё немного на грудь, а то что-то странное в голове твориться…

Не везёт в этой жизни в последнее время Виктору. Совсем не везёт. Не везёт с работой. За последний год опробовал свою трудовую деятельность на нескольких предприятиях нашего большого города и везде складывалось, как по сценарию. Взять, например, работу на новом лесообрабатывающем предприятии – фирма новая, новые коллективы. Первые месяцы работы ну не радуешься – зарплата стабильно, да и зарабатываешь нормально, но после хозяева стали забывать о работниках, начались причины отсрочек выплат, какие-то причины отсутствия финансов и много других причин находилось сразу, всё потом и потом. Хозяева со временем понимали, что можно не платить, а просто подкармливать своих рабочих, чтобы те не сдохли с голоду, обещая, что со временем всё наладится. Зажрались короче. Прождал неделю, месяц, два месяца и уволился. На другой строительной фирме, где он устроился подсобником, также сначала было неплохо, но и там также начались какие-то странные проблемы с финансированием – толи фирма молодая, толи руководящий состав не знает, как работать с подчинёнными, снабженец место шурупов привозит дюбель гвозди. День работаешь, четыре балду гоняешь. Не работа просто, а заглядение. Но, зато когда идёт время к сдаче объекта виноватым всегда оказывается только строители, а они хозяева и их окружение только молодцы. Наслушаешься про себя, что и сам не знаешь даже…